В. Беляев - Огонь, вода и медные трубы

• Название: Огонь, вода и медные трубы
• Автор: В. Беляев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Вы держите в руках воспоминания старого солдата. Автору буквально пришлось пройти через пылающее пшеничное поле, тонуть в реке при переправе и участвовать в параде Победы на Красной площади в Москве. Когда происходило то, что здесь описывается, все воспринималось, как само собой разумеющееся. Прошли годы, появилось много публикаций о прошедшей войне и автору стало ясно, что эти воспоминания тоже будут интересны многим читателям.

---

Но пока все это мною обдумывалось, молодой боец, тот с холеным лицом, встал и, решительным быстрым шагом направился на завал. Проходя мимо меня, он на ходу бросил:

— Я пошел!

Что делать? Сказать ему шепотом «Стой» он не услышит. Сказать в полный голос — значит выдать себя. Это писать долго, а там все эти события заняли мгновения.

В ночной тьме он сделал 2-3 шага и, уже не было видно даже его силуэта. Ведь он шел на фоне лесного завала. Читатель и не подозревает, что это попытка оправдаться перед ним. Позже, когда меня будут обвинять в том, что не пристрелил предателя, это будет моим главным козырем. Правда, этот козырь не облегчит моего положения.

Боец приблизился к завалу и, двинулся на него, ломая ветви. Треск ломающихся ветвей, был очень громким, В ночной тиши он мне показался оглушительным. Что он делает? Но этот боец, вдруг швырнул в нас гранату и, с криком —"Сталин, капут!" —побежал к немцам. Этот свой крик он повторял и повторял и с каждым разом слова предателя становились все тише и тише.

Бросаюсь на землю и прижимаюсь к ней так плотно, как только мог. Лежим с Зайцевым ждем взрыва. В своей звериной злобе он перестарался, Граната шлепнулась далеко сзади, рванула, осколки просвистели над нами.

— Ты не ранен — спрашиваю старика.

— Цел и невредим — ответил старик. — Ты мне лучше скажи, что будем делать? Этот гад сейчас расскажет немцам, что мы здесь лежим и, они возьмут нас тепленькими.

— Что делать, что делать? Ясно что, будем уходить!

— Куда?

— Как куда! — непонятливость старика начала меня бесить — к своим, конечно!

— У тебя теперь нет «своих»! Неужели тебе не ясно? Ведь теперь тебя замордуют за то, что ты упустил предателя!

— А что я мог сделать?

— Это мы с тобой понимаем, а те, кто будет тебя допрашивать, этого не поймут! Ты, сынок, решай! Если чего решишь, я с тобой. Вместе будем горе мыкать в немецком плену! В плену, да живые! А эти, как ты говоришь «свои» тебя искалечат, а потом расстреляют и все дела. Плен все же лучше, чем расстрел!

—Только к своим! — отрезал я. — Пошли!

— Эх, не думал я, что ты такой глупый!

Много позже, вспоминая этот разговор, снова и снова убеждаюсь в правильности своего решения. Те, кто волей или неволей, оказался в плену, получили искалеченную жизнь.Их страдания на чужбине несопоставимо тяжелее, того, что пришлось пережить мне.

Да, что на чужбине! И после освобождения из плена они подвергались неслыханным издевательствам. Позже приведу рассказ сослуживца, побывавшего в плену..

Сейчас, когда пишу эти строки, мне так и хочется воскликнуть:-"Великое счастье жить в своей стране!".

Мы с Зайцевым двинулись назад, к своей траншее. Добрались без приключений. Доложил все, как было

— Что — заорал на меня ротный — он убежал или ты его послал к врагам? Не финти, отвечай! Почему не пристрелил?

— Так ведь темнотища! Сделал два шага и уже не видно. К тому же он еще гранату в нас бросил. Не прижмешься к земле, получишь осколки в затылок!

— Хватит врать! Говори правду!

— Если ко мне нет доверия, спросите его — указываю на старика.

— Ну, что ты скажешь, говори! — в голосе ротного звучал гнев и злоба.

— Да, все так и было, как рассказал он! — с нотками отчаяния сказал старик. Чувствовалось, что он всей душой хочет мне помочь, но не знает, как это сделать.

— Спелись! За сколько, он тебя купил? За понюшку табака! Ничего, в Особом отделе разберутся.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. В ОСОБОМ ОТДЕЛЕ

В страданиях родной своей земли
Мы правду золотую обрели.
Нас мудростью война обогатила,
Нам верность нашу волю берегла…
А ненависти — той, что душа жгла —
На два бы поколения хватило.

Поэт Илья Авраменко

Ротный начал названивать по телефону комбату. Из их разговора понимаю, что дело мое плохо. Капитан Рудь приказал снять с меня погоны и под конвоем двух бойцов отправить в тыл, в Особый отдел.

У меня отобрали оружие, гранаты, сняли с головы каску, срезали погоны. Теперь все процедуры превращения честного воина в преступника завершены.

Ротный поручил старшине возглавить конвоирование.

Старшина встал передо мною и скомандовал: — За мной!.

И вот, автор этих строк, скрестив руки за спиной, шагает к месту своего позора, где над ним должна свершиться экзекуция. Теперь мне было ясно, что все идет к этому. Какая — то слабость разлилась по всему телу. С трудом переставляю свои ноги, которые стали деревянными.

Сзади меня на два шага и чуть правее с винтовкой наперевес шагает Пигольдин, а чуть левее его также с винтовкой наизготовку идет Пошивалов.

Поворачиваю голову к Пигольдину, И сразу же его окрик

— Нечего головой крутить! Побереги ее для Особого отдела! Там тебе ее навсегда открутят!

— Ну, чего ты так рассвирепел, Пигольдин? Может все и обойдется! Допросят, увидят, что он не виноват и, отпустят!

— Чудик ты, Пошивалов! Из Особого отдела выносят только ногами вперед! Понял!

— Отставить, разговоры! — рявкнул старшина, —Устроили базар!

Этот разговор окончательно добил меня. Чувство обреченности овладело всем моим существом.

Шли мы долго, может быть час, а то и больше. Все в мире имеет конец и, моей дороге на эшафот подошел конец. Мы выходим на небольшую поляну — конечную точку нашего пути. Перед нами автобус. В нем и помещался этот отдел.

В дверях автобуса появился рослый офицер в чистом обмундировании. Тыловики все ходят во всем чистом. Этим они отличаются от нас.

— А! Привели этого типа! Давайте его сюда! Да, поживее! Конвой! Отправляйтесь в свою роту!

. Меня втолкнули в автобус. Испугано озираюсь. Сидений в автобусе не было. Стоял стол, несколько табуреток и металлический ящик с висячим замком. Догадываюсь, что это у них сейф.

Эта обстановка и поведение офицера окончательно убедили, что дело мое — хуже не придумаешь.

Офицеры Особого отдела слегка прищурились, осматривают меня со всех сторон.

— Хорош гусь! — сказал один офицер, капитан по званию, обращаясь к присутствующим. Позже узнал, что это начальник Особого отдела по фамилии Овчинников. Кроме него в автобусе находился офицер этого отдела старший лейтенант Анисимов и сержант. Начался допрос. Ох, уж и страшен допрос в этом трижды проклятом отделе!.

Вопросы сыпались, как из рога изобилия.

— Назови свою фамилию, имя, отчество! Откуда родом? Кто родители, дедушка, бабушка?.

Выслушав мои ответы, они, потирая руки, радостно переглянулись. Мне стало понятно, что они очень хотели найти врага и нашли его. У них появилась возможность показать себя настоящими патриотами, не жалеющими живота своего в борьбе с врагом. Когда они услышали, что мой отец был арестован в 1937 году, как враг народа, то от радости подпрыгнули вместе с табуретками. Какая удача — думали они! Вот это настоящая работа.

Капитан, скосив глаз, посмотрел на свой левый погон. Один просвет и четыре маленьких звездочки. Он прикрыл глаза и сразу же перед ним появился погон с двумя просветами и с одной большой звездой. Буду майором как только выбью из него признательные показания. Это будет проще простого! —размышлял Овчинников.

— Твой отец действительно враг народа? За что его посадили? Ты что — нибудь знаешь о его гнусных делах?

— Нам ничего не сказали. Пришли ночью с обыском и увезли отца. Мама ходила в НКВД, но ничего не узнала. Потом мы получили его письмо из Волголага, а через два года узнали, что он обморозился и умер.

— А теперь расскажи нам об этом случае с предателем…Кто этот изменник? Почему ты взял именно его?

— Не знаю! Когда командир роты поставил передо мной эту задачу, он напросился идти со мной.

— Ты его до этого видел?

— Вроде бы, нет!

— Что значит «вроде?» Да или нет? — в голосе капитана чувствовалась злоба и ненависть ко мне.

— Не видел!

— Как же так? Никогда не видел этого предателя, а сразу же взял его с собой на такое опасное дело? Что — то ты мудришь, но мы тебя выведем на чистую воду! Говори всю правду. Только откровенным признанием ты сохранишь себе жизнь!

— Но, кто же мог подумать, что так все получится!

— Какое задание ему дал? В устной форме или в письменной? От кого получил это задание? Кому это задание должен передать предатель? С кем ты здесь связан?

Всех вопросов и не запомнил.

— Ты что же не понимаешь, что мы от тебя ждем откровенного признания. Еще раз повторяю, честно все расскажешь, мы сохраним тебе жизнь. Будешь молчать — пустим в расход!

Сильный удар кулаком в левое ухо свалил меня с ног. Поднимаюсь и говорю: —Я все рассказал!

— Не увиливай от ответа!

— Я больше ничего не знаю!

Удар в зубы. Из носа хлынула кровь. Потом удар левой с поворотом туловища. Этот удар был самым мощным. Отлетаю к противоположной стенке автобуса и ударяюсь об нее головой.

— Мне нечего сказать! — проглатывая кровь, текущую из носа, простонал я

Капитан стоял надо мной, окровавленным мальчишкой, упиваясь своей неограниченной властью. Эта власть пьянила его! Как сладка эта власть! Он понимал, что может сделать со мной все, что пожелает: забить до смерти. стереть в порошок, проглотить живьем, расстрелять! Он всесилен! Ему эту власть дала родная Коммунистическая партия, ее ленинский Центральный комитет и лично Великий Сталин!