Вадим Тимошин - Слезы ангела мести

• Название: Слезы ангела мести
• Автор: Вадим Тимошин
• Издательство: SelfPub.rubf71f3d3-8f55-11e4-82c4-002590591ed2
• Жанр: Детективная фантастика

Сборник футуристического нуара о человеке, потерявшем всё, кроме желания мести. Главный герой этих рассказов, Майк Гомес, охотится на убийц, которых не смог наказать закон. Заручившись поддержкой полиции, которая вне протокола не против такого занятия Майк всё глубже погружается в грязные тайны Глрода. Мрачная атмосфера мира недалёкого будущего разбавлена произведением в жанре космической оперы

---

– А я уже думала сделать из него чучело, – фыркнула Лиза, вернувшись к реальности. – К тому же, Майк, кое-кто должен мне новую дверь.

Табачный дым, тяжелой пеленой повисший в баре на Тайбл-сквер, порождал зловещие силуэты, подобно тому, как сон разума порождал чудовищ у Гойи. Должен заметить, однако, что мой разум и не думал впадать в дремотное состояние, ведь сделать предстояло немало. И был в Городе человек, который мог бы мне помочь. Я редко пользовался его талантом, состоявшим в большей степени в умении слышать и запоминать, и причиной тому была завышенная (в моём представлении) цена. Но сейчас цель оправдывала любые средства. Я не стал говорить Фрэнки о том, что намереваюсь встретиться с Ирвином, потому как он бы не одобрил такой шаг. Всё-таки он оставался полицейским, и притом полицейским со своими принципами. И один из них гласил: «Никаких сделок с мразью».

На часах над самым входом в заведение, что шли, казалось, из последних сил, было семь утра, а прибыл сюда я в пять, сразу же после того, как мы с Фрэнки врезали новый замок в дверь квартиры Лизы и отвезли Рихтеру на растерзание труп наёмного убийцы. Весельчаку Рихтеру – так было бы точнее. По крайней мере, медицинский эксперт-патологоанатом, с которым я давно водил знакомство, был известен под этим прозвищем достаточно широкому кругу людей. Весельчак трудился над мертвецами кропотливо и очень часто мог обнаружить то, что ускользало от внимания других патологоанатомов. Как бы цинично это ни звучало, но я бы хотел после смерти попасть на стол именно к нему.

Ирвин, обыкновенно с половины шестого уже закладывавший здесь за воротник, где-то запропастился, и я понемногу начинал терять терпение. Мало того, что покупать сведения у откровенного негодяя было унижением, Ирвин ещё и вынуждал меня его ждать. Ко всему прочему, местечко нельзя было назвать приятным – пучеглазый бармен всё время таращился на меня, ибо не находил в моём облике сходства со здешними завсегдатаями. Да и последних в баре наблюдалось всего трое, и я чувствовал себя мошкой на ладони. Чувство это угнетало настолько, что я уже готов был оставить свою затею и убраться прочь, и так бы и поступил, если бы Ирвин, наконец, не соизволил появиться.

– Когда такой человек ищет встречи, жди беды, – улыбнулся он, устроившись слева от меня за барной стойкой. – Или хороших денег. Надеюсь, стрелять ты в меня не будешь?

– Всё зависит от того, как сильно твоё желание помочь мне, и во сколько ты оценишь свою помощь, – ответил я, взяв из пачки, выложенной на стойку после первой же порции виски, сигарету, явно страдавшую искривлением позвоночника. – Слышал о Стиве Уоррене?

– Слышал то, что его сын внезапно решил полетать, – Ирвин заказал себе двойную текилу и протянул руку к моим сигаретам. Если бы я не нуждался в его услугах, я бы почти наверняка сломал ему руку, а может, и вышиб мозги. Не думаю, что меня бы мучила совесть, поступи я так, и уж тем более мне не пришлось бы долго разговаривать с полицией. Ирвин был не особенно любим блюстителями порядка, держу пари, каждый второй офицер мечтал положить этого ублюдка под пресс для белья.

Но я вынужден был совладать с ненавистью, вспыхнувшей во мне спустя мгновение после нахального жеста моего собеседника, и продолжить разговор:

– Похоже, что по какой-то причине помощник мэра возомнил нас с Кастелло причиной этого полёта, и оплатил услуги наёмного убийцы.

– Видно, поскупился, если ты передо мной сидишь, – хихикнул Ирвин. – Или я внезапно обрёл дар общения с мертвецами?

– Для мертвеца я хорошо стреляю, – сказал я вытащив из кобуры «Беретту». Пара мгновений – и дуло смотрело Ирвину в глаз. – Сомневаюсь, что у тебя есть желание проверить это, – теперь я мог видеть истинное лицо своего собеседника. Лицо труса, цеплявшегося за свою никчёмную жизнь, запятнанную пороками. Впрочем, на пороге смерти едва ли наберётся больше дюжины храбрецов. – Если бы ты не был мне нужен, твой труп давно бы уже плавал в какой-нибудь канаве. Но мне, видишь ли, необходимы твои услуги, и потому я предлагаю тебе выслушать меня с закрытым ртом. Я знаю, что заказные убийства обычно не включаются в статьи расходов таких, как Уоррен, поэтому и пришёл сюда. Перед твоим длинным носом протекают все подпольные денежные потоки, и, я уверен, что ты захочешь сообщить мне, если вдруг узнаешь о том, что помощник мэра действительно потратился на мою смерть. А пятьсот кредитов станут приятным подарком ко Дню Подонка. Идёт?

– Тысяча, – Ирвин вновь почувствовал себя хозяином положения. Впрочем, в том была лишь моя вина – я дал ему понять, что нуждаюсь в нём, и это стало весьма прочной соломинкой, ухватившись за которую, мой собеседник выбрался из болота страха. Что ж, в таком случае торговаться было бы бессмысленно, и я уступил.

– По рукам, – бросил я, поднявшись из-за стойки, на которой оставил плату за выпитое, и отдельно – две стокредитовые бумажки. – Это аванс. Вздумаешь меня обмануть – и твоё тело даже черви не найдут. На поиски интересующих меня сведений у тебя ровно день. Не справишься – вернёшь аванс. А сейчас я вынужден откланяться, – конечно, удостаивать эту мразь поклоном я не собирался. Слишком много чести.

Я толкнул дверь, вес которой на последнем издыхании держала одна-единственная петля, и вышел на улицу, залитую солнцем нового дня. Заметно потеплело, и белое платье снега постепенно сползало с тела Города, обнажая грязные струпья давно ставших неискупимыми грехов его обитателей…

Мне кажется, что я живу уже тысячу лет. Что прошлое горящей ладьёй уплыло к закату так давно, что я не могу уже сказать с уверенностью, было ли оно вообще. Словно тихое семейное счастье приснилось мне однажды ночью, и безжалостная рука пробуждения отстрелила этот сон и похоронила в канаве. Я безуспешно глотал снотворное женского пола, но так и не смог вернуть себе былые грёзы. И кровь на моих руках была слишком холодной.

В полицейском участке, единственном в Городе, и оттого всегда напоминавшем больше восточный базар, нежели полку для инструментов правосудия, я бывал довольно редко. Не потому, что относился (как многие думают) к служащим здесь с некоторым пренебрежением – хотя, вернее бы сказать, сочувствием – а в силу того, что среди добросовестной братии вполне мог найтись какой-нибудь начинающий карьерист, который не отказал бы себе в удовольствии заковать меня в кандалы ради продвижения по службе, благо грехов на мне было на десяток-другой вечностей в преисподней. И потому каждый мой визит в этот душный муравейник был сопряжен с известным риском. Но ждать, когда Фрэнки разберётся с бумагами и своими подчинёнными, чтобы по своему обыкновению посетить «Дьютимен», я не мог. Элли была дорога мне достаточно для того, чтобы рискнуть ради неё своей свободой.

– Я всё думал, когда же ты соизволишь появиться, – буркнул Кастелло, когда я устроился на стуле для редких гостей его берлоги. Стул был сделан из красного дерева ещё до моего рождения, о чём не стеснялся жаловаться каждому, кто решал использовать сей предмет мебели по прямому назначению. – Снова изливал душу стакану?

– Что и сколько я пью – лишь моё дело, – огрызнулся я, закуривая. Вентилятор под потолком, вращавшийся с энтузиазмом немощного старика, взболтал облако сизоватого дыма своими лопастями, будто яйца в ступке. – Есть что-нибудь?

– Если под твоим «что-нибудь» понимать ворчание разбуженных посреди ночи почерковедов – то да, есть, – Фрэнки протянул мне листок бумаги, исписанный столь мудрёными терминами, что мой разум в одно мгновение покрылся непроницаемой скорлупой, сквозь которую я видел лишь фамилию и подпись эксперта, некого Филиппа Росса.

– Это по-английски? – ухмыльнулся я, вернув сие произведение непонятного мне искусства Кастелло.

– И как у тебя язык поворачивается называть себя детективом, – покачал головой Фрэнки. – Здесь написано, что почерк не принадлежит Стиву Уоррену. Это ничего, разумеется, не доказывает, но записку писал не он.

– А может, всё-таки он, только, скажем, левой рукой? – предположил я.

– Нет, не может, – в зубах Фрэнки непостижимым образом оказалась сигарета из моей пачки. Свои – дешёвые, и потому дрянные – он, понятное дело, курил неохотно. – Это можно увидеть по нажиму. Если человек пишет непривычным ему способом, нажим менее уверенный. А здесь такого не скажешь. Нет, это писал определённо не Уоррен. Может, поручил кому-то.

– Если в этой игре есть пешки, съесть их будет проще, чем короля, – улыбнулся я. – Я навестил одного знакомого и попросил порыться в карманах помощника мэра, не утекло ли из них чего-нибудь не туда, куда нужно. Точнее, туда, куда нужно нам. Думаю, к завтрашнему утру мы будем точно знать, кто заплатил за музыку.

– А имя у этого знакомого не на «и» начинается? – с подозрением в голосе спросил Фрэнки.

– Даже если и так, что это меняет? – сказал я, пытаясь выглядеть невозмутимым. – Война есть война, и на ней все средства хороши.