Молли Харпер - Забота и пропитание для одиноких вампиров

• Название: Забота и пропитание для одиноких вампиров
• Автор: Молли Харпер
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Айрис Скэнлон, дневной консьерж вампиров в Пустоши убывающей Луны, знает о нежити больше, чем ей хотелось бы. Исполнение их поручений в дневное время — от вызова водопроводчика до поставки охлажденной синтетической крови первой группы — дает возможность взглянуть на совсем не гламурную сторону жизни вампиров. Ее правила строги: отношения — сугубо деловые, никакой дружбы и тем более ничего личного. Затем она находит нового клиента, Кэла, которого отравили и оставили лежать на полу собственной кухни, и в ее спокойной жизни все переворачивается с ног на голову.

Кэл — невероятно сексуальный, если допустить, что Айрис находила вампиров привлекательными, — предлагает ей кучу денег, чтобы она спрятала его в своем доме. И хотя он высокомерный, угрюмый и, кажется, не понимает разницу между «работником» и «слугой», она соглашается. Но пока они ищут того, кто желает Кэлу вечной смерти, Айрис все больше и больше нарушает собственные правила… особенно это касается наготы. А может, ей действительно необходимы легкая интрижка и немного романтики… и ее собственный одинокий вампир?

---

— Однажды я встречался с Авраамом Линкольном, — улыбаясь мне, сказал он. — Я столкнулся с ним, когда он выходил из мужского туалета в… театре Форда.

Я ахнула.

— Нет!

Он кивнул.

— Мистер Линкольн показался мне очень хорошим человеком, учитывая какой властью он располагал. Но он был, очевидно, обеспокоен.

Я возразила:

— Но ты мог, не знаю, последовать за ним к его смертному ложу и обратить.

— Думаешь, что двухметровый бородатый вампир в цилиндре с поразительным сходством с недавно убитым президентом мог бы ходить незамеченным? — спросил он.

— Ненавижу, когда ты прав. Итак, у тебя была семья до того, как ты умер? Дети?

— Моя жена ждала нашего первенца, когда я уплыл. К тому времени, как я возвратился бы с войны, мой сын уже бы подрос.

— Возвратился бы?

— Как ты это делаешь… заставляешь рассказывать меня о себе? — задался он вопросом.

Он сжал покрывало руками. Большинство вампиров предпочитают не оглашать их истинный возраст (читай: силу) и держать его в тайне.

Но казалось, что Кэл не мог отказать мне. Он перекатился на спину, теребя в руках роман в мягкой обложке.　

— Вампиры не могут устоять перед хорошим сражением. Слишком много суматохи, чтобы заметить, что человек пропал без вести, о котором больше никто не услышит. Люди относятся к войнам с сожалением и уважением. Некоторые вампиры помнят войну, как веселое застолье. Поскольку война затягивалась, мы слышали сплетни других войск о том, что пока лекари искали выживших, с поля боя исчезали тела. В ночь Троянского коня мы привлекли достаточно большую стаю нежити. Понимание, что сражение подходит к концу, подхлестывало их на своего рода «последний звонок» безумства. Они забрали всех отставших от войска, тех, кто повернулся спиной. Я выжил после всех лет той войны, чтобы быть затащенным в кусты, пока справлял нужду, после того как врата Трои пали.

Я ахнула от ужаса. Эта история была почти такой же ужасной, как история обращения Джейн, которая оказалась в затруднительном положении на темной проселочной дороге, ошибочно принятая за оленя местным пьяным охотником и застрелена.

— Я не знаю, почему мой Прародитель решил накормить меня своей кровью, а не просто оставить умирать. Единственное, что помню, — как проснулся, похороненный в песочной почве, и пробивал себе путь на поверхность. В первый год я вел себя как дикий, утолял жажду, где только можно, кормясь бывшими братьями по оружию, когда те возвращались домой. Если бы другой вампир не нашел меня и не взял под свое крыло, то другие могли бы без раздумий уничтожить меня, чтобы я не привлекал внимания.

— Ты еще когда-нибудь видел свою семью?

Он покачал головой.

— Я думал о том, чтобы вернуться, после того как налажу свою новую жизнь. Но не хотел рисковать тем, что смогу причинить им боль. Спустя много лет я узнал, что мой сын родился здоровым и сильным, женился и стал отцом трех сыновей. Моя жена снова вышла замуж и родила еще детей. Им и без меня было хорошо.

— Сомневаюсь, что это правда.

— Но я предпочитаю думать так. Это проще, чем представлять их страдания.

— Звучит так, словно быть вампиром отстойно, извини за каламбур.

— Мы в опасной ситуации, Айрис. — Он снова теребил покрывало, пока подбирал слова. -

Думаю, ты убедилась в этом сегодня. В следующий раз может так не повезти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, но, возможно, тебя ранят. Мне нужно знать, если вдруг твое состояние будет безнадежным, хочешь ли ты, чтобы я тебя обратил.

От удивления я моргнула. Никогда не могла придумать категоричный ответ на вопрос, который задавали себе каждый мужчина и женщина с момента Великого выхода.

Хочешь, чтобы тебя обратили? Очевидно, в бессмертии присутствовали плюсы, практически неуязвимые, и давайте посмотрим правде в глаза, возрастает сексуальность. Но смогу ли я до конца вечности жить на крови?

Хочу ли я жить так долго? А что будет с Гиги? Моим бизнесом? Смогла бы я любоваться моим садом лишь при свете луны?

Были и другие соображения помимо Гиги и того, как сильно она будет страдать. Ведь так много людей говорили «да» на вопрос «хотите ли быть обращенными». Совет учредил строгий протокол для обращения, который предполагал взаимное согласие, обучение Мастера и еще с десяток условий и гарантий.

Если Совет решал, что обращение прошло слишком быстро, и что Мастер должным образом не следил за новообращенным, то его могли передать «под опеку» недавно восставшему вампиру.

Мастера могли оштрафовать, а в тех, случаях, когда обращение было насильственным, его судили по вампирским законам о превышении действий. Если Совет решит принять ответные меры против Кэл за его менее, чем честные отношения с ними во время этой авантюры, то Совет мог уничтожить нас обоих.

Кэл, кажется, обиделся на мою многозначительную паузу.　

— Ты никогда не желала стать бессмертной? — спросил он, склоняя голову на бок и всматриваясь в мое лицо. — Ты тратишь свою жизнь на прислуживание вампирам, и у тебя не возникало желания стать одной из них?

— Я не прислуживаю вампирам, — сорвалась я — А оказываю им услуги. В этом есть разница.

— Хорошо, ты проводишь время в компании вампиров, но у тебя нет желания жить, как один из них? Ты не боишься старости? Болезней? Смерти?

— Для этого я и родилась. Это естественный ход жизни.

Он спросил:

— А как же Гиги? Если бы твое время пришло, оставила бы ее одну?

— Так что же, лучше было бы подвергнуть ее опасности, пока я как новоиспеченный вампир примусь выяснять насколько кровожадна? Кроме того, если бы я стала вампиром, то могла ее потерять. И потом, если она каким-то чудом останется со мной, мне придется смотреть, как она стареет, а я остаюсь прежней… Если что-то случится со мной, сделай все возможное, чтобы спасти меня. И если я поднимусь, то не оставляй меня наедине с Гиги, пока абсолютно не уверишься в моей благонадежности. Даже если это означает, что она поживет некоторое время под одной крышей с Джейн и Габриэлем.

Он пробормотал:

— Приятно знать, что ты находишь мое предложение не таким отвратительным.

Я усмехнулась, желая сменить тему.

— Ты знаешь, что есть люди, которые не верят, что Троянская война была на самом деле? Они думают, что Гомер это выдумал лишь бы распродать поэмы. Можешь ли вообразить то, что ты мог бы сделать для истории, поделившись этим в интервью для какого-нибудь журнала? Много ли таких старых вампиров, как ты?

— Да. Гомер, например, почти так же стар, как и я, — сказал он, в его голосе слышался смущенный смешок.

— Ты хочешь сказать, что парень, который написал «Илиаду» — вампир?

— Да, и он писал все эти годы. Он неплохо устроился в Лос-Анджелесе, работая на телевидении.

— Если ты скажешь, что Гомер написал «Два с половиной человека», то я выброшусь из окна.

Он хмыкнул, но я заметила, что Кэл не ответил.

— Так куда ты отправишься, когда здесь закончишь? — спросила я.

— В смысле?

— Где ты живешь? Где твой дом?

Он убрал выбившийся локон с моего лица.　

— У меня нет дома. Переезжаю с места на место, туда, где я нужен. А жил я по всему миру.

— Разве тебе не одиноко? — поинтересовалась я.

— Так уж вышло, но мне нравится моя жизнь, — ответил он весьма надменно. — Мне нравится жить в местах, где забегаловку не считают центром местной торговли и социального взаимодействия. Мне нравится то, что я могу выйти после десяти вечера и знать, что заправки будут открыты. Когда я закончу здесь в этой маленькой убогой дыре, то уеду и никогда не оглянусь назад.

— Знаешь, мы пытались разместить табличку «Добро пожаловать в нашу убогую дыру, под названием город», но не смогли получить разрешение со стороны Торгово-промышленной палаты, — протянула я, толкая его локтем, когда сделала последний глоток моего напитка. И скривилась, когда водка обожгла мое горло.

Он так громко расхохотался, что я почти не расслышала глухой стук в дверь. Но Кэл тут же навострил уши и повернул голову в сторону лестницы.

Следующий стук прозвучал громче и настойчивее. Я взглянула на будильник. Почти десять. Только один человек мог стучать в мою дверь так поздно в будний вечер.

Я простонала. Заставила себя встать с кровати, но Кэл вскочил куда быстрее, несмотря на его слабость.　

— Не думаю, что ты должна открывать. Что если за тобой следили, пока ты ехала домой? А что если тот вампир силен и шел по твоему следу?

— Я догадываюсь, кто это, и, поверь, будет лучше, если быстренько от него избавлюсь, — сказала я. Кэл в замешательстве нахмурил брови. — Я просто прошу тебя оставаться здесь и не попадаться на глаза.

— Знаешь, тебе необходимо принять окончательное решение на счет того, какими правами я обладаю в этом доме, — сухо ответил он. — Твоя нерешительность очень сбивает с толку и может привести еще к большим инцидентам, в которых я тебя вижу восхитительно обнаженной.