Пьер Бенуа - Атлантида

• Название: Атлантида
• Автор: Пьер Бенуа
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01242-4, 5-300-01241-6, 5-300-01242-4

---

— Почему, — спросил я, меняя разговор, — почему, пощадив жизнь Ле-Межа и пастора, она не возвратила им свободу?

— Она, кажется, нашла для них подходящие занятия, — ответила негритянка. — Но, помимо того, всякий сюда входящий ие должен отсюда выходить. Иначе сюда скоро явились бы французы и, увидев красный мраморный зал, истребили бы всех, здесь живущих. Впрочем, все пленники, доставленные сюда Сегейр-бен-Шейхом, — все, за исключением одного, — и не думали о бегстве, после того как их приводили к Антинее.

— Как долго держит она их при себе?

— Это зависит от них самих и от того удовольствия, которое они ей доставляют. В среднем, два или три месяца.

Смотря по человеку. Один высокий бельгийский офицер, настоящий великан, не прожил здесь и недели. И, наоборот, все еще помнят маленького английского офицера Дугласа Кена, которого она держала тгри себе почти год.

— А потом?

— А потом он умер, — сказала старуха, как бы удивленная моим вопросом.

— Отчего он умер?

Она ответила словами Ле-Межа: «Как и все другие: от любви».

— Да, от любви, — продолжала она: — все они погибают от любви, когда видят, что время их кончилось, и что Сегейр-бен-Шейх поехал за другим. Одни из них умерли спокойно, со слезами на глазах. Они не спали и не ели. Один французский морской офицер сошел с ума. По ночам он пел в своей комнате печальные песни, наполняя их звуками все закоулки горы. Другой, испанец, впал в бешенство, бросаясь на всех и кусаясь. Пришлось его убить. Иные погибли от кифа, который сильнее опиума. Когда пленники лишаются Антинеи, они начинают курить… курить без конца… Большинство умерло именно таким образом… И это — самые счастливые. Маленький Кен умер не так.

— А как умер маленький Кен?

— Он умер смертью, которая всех нас очень огорчила. Я уже сказала тебе, что он жил у нас дольше других. Мы привыкли к нему. В комнате Антинеи, на кайруанском столике, окрашенном в синий и золотой цвет, стоит очень тяжелый звонок с длинным серебряным молотком и рукояткой из черного дерева… Об этой сцене мне рассказала Агида… Когда Антинея, улыбаясь, как всегда, заявила маленькому Кену об его отставке, он смертельно побледнел и застыл перед ней в безмолвной позе. Она позвонила, чтобы его увели. В комнату вошел белый туарег. Но маленький Кен схватил звонок — и через секунду белый туарег лежал на полу с раздробленным черепом. Антинея продолжала улыбаться. Маленького Кена силою увели в его комнату.

В ту же ночь, обманув бдительность своей стражи, он выбросился из окна, находившегося в двухстах футах от земли.

Люди из бальзамировочной мастерской сказали мне потом, что им стоило большого труда привести тело в порядок. Но все же они довольно удачно справились с их делом. Ты можешь в этом убедиться, В красном мраморном зале Кен занимает нишу номер 26.

Старуха утопила свое волнение в стакане вина.

— За два дня до того, — продолжала она, — я приходила сюда убирать ему ногти: это была его комната. На стене, возле окна, он что-то вырезал перочинным ножом на каменной стене. Взгляни, еще видны буквы…

Was it not Fate, that, on this July midnight… 58 В любой другой момент эти слова, начертанные на камне окна, через которое выброеияея маленький английский офицер, наполнили бы мою душу неизъяснимым трепетом. Но в ту минуту в голове моей бродила иная мысль.

— Скажи мне, — произнес я спокойным, насколько мне это было возможно, голосом, — скажи мне, если Антинея держит кого-нибудь из нас в своей власти, то этот челоек всегда находится поблизости от нее? Его больше уже не видят?

Старуха сделала отрицательный жест.

— Она не боится, что он убежит. Гора хорошо закрыта со всех сторон. Антинее стоит лишь ударить молотком по серебряному колоколу, и пленника моментально приводят к ней.

— Ну, а мой товарищ?.. Я его больше не вижу с тех пор, как она позвала его к себе…

Негритянка лукаво усмехнулась.

— Если ты его не видишь, то это потому, что он предпочитает оставаться возле нее. Антинея никого не неволит. Но она и не противится…

Я с силою ударил кулаком по столу.

— Убирайся, старая дура! И поживей!

Перепуганная Розита моментально скрылась, едва успев собрать свои миниатюрные инструменты.

Was it not Fate, that, on this July midnight…

Я последовал указанию негритянки. Путаясь в коридорах, из которых меня вывел на настоящую дорогу попавшийся мне навстречу пастор Спардек, я добрался до красного мраморного зала, толкнул дверь и вошел.

Ароматная свежесть подземелья подействовала на меня ободряющим образом. Нет на свете такого мрачного уголка, тоску и тьму которого не могло бы рассеять журчание чистой холодной струи. Шум воды, нарушавший могильное молчание зала, укрепил мои силы…

Однажды, перед боем, я лежал со своим взводом в густой траве, в ожидании момента, когда раздастся свисток, заставляющий людей вскакивать и нестись навстречу пулям.

У моих ног бежал свежий, говорливый ручеек. Я с наслаждением наблюдал за игрой света и теней в прозрачном течении потока, за мелькавшими в нем крохотными существами, за маленькими черными рыбками, за зелеными стеблями, за желтым, испещренным полосками песком… Тайна воды всегда приводила меня в восторг.

Но в полном трагизма зале, куда я проник, темная струя воды как бы поляризовала мои мысли…— Я ощущал ее благотворное влияние. В ту минуту она помогала моему духу противостоять ужасному виду неподвижно застывших свидетелей длинного ряда чудовищных преступлений.

Номер 26?.. Да, это — он. «Лейтенант Дуглас Кен. Родился в Эдинбурге 21 сентября 1862 года. Умер в Хоггаре 16 июля 1890 года». Двадцать восемь лет. Нет, ему еще не было и двадцати восьми лет. Худое изнуренное лицо в орихалковом чехле. Печально сложенные, полные страсти уста. Да, это — он… Бедный Кен!.. Эдинбург… Я знаю этот город, хотя никогда там не был. Со стен его древнего замка видны холмы Пенгленда. «Смотрите ниже, — говорила у Стивенсона кроткая мисс Флора Анне де Сент-Ив, — смотрите ниже и вы увидите в одной из складок холма крохотную рощицу и поднимающуюся оттуда струйку дыма. Это — СуонстонКоттедж, где мы живем, мой брат и я, с нашей теткой. Если этот вид может доставить вам удовольствие, я буду счастлива». Отправляясь в Дарфур, Дуглас Кен, наверное, оставил в Эдинбурге какую-нибудь белокурую мисс Флору. Но разве эти тонкие, стройные молодые девушки могли выдержать сравнение с Антинеей? Кен, этот рассудительный и созданный только для такой любви англичанин, Кен любил другую женщину. И он умер. И рядом с ним, в соседней нише, стоял номер 27, из-за которого он разбился о скалы Сахары, и который погиб, в свой черед.

Умереть… любить… Как естественно звучали эти слова в красном мраморном зале. Какой величественной казалось мне Антинея в кругу этих бледнолицых статуй. Неужели любви, чтобы вечно возрождаться, так необходима смерть!

В мире есть много женщин, столь же прекрасных, без сомнения, как Антинея, — может быть, даже более красивых, чем она. Ты — свидетель, что я мало говорил о ее красоте.

Откуда же налетело на меня тогда неодолимое влечение, мучительная лихорадка, пламенное желание — пожертвовать всем своим существом? И почему был я готов, ради мгновенного наслаждения сжать в своих объятиях это неверное видение, совершить вещи, о которых я не смел даже подумать, ибо при одной мысли о них меня охватывала безумная дрожь…

Вот номер 53, последний. 54-м будет Моранж. 55-м буду я. Через полгода или, может быть, через восемь месяцев,не все ли равно, впрочем, когда, — меня водрузят в этой нише, и я буду там стоять призраком без очей, с мертвой душой, с туго набитым, как у чучела, телом…

Вскоре мое странное состояние достигло своих крайних пределов: меня охватила экзальтация, делающая человека доступным для самоанализа… Что за ребячество! Обнаружить свои чувства перед чернокожей маникюршей! Моранж… Моранж возбудил во мне ревность! Но почему я не ревновал, в таком случае, ко всем тем, которые будут с нею потом и заполнят один за другим черный круг всех этих пока еще пустых ниш?.. Моранж, я знал, находился в ту минуту с Антинеей, и при мысли о том, что он наслаждался, душа моя наполнялась горькой и великой радостью. «Но наступит вечер, — думал я, — когда, через три или четыре месяца, в этот зал войдут бальзамировщики. Ниша номер 54 примет в свое лоно предназначенную ей добычу. После того, белый туарег подойдет ко мне. Я вздрогну от несказанного восторга. Он коснется моей руки. И придет мой черед — войти в вечность через забрызганную кровью дверь любви».

Когда я, очнувшись от своих размышлений, добрался до библиотеки, наступившая ночь уже сливала в одно темное пятно тени находившихся там людей.

Я увидел Ле-Межа, пастора, гетмана, Агиду, двух белых туарегов и еще несколько человек, с оживлением что-то обсуждавших.

Удивленный и даже немного встревоженный тем, что все эти люди, столь мало симпатизировавшие обыкновенно друг другу, вдруг оказались вместе, я подошел поближе.