Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо

• Название: Исповедь хироманта. Жизнь как чудо
• Автор: Борис Акимов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00053-691-9

Книга Бориса Акимова является одним из первых произведений жанра, который только начинает складываться в нашей стране – оригинальной российской эзотерике. Ее уникальность в позиции автора, которому удалось добиться соединения мистической, эзотерической, бытовой, философской и даже научной струй повествования о своей жизни.

В книге заключен и «учебный» материал – и не только по хиромантии. Воспринимается он между строк – легко и просто, неосознанно. Но для того, чтобы достать этот материал, читателю придется изрядно попотеть! И это, на мой взгляд, правильно.

Очень деликатно и внимательно, с юмором, рассматривается в книге взаимодействие мистического и бытового планов в жизни автора. Честное слово, в первый раз я читал книгу, в которой рассказана настоящая, невыдуманная история жизни мистика в России.

Философские рассуждения автора, казалось бы, не заходят дальше бытовых пределов, но мы и живем в этих пределах, а не в трудах сотрудников Института философии РАН.

Вопросы, которые затрагивает автор, напрямую касаются простых смертных. Когда идти к экстрасенсу и стоит ли это делать вообще, кому из них можно доверять и в чем, как быть, если экстрасенс не справился, а того хуже – обманул, запросил немеренно… Вопросы колкие, неудобные, однозначных ответов на них нет. Но автор от этих вопросов не уходит.

Особый интерес представляют образы известных людей, с которыми встречался автор. Очень живые, с любовью нарисованные, они предстают всегда в неожиданном ракурсе, и, читая книгу, я по-другому понял многих, казалось бы, совершенно знакомых мне людей. Это было и приятно, и удивительно.

Три вещи больше всего понравились в книге: радость жизни, юмор и дух юности на ее страницах. И за это – огромное Борису Акимову спасибо!

К. Мхитарян, академик РАЕН, доктор философии

---

Борис Акимов Исповедь хироманта. Жизнь как чудо

© Акимов Б., 2011

© Оформление. ООО «Свет», 2016

* * *

Женщинам моего рода посвящается

Женщина как существо более таинственна, мистична и, соответственно, более чудесна, чем мужчина.

Без двух женщин эта книга не стала бы возможна. Одной я благодарен за жизнь, другой – за смысл жизни.

Всем женщинам благодарен за любовь.

В том числе Анастасии и Анне, в рождении которых я повинен.

– Река прочла мои мысли.

– И встала?

– Встала. На секунду она остановилась и стало возможно перейти на другую сторону.

– Река пересохла?

– Нет, не пересохла. Она замерла на время. А потом потекла вверх. Волшебство.

Э. Кустурица. «Жизнь как чудо»

Ведь в человеке не одна только физическая сторона; в нем и духовная сторона есть, и есть больше того – мистическая, сверхдуховная сторона.

В. Ерофеев. «Москва – Петушки»

Государственный деятель должен только ждать и вслушиваться – до тех пор пока сквозь шум событий не услышит шаги Бога, чтобы затем, бросившись вперед, ухватиться за край Его мантии.

О. фон Бисмарк

К читателю

Меня иногда спрашивают мои ученики и клиенты, где можно приобрести мою книгу по хиромантии. И очень удивляются, когда выясняют, что я, человек, много сделавший для популяризации хиромантии, ничего не написал. Ведь даже если собрать все мои интервью и публикации в прессе, то уже получилась бы небольшая книга.

Но мне не интересна хиромантия как простое предсказание будущего. Я не вижу смысла знать будущее. Я вижу смысл его творить.

Мне значительно интереснее судьба. Судьба человека – как частность, и Судьба – как великая движущая сила в жизни человека. Свою судьбу, свое предназначение, свою карму и свой закон – смысл жизни, ее тайну мы просто обязаны знать.

Иначе мы обречены блуждать в потемках. Сон разума, как известно, рождает чудовищ.

В моей жизни происходило много интересных событий. Как приятных, так и драматических. Последние почти всегда несли в себе элементы мистики. Порой Судьба вмешивалась в мою жизнь, как повар в салат. Но с годами мы стали лучше понимать друг друга.

В моей жизни много мистики. Иногда кажется, что слишком много.

Мистической стороне жизни и посвящена эта книга. Жизни как чуду. И возможности самому творить это чудо.

Если вы, мой любезный читатель, верите в чудесное – прошу вас.

Чудеса обязательно случаются с теми, кто в них верит. И ищет.

Пролог

Таким уж я на свет уродился.

Не могу не затевать, дорогая моя, милая моя.

Мне захотелось поговорить с тобой о любви.

Но я волшебник.

Е. Шварц. «Обыкновенное чудо»

Приятное блаженство горячей ванны сняло усталость, расслабило, помогло сосредоточиться. Спокойно обдумал все детали. И, когда садился за письменный стол, хорошо знал, что нужно делать. Я специально принял ванну, хотя всего-то, по большому счету, достаточно было просто вымыть руки.

Раскрыв ладони, долго смотрел на линии. Будто видел их впервые. Взял авторучку, повертел ее. Хороша ли краска? Не спеша снял колпачок.

Рисовать левой рукой на правой ладони было не очень удобно, но и доверить такое важное дело было некому. Красная гелиевая краска отлично ложилась на ладонь, радовала глаз. Линия Жизни прорисовалась хорошо. Далее линия Судьбы. Двойная линия Ума. Треугольник денег, наконец. Для усиления эффекта на левой ладони нарисовал то же самое.

Душа повеселела. Лег в постель. На спину. Руки вдоль туловища. Ладони вверх. Ноги чуть разведены. Шавасана. Поза для релаксации. Погрузился в медитативный транс. Открыл себя для всего мира и весь мир – для себя. Заснул, наверное, с улыбкой на губах.

В тот момент я не мог и предположить, что завтра же утром моя жизнь начнет меняться согласно моему желанию. Медленно и неизбежно. И перемены эти будут долгими и не всегда приятными. Порой даже драматическими.

И я не в состоянии буду их контролировать.

И моя жизнь отныне будет «до» и «после».

И вместе с жизнью буду меняться и я. Будет меняться мой дух, обнажая такие глубины, которые я даже не мог представить. Открывая истины, ранее мне неведомые.

Будто сама Судьба ждала этого момента, чтобы вести меня по новому пути, вырвав из привычной и уютной жизни.

Вести до тех пор, пока старая жизнь не умрет вся, дав дорогу новой.

Пока все начертанное не исполнится.

Семья

Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.

Н. Гумилев

Жизнь человека предопределена двумя вещами: моментом рождения и тем, с чем родился человек. Назовем последнее памятью души или характером человека. Рождение мы заслужили опытом предыдущей жизни. Характер определяем сами. Посеешь характер – пожнешь судьбу.

Я родился в деревне Туличево Комарического района Брянской области в семье сельских интеллигентов: отец – Акимов Константин Прокопьевич, директор школы; мать – Акимова Клавдия Петровна, в девичестве Тумакова, заведующая фельдшеро-акушерским медицинским пунктом. На свет мы появились вместе с братом-близнецом Юрой, названным так в честь Юрия Гагарина, ровно через месяц после первого полета человека в космос.

Я жил в деревне до десяти лет. Весь мир принадлежал мне. Каждый прожитый день был чудом. Наказывал отец меня лишь за драки, в которых я отстаивал свой авторитет. Мальчику из интеллигентной семьи не положено было драться. Ну, а как стать мужчиной без борьбы?

Медицина и мистика сопровождали меня с детства. Моя мать имела соответствующее тому времени медицинское образование и достаточную лечебную практику тем не менее я лечился и у знахарки. Мама знала эффективность нетрадиционной медицины. Помню горящую свечу иконы, шепот ворожеи. Помогло.

Одна из первых книг, прочитанных мною, когда я уже хорошо умел читать, была «Суеверия и предрассудки» из серии «Библиотека атеиста». Согласитесь, достаточно серьезный выбор для восьмилетнего ребенка. Выбор не случаен, раз уж я помню эту книгу до сих пор.

Из нее я узнал много интересного, в том числе – что у меня есть ведьмина метка: большая родинка на спине. В Бога я, естественно, как и положено нормальному пионеру, не верил.

Мы с братом были крещены в младенчестве. Это был выбор моей матери при молчаливом согласии отца. Таинство крещения в нашем случае было действительно тайным, иначе у отца – коммуниста могли быть крупные неприятности. Атеизм не был религией нашей семьи. Моя бабушка, Тумакова Евдокия Яковлевна, оставшаяся одна в 1937 году и воспитавшая трех дочерей-сирот, последние годы жила с нами, блюла веру христианскую. Она была неграмотной и молитвы выучила в детстве от матери на слух. Помню, как она перед сном шептала «Отчию» и «Богородицу». Икон в доме не было, и крестов не носили. Но я помню, как однажды летом отец ушел в город по делам и долго не возвращался. К тому же разразилась сильная гроза. Мы были дома, и мама, обратившись куда-то в угол, тихо молилась. Кому и о чем, я, разумеется, не знал. Но костюм вскоре вернувшегося отца оказался совершенно сухим.

Мой отец обладал сильными магическими способностями. Конечно, тогда я этого не понимал. Будучи коммунистом, отец мистику отрицал, но интересовался гипнозом. Его кумиром был Вольф Мессинг.

Отец проводил сеансы гипноза, весьма удачные, среди учеников старших классов. Также применял гипноз для лечения деревенских пьяниц. После сорока лет эти способности у него усилились. Он не развивал их специально и не занимался этим профессионально. Но делал иногда достаточно точные предсказания и давал советы, как лечиться. Отец был человеком весьма эмоциональным, и не стоило попадаться ему под горячую руку – мог запросто сглазить. Случилось это и со мной много лет спустя.

Не раз я замечал, насколько опасно враждовать с моим отцом – недруги кончали плохо. Его нелегко было вывести из себя, но когда какой-нибудь негодяй этого добивался и отец в порыве гнева желал недругу смерти – то последняя не заставляла себя ждать.

Вот одна из таких историй. Однажды, вспомнили с ним о временах горбачевского «сухого закона».

– Стою я в очереди за водкой, уже у прилавка, – рассказывает отец, – а за мной здоровенный мужик Н., силы неимоверный. Вот он решил пробиться к прилавку без очереди – схватил меня сзади рукой за шубу (дело было зимой) и рванул так, что не только вытащил меня из очереди, но шубу разорвал на спине. Такая силища у мужика была! – восторженно добавил он.

– Ну, естественно, ты его проклял, – комментировал я, зная натуру отца, – и он вскоре умер.