Борис Пшеничный - Человек-эхо и еще кто-то (Сборник)

• Название: Человек-эхо и еще кто-то (Сборник)
• Автор: Борис Пшеничный
• Издательство: Адиб
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

Нам нужно зеркало, чтобы видеть себя. Для писателя Бориса Пшеничного фантастика — это «зеркало», которое дает возможность лучше увидеть и понять реальный мир — от человека до вселенной.

---

…Проснувшись, слышу голоса. Малов: «Осторожно, не побейте». Он:» Донесу, не беспокойтесь». Третий: «Давай пошли, бодрячок. Уронишь — спущу следом». Третьего я из тысячи узнаю — Аркадий Степанович Ухов, сокращенно АСУ. Злой гений. Не столько гений, сколько злой. Без подковырок не может. Каждое слово сначала в чашу с ядом обмакнет, потом скажет. При нем становлюсь кровожадной. Страсть как хочется, чтобы кто-нибудь дал ему по шее.

Выбираюсь из палатки, вижу только спины. Он и АСУ с приборными ящиками прут по тропе. Малов, глядя им вслед, скребет затылок: кем-то или чем-то недоволен. И в такое-то утро! Тишина оглашенная, воздух — хоть пей!

19

Следователь. Он знал, что вы наблюдаете за ним?

Монастырская. Не думаю. Эдуард Павлович предупредил: полная конспирация, иначе вся затея насмарку.

Следователь. Ему мог сказать кто другой, та же Лариса.

Монастырская. А что ей было говорить? Кто такой Полосов, в отряде знала только я, для остальных он — статист, рабочий.

Следователь. Но шила в мешке не утаишь, все видели — вы что-то записываете.

Монастырская. В экспедиции каждый ведет полевой дневник. К тому же справки, отчеты. Писанины у нас хватает.

Следователь. Так у вас было два дневника?

Монастырская. Внешне они выглядели одинаково. Старалась сразу оба не доставать. Второй тут же прятала.

Следователь. Прятали куда?

Монастырская. У каждого свой лабораторный ящик, своего рода дорожный сундук.

Следователь. Он запирался?

Монастырская. Только при переезде. В палатке держат открытым. Начни я запирать, возникло бы подозрение. Все свои, от кого прятать?

Следователь. Выходит, при желании дневник можно было взять.

Монастырская. У нас не принято заглядывать в чужие ящики. И вообще…

Следователь. Тем не менее.

Монастырская. Мы с Эдуардом Павловичем предусмотрели и это. Я вела записи в форме личного дневника. Попадись он кому на глаза — ничего страшного. Кому какое дело, о чем я пишу, — не для других же, для себя.

Следователь. Бог с ним, с дневником. Пойдем дальше.

Монастырская. Вы скажите, что вас интересует, мне легче будет отвечать. А то бредем, как слепые.

Следователь. Верно, слепые. И без поводыря, если хотите. А вы в своих исследованиях всегда знаете, куда и как идти? Наука не обходится без метода проб и ошибок. И не мне вам говорить, сколько открытий сделано благодаря именно этому методу. В моем деле тоже — тут попробуешь, там копнешь, смотришь — и откроется что-то. Терпение, Ирина Константиновна, терпение… Помнится, вы говорили, что отношения с Полосовым у вас наладились лишь на третий — четвертый день.

Монастырская. Мы перестали сторониться друг друга. Можно, я закурю?

Следователь. Курите. А до этого что — избегали встречаться, не разговаривали?

Монастырская. Что-то в этом роде. Какая-то была настороженность, натянутость. Здравствуйте, до свидания — вот и весь разговор.

Следователь. Любопытно, хотя и трудно представить, если учесть, что жили на крохотном пятачке, постоянно вместе, на виду.

Монастырская. Как раз поэтому — у всех на виду. Стоит с кем-то постоять, пошушукаться — разговоров на весь сезон.

Следователь. Однако другие сошлись с ним быстрее.

Монастырская. Другие — это другие. У меня же была особая роль, боялась, что он догадается. Так что дело только во мне. Я пыталась держаться подальше, незаметнее. Он, естественно, вел себя так же.

Следователь. Это посоветовал вам Нечаев?

Монастырская. Да. Эдуард Павлович настоятельно просил быть нейтральной, никаких симпатий или антипатий, не требовать внимания к себе и самой не выделять Полосова среди других. Словом, оставаться в тени, на расстоянии.

Следователь. Но вы нарушили…

Монастырская. Еще бы! А кто бы выдержал? Вначале я решила: буду равнодушной. И старалась, очень старалась. Только это выше всяких сил, да и невозможно. Человек не может быть нейтральным, это все равно, что стать никаким. Нелепость, абсурд. Мы только так говорим: я к кому-то равнодушен или равнодушна. На деле это — самое элементарное неуважение, точнее, пренебрежение, никакой нейтральности здесь нет. Не обращать внимания — хуже неприязни, хуже откровенной вражды. Возможно, бывают истуканы, только в жизни я их не встречала. Во всяком случае, я на роль истукана не подхожу.

Следователь. А Полосов?

Монастырская. Ему было проще. Моих забот он не знал.

Следователь. Так ли? Он наверняка заметил, что у вас по отношению к нему какие-то затруднения, своего рода внутренний конфликт.

Монастырская. Проще объяснить моим скверным характером. Я действительно фурия. Меня многие терпеть не могут, как, впрочем, и я многих.

Следователь. К Полосову это не относилось.

Монастырская. Почему вы так уверены? Если хотите знать, у меня были причины его ненавидеть. Правда, они появились позднее.

Следователь. За то, что он ночью полез к вам в палатку?

Монастырская. Ну, что вы! Об этом не стоит и говорить. Я не могу простить другое.

20

О. В. Малов. Попал он к нам, можно сказать, случайно. С сезонниками почти всегда так. Легче найти с ученой степенью, чем статиста. Говорю «статист», потому что так значится по штатному расписанию, а по существу — разнорабочий. Отряд, значит, давно укомплектован, а статист — вакансия. Обычно берем из студентов, реже — отпускников, всегда находятся желающие подзаработать. Попадаются вообще неизвестно кто. Мы особенно и не присматриваемся, паспорт есть — и ладно.

В этот раз я изрядно поволновался. Выезд ранний, начало июня, у студентов сессия, отпускников еще мало. Объявления и в горсправке, и в газете — ну, никого. И искать уже некогда, хлопот невпроворот. Вечная история: готовиться начинаем с зимы, а решается все в последний день. Оборудование, снаряжение, продовольствие, транспорт — и все найти, утрясти, согласовать. Забываешь, кто ты — начальник отряда или завхоз.

Буквально перед отъездом звонят из отдела кадров: нашли! Я ведь не знал, что Полосова рекомендовал Илья Сергеевич. Это выяснилось уже в ходе следствия. А тогда у меня как гора с плеч. Только, говорю, не упустите, пусть наскоро оформляется и догоняет. Даже взглянуть не удалось, встретились уже в лагере.

И знаете, он мне сразу понравился. Бывает же: берешь кота в мешке и оказывается в самый раз, лучше и не надо. Думал, явится какой-нибудь забулдыга, пропойца, у которого одно на уме — где бы приложиться. Были такие. Или, что еще хуже, полный недотепа. Ему десять раз объяснишь, он все равно сделает не так и не то. Сколько они мне нервов попортили… А тут смотрю: молодой, подтянутый, глаза понимающие, рука крепкая, сила, значит, есть. И на вид — интеллигентней любого моего сотрудника. Я даже засомневался — вдруг ошибка какая. Вы представляете, спрашиваю, чем будете заниматься? Он с улыбкой: в общих чертах объяснили, думаю, что справлюсь.

В пять минут обо всем договорились, схватывал он с ходу. Чтобы окончательно рассеять мои сомнения, он признался, что работает в НИИ, но сейчас у него интерес такой — побывать в роли образцового статиста. Мне запомнилось это слово «образцового» и удивило, поскольку я сам не знаю, каким он должен быть, образцовый статист. Вдаваться в подробности я не стал, его «интерес» меня вполне устраивал. Пусть хоть романы пишет, лишь бы дело делал.

21

Малов. Мне не в чем его упрекнуть, за все время ни единого повода для замечания. В полезых условиях, сами знаете, всякое бывает. Устаешь, нервы напряжены, порой сам себе противен, того и гляди взорвешься, вспылишь. Но на него я даже голоса не повысил. Ни разу.

Следователь. Не будем идеализировать. Обстановку в лагере я примерно представляю. Вы, кажется, не первый раз возглавляете экспедицию?

Малов. Семнадцатый сезон подряд. И никакого ЧП, можете справиться в профкоме.

Следователь. Скажите, если сравнить прошлые экспедиции и эту, — какая разница? В плане личных взаимоотношений. Может, люди подобрались не совсем удачно. Или возникла какая-то нервозность, натянутость.

Малов. Понимаю. Вас интересует, не стал ли Полосов жертвой склок, скандалов, травли?

Следователь. Да нет же, забудьте пока о Полосове. Я о микроклимате. Вас как руководителя не могли не волновать отношения внутри отряда…

Малов. Заявляю вполне официально: у нас не было ничего такого, что могло бы меня волновать. Абсолютно ничего! И пожалуйста, не улыбайтесь.

Следователь. Хорошо, не было так не было, хотя, на мой взгляд, было. Ваши показания важны для следствия. Руководитель, как правило, знает больше других, во всяком случае, должен знать больше.

Малов. Вы хотите сказать, что я плохо выполнял свои обязанности?

Следователь. Что вы! Это вовсе не мое дело — давать вам оценку.

Малов. Ну да, пока все гладко — ты хорош, а случись что во всем виноват начальник. Думаете, я не вижу, куда вы клоните?