Поль Феваль - Горбун

• Название: Горбун
• Автор: Поль Феваль
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-906-13728-9

  Шестнадцать лет жизни потратил шевалье Лагардер, чтобы отомстить за смерть своего друга герцога Неверского. Шестнадцать лет, чтобы подобраться к убийце, ставшему финансовым королем Парижа, на чьей руке, он, своей острой шпагой, начертал вечное клеймо позора. Шестнадцать лет, чтобы добиться торжества справедливости, сохранить честь и найти любовь. История отчаянного дуэлянта и пылкого любовника, которую донесла до нас людская молва и придворные сплетни.

---

– А его багаж и деньги, небось, остались с тобой?

В ответ брат Паспуаль потупил взор и густо покраснел.

– Ты неисправимый плут, – с нежностью заключил гасконец.

– Ну, значит, добрался я до Германии. Вот уж где настоящий разбойничий вертеп. Ты говоришь, в Испании и Италии в моде кинжалы. Они хотя бы из металла, – и то хорошо. Немцы же дерутся пивными кружками. В Майенсе хозяйка гостиницы, где я остановился мало – помалу, освободила меня от дукатов бенедектинца. Она была так нежна и очень меня любила. И это, заметь, при живом-то муже! Ах, черт возьми, – прервал рассказ нормандец, – ну почему я так нравлюсь женщинам? Если бы не они, я давно бы уже имел свой домик в деревне, где было бы мне место в старости приклонить голову, маленький садик, с усеянными маргаритками лужайками. Поблизости журчит речушка. На берегу стоит моя мельница…

– А мельницей управляет розовощекая мельничиха, – вставил гасконец. – Ты по – прежнему горяч, как раскаленный металл.

Паспуаль с силой ударил себя кулаком в грудь.

– Проклятая страсть! – воскликнул он, молитвенно воздевая взгляд к небесам. – Она не дает человеку жить, мешает сколотить хоть немного денег на черный день!

Сформулировав свое философское кредо брат Паспуаль продолжал:

– Я, как и ты, бродил из города в город. Преподавал фехтование. При этом ни одного способного ученика. Скучная страна: все какие-то сытые, глупые, завистливые. Бездарные, ничего кроме луны, не способные воспеть поэты. В костелах не поют мессы, женщины… Впрочем о женщинах не буду, хотя их чары постоянно совращают меня с истинного пути и губят мою карьеру; наконец эта жесткая говядина, которую не разгрызть даже моими зубами; а вместо ароматного вина какая-то горько кислая пена, которую они называют пивом.

– Крапленый туз! – с решимостью произнес Кокардас. – Никогда не поеду в эту пакостную страну.

– Я побывал, – заканчивал рассказ брат Паспуаль, – в Кельне, Франкфурте, Вене, Берлине, Мюнхене и в разных других городах. Потом, как и ты, затосковал по родине, пересек Фландрию и вот, как видишь, здесь.

– Да здравствует Франция! – воскликнул Кокардас. – Нет на свете страны лучше нашей Франции, мой милый!

– Благородная страна!

– Родина лучших вин!

– Земля любви!

Немного успокоившись после патриотического дуэта, брат Паспуаль серьезно спросил:

– Но только ли отсутствие мараведи вкупе с тоской по родине заставили тебя пересечь обратно границу, любезный мой мэтр?

– А ты, сам-то, почему вернулся? Неужели только из-за ностальгии по Парижу? – вопросом на вопрос отозвался гасконец.

Паспуаль отрицательно покачал головой, а Кокардас удрученно опустил глаза.

– Есть и другая причина, – после короткого молчания пояснил он. – Однажды вечером на перекрестке улиц я лицом к лицу натолкнулся… угадай на кого?

– Понимаю, – Паспуаль побледнел. – Такая же встреча произошла и у меня в Брюсселе, после чего я бегом покинул бельгийскую столицу.

– Увидев его лицо, милый мой, я понял что в Каталонии мне больше делать ничего. Ничего не попишешь, дружок. В конце концов уступить дорогу Лагардеру не позорно!

– Не только не позорно, мэтр, но и в высшей степени благоразумно! Ты помнишь слова Лагардера тогда на дне траншеи у Келюса? – нормандец невольно понизил голос.

– Конечно, помню, – ответил гасконец. – Он сказал: «Все вы умрете от моей руки!»

– Так вот, уже началось. Нас в траншее было девять, если учитывать Лоррена, командира дезертиров. О его людях я не говорю.

– Девять прекрасных мастеров клинка, – задумчиво произнес Кокардас. – В конце боя они все остались на дне траншеи, – избитые, раненые, изуродованные, – но живые.

– Именно, так. И вот по прошествии лет первым покинули этот мир Штаупиц и Лоррен. Не смотря на угрюмый мужланский вид, Штаупиц имел семью. Лоррен, в прошлом человек военный, и испанский король пожаловал ему должность командира полка. Однажды Штаупица нашли мертвым под стеной его собственного дома в Нюрнберге. В его голове во лбу посредине было отверстие от шпаги, – и брат Паспуаль показал на себе соответствующее место.

Невольно повторив за нормандцем указующий жест, Кокардас подхватил:

– Полковник Лоррен умер в Неаполе, сраженный ударом клинка в лоб как раз между глазами. Те, кто знают и помнят страшную ночь в траншее, должны понять, что этот удар шпагой в середину лба – знак мести, о которой было объявлено.

– Все участники нападения на Невера разбрелись в разные стороны и в конце концов неплохо устроились, – вел дальше Паспуаль, – господин Гонзаго не обошел своей милостью никого, кроме нас с тобой. Пинто женился в Турине, Матадор открыл школу фехтования в Шотландии, Жоёль де Жюган, купив титул графа, поселился где-то в Нижней Бретони.

– Так, так, – подтвердил Кокардас. – Они были беззаботны и беспечны. А потом Пинто был убит в Турине, а Матадор в Глазго.

– Жоёля де Жюгана порешили в Морле, – продолжал брат Паспуаль, – и все, все убиты одним приемом.

– Удар Невера!

– Грозный удар Невера!

Они помолчали.

Кокардас тыльной стороной ладони откинул назад шляпу, чтобы утереть со лба пот.

– Остается Фаёнца, – вновь заговорил он.

– И Сальдань, – прибавил брат Паспуаль.

– Гонзаго этих двоих наградил особо щедро. Фаёнца получил дворянский титул «шевалье».

– А Сальдань – барона. Но придет и их черед.

– Рано и поздно, – пробормотал гасконец, – придет и наш с тобой.

– И наш тоже, – повторил, дрожа, Паспуаль.

Кокардас вдруг распрямился.

– И все – таки, – решительно произнес он. – Знаешь что? Когда, сраженный его справедливым возмездием, я с дыркой во лбу упаду на землю, если Всевышний оставит мне немного сил, я скажу Лагардеру, как когда-то: «Эй, малыш, ну протяни же мне руку, и чтобы я со спокойной душой протянул ноги, прости старого Кокардаса!» Господи, Твоя воля! Больше мне ничего не надо.

В глазах Паспуаля появились слезы и он сказал:

– Я тоже буду умолять его о прощении, но постараюсь сделать это чуть раньше, чем он нанесет мне свой страшный удар.

– Что ж, в добрый час, дружок! Как бы то ни было, пока что дорога во Францию для Лагардера закрыта. По крайней мере, в Париже его нет.

– Конечно, нет, – повторил нормандец не очень уверенно.

– На худой конец, на всем свете здесь как раз то место, где менее всего можно опасаться его встретить. Поэтому я сюда и пришел.

– Я – тоже.

– Кроме того, не мешает напомнить о себе принцу Гонзаго.

– По-моему, он нам кое-что задолжал.

– Сальдань и Фаёнца могут нам составить протекцию.

– И мы сделаемся такими же сиятельными синьорами как они.

– Конечно, дружок, мы с тобой будем шикарными аристократами.

Гасконец снял шляпу и, будто шутя, виртуозно исполнил перед другом приветственный реверанс, в ответ на что, нормандец серьезно заметил:

– Я умею достойно носить костюм дворянина.

– Когда я постучал в новый дом Фаёнца, – перевел на другое Кокардас, – слуга мне доложил: «Господин шевалье, утомился и сейчас отдыхает». Каково? – Кокардас подернул плечами, – «Господин шевалье», видите ли, «отдыхает». Ведь было же время, когда он стелился передо мной, так трава!

– А когда я пришел к Сальданю, – поведал в свою очередь Паспуаль, – выряженный, как король, метрдотель, окинув меня презрительным взглядом сообщил: «Господин барон не принимает».

– Серп им в жатву! – ухмыльнулся Кокардас. – Когда мы с тобой обзаведемся настоящими лакеями, я возьму такого надменного, какие бывают только у палачей!

– Эх, – вздохнул Паспуаль, – иметь хотя бы горничную!

– Эх, крапленый туз! Все придет в свое время, мой дорогой. Если я верно понял, ты еще не виделся с мсьё де Пейролем?

– Я хочу встретиться лично с принцем.

– Говорят, он очень богат. Будто у него миллионы!

– Миллиарды! Дворец, где мы с тобой находимся, называют золотой дом. Так-то. Знаешь, дорогой мэтр, я – не гордый: если мне представится возможность, я не прочь сделаться финансистом.

– Фу, какая гадость! От тебя ли, истого мастера клинка я это слышу?

Последние слова мэтра Кокардаса Младшего вырвались у него из глубины души. Но, быстро взяв себя в руки он тут же прибавил:

– Грустно, конечно. Но что поделаешь? Если правда то, что здесь можно сколотить состояние, голубчик, …то…

– Еще какая правда! – с пылом воскликнул Паспуаль. – Ты просто еще ничего не знаешь!

– Да нет, кое-что слышал, но, видишь ли, я уже вышел из возраста, когда верят в сказочные чудеса.

– Тут не сказки, мэтр. Однако, настоящие чудеса, и им нельзя не верить. Ты что-нибудь слыхал о горбуне с улицы Кенкампуа?

– О том, что профессор предлагает свой горб в виде пюпитра при подписании сделок?

– Да, предлагает, но не бесплатно. Он его сдает в аренду, и за два года, таким образом, приобрел, если верить слухам, полтора миллиона ливров.

– Веселенькая байка! – захохотал гасконец.