Колин Гувер - 9 ноября

• Название: 9 ноября
• Автор: Колин Гувер
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

Это история любви между парнем (мной) и девушкой (Фэллон). Хотя можно ли назвать её историей любви, если любовью она не заканчивается? Детективный роман заканчивается, когда тайны раскрыты. Конец биографии означает, что история всей жизни рассказана. Вот и в конце любовного романа должна быть любовь, так? Возможно, я ошибаюсь, и никакая это не история любви. Если прикажете, можно назвать произошедшее трагедией. Тем не менее – чем бы все не закончилось – я обещаю рассказать вам. Так что, без дальнейших церемоний. Давным-давно… Я встретил девушку. ТУ САМУЮ ДЕВУШКУ.

---

- Тебе не нравится?

Её глаза вспыхивают и встречаются с моими.

- Я не знаю, - шепчет Фэллон.

Интересно, я единственный кто прикасался к её шрамам? Однажды я тоже сильно обжегся, когда учился готовить, поэтому знаю, каково это, когда заживают ожоги. Но её шрамы намного глубже, чем поверхностный ожог. На ощупь её кожа кажется гораздо мягче обычной. Более хрупкой. И от этих приятных ощущений под своими пальцами, я не могу остановиться. Мне хочется гладить её бесконечно.

И Фэллон позволяет мне это. В течение нескольких минут ни один из нас не произносит ни слова, пока я продолжаю скользить пальцами по её руке и шее. Её глаза увлажняются, будто она хочет заплакать. Может ей все-таки не нравится? Я понимаю, почему она может быть так смущена, но по какой-то извращённой причине, прямо сейчас мне с ней гораздо комфортнее, чем за весь день.

- Я должен чувствовать ненависть за это, - шепчу я, проводя пальцами по шрамам на её предплечье. - Я должен злиться за это, потому что пережить подобное, это мучительно больно. Но по какой-то причине, когда я прикасаюсь к тебе… мне нравится как ощущается твоя кожа.

Я не был уверен, как Фэллон воспримет слова, которые только что вырвались из моего рта. Но это правда. Внезапно я почувствовал благодарность этим шрамам… потому что они являются напоминанием того, что всё могло быть ещё хуже. Она могла погибнуть в этом пожаре, и её не было бы сейчас рядом со мной.

Я опускаю руку на её плечо, провожу по руке, и поднимаю обратно. Когда наши взгляды встречаются, я вижу на ее щеке след от слезы.

- Единственное, о чем я всегда стараюсь себе напоминать, это то, что у каждого человека есть шрамы, - тихо признается Фэллон. – И многие из них ужаснее моих. Разница лишь в том, что мои шрамы можно увидеть, а большинства людей нет.

Я не говорю ей, что она права. И я не говорю ей, что мне остается лишь мечтать быть внутри таким же красивым, как она снаружи.

Фэллон

- Чёрт. Фэллон! Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, - я слышу Бена, который ругается как моряк, но не понимаю, почему. Чувствую его руки на своих плечах.

- Чёрт возьми, Фэллон, просыпайся!

Я открываю глаза. Он сидит на кровати, запустив руку в волосы, и выглядит злым. Я сажусь на кровати и протираю глаза ото сна.

Сон.

Мы уснули?

Смотрю на свои часы. Время восемь пятнадцать. Приглядываюсь, приближая часы к лицу. Это не может быть правдой.

Но это так. Сейчас восемь пятнадцать.

- Чёрт, - выдыхаю я.

- Мы пропустили ужин, - раздраженно произносит Бен.

- Я знаю.

- Мы проспали два часа.

- Да, я знаю.

- Мы потеряли два чёртовых часа, Фэллон.

Бен выглядит очень расстроенным. Милым, но расстроенным.

- Прости.

- Что? Нет. Не извиняйся. Это не твоя вина. - Бен в замешательстве смотрит на меня.

- Прошлой ночью я спала всего три часа, - оправдываюсь я. - Весь день была уставшей.

- Да, я тоже не выспался прошлой ночью, - говорит он, расстроено вздыхая, и падает на кровать. - Во сколько у тебя рейс?

- В половине двенадцатого.

- Сегодня?

- Да.

- То есть через три часа? - я киваю.

Бен стонет и трет лицо руками.

- Чёрт, - снова ругается он. - Это означает, что тебе уже нужно выезжать, - его руки опускаются на бедра, и он смотрит на пол. - И это означает, что я должен уйти.

Я не хочу, чтобы Бен уходил, но нужно, чтобы он ушёл. Мне не нравится это чувство паники, которое зарождается в моей груди. Мне не нравятся слова, которые я хочу ему сказать. Я хочу сказать, что передумала, и он может записать мой номер телефона. Но если я оставлю свой номер, то буду разговаривать с ним. Всё время. И я буду отвлекаться на него, на каждое его сообщение, на каждый звонок, а потом мы будем всё время созваниваться по скайпу. И не успею я опомниться, как уже не буду «Фэллон- Переломщицей». Я буду «Фэллон-Подружкой».

Эта мысль должна вызывать больше отвращения, чем происходит на самом деле.

- Мне следует уйти, - произносит Бен. - Ты, наверное, много чего еще должна сделать, до отъезда в аэропорт.

Вообще-то нет, я уже собралась. Но я молчу.

- Ты хочешь, чтобы я ушёл?

Я вижу, что он надеется услышать нет. Но Бен должен уйти по многим причинам, прежде чем я использую его в качестве предлога, не переезжать в Нью-Йорк.

- Я провожу тебя, - мой голос стихает и становится извиняющимся. Бен не сразу реагирует на мои слова, но, в конце концов, сжимает губы в тонкую линию и кивает.

- Да, - говорит он потеряно. - Да, проводи.

Я надеваю туфли, которые приготовила для похода на ужин. Ни один из нас не говорит ни слова, пока мы идём к двери. Бен открывает её и выходит из комнаты первым, поэтому я следую за ним. Я смотрю ему в спину, пока он идет по коридору, крепко сжимая шею рукой, и я ненавижу, что он расстроен. Ненавижу, что я расстроена. Ненавижу, что мы уснули и потратили впустую наши последние два часа.

Мы почти доходим до гостиной, когда Бен останавливается и оборачивается. Он выглядит так, будто у него что-то болит. Я стою на месте и жду, когда он заговорит.

- Может получиться хуже, чем в книге, но я должен это сделать, - Бен делает два быстрых шага ко мне, и его руки оказываются в моих волосах, а губы на моих губах. Я ахаю от неожиданности и хватаю его за плечи, но тут же делаю шаг навстречу и обхватываю руками его шею.

Бен прижимает меня к стене, а его руки, грудь и губы жадно прижимаются к моим. Он держит моё лицо, будто боится отпустить, а я пытаюсь дышать, потому что прошло очень много времени, с тех пор как я кого-то целовала. Думаю, что могла забыть, как это делается. Он отстраняется, как мне кажется, надолго, чтобы вдохнуть, а затем возвращается и … его руки, и… ноги, и … язык.

Боже мой, его язык.

Прошло два года с тех пор, как чей-то язык был у меня во рту, поэтому мне кажется, что я должна быть чуть менее решительной. Но в ту секунду, когда Бен скользит языком по моим губам, я немедленно раскрываю их и углубляю наш поцелуй. Мягкий. Завораживающий. Его рот в сочетании с руками, которые скользят по моим рукам, это всё слишком. Так много. В хорошем смысле. Так хорошо. Я тихо постанываю.

Как только с моих губ срывается стон, Бен сильнее прижимает меня к стене. Его левая рука ласкает мою щёку, в то время как правая обнимает за талию, и сильнее прижимает к его телу.

Я закончила сборы. Бен не должен уходить прямо сейчас.

Ведь так?

Он действительно не должен уезжать. Секс способствует выбросу эндорфинов, а эндорфины помогают людям дольше бодрствовать, так что секс с Беном на самом деле может быть полезным перед вылетом. За все свои восемнадцать лет у меня никогда не было секса, вообразите, сколько будет эндорфинов. Мы могли бы заняться сексом до моего отлета, и мне не придется спать весь день. Представьте, какой я буду продуктивной, когда окажусь в Нью-Йорке?

О, мой Бог, я тяну его назад в свою комнату. Если он вернётся в мою комнату со мной, то я уже не смогу отказать ему. Действительно ли я хочу заняться сексом с кем-то, кого больше никогда не увижу?

Я сумасшедшая. Я не могу заняться с ним сексом. У меня даже нет презервативов.

Теперь я толкаю Бена обратно в коридор, подальше от своей спальни.

Боже, он, наверное, думает, что я сумасшедшая.

Он снова прижимает меня к стене и ведёт себя так, будто последних десяти секунд нерешительности никогда не было.

У меня кружится голова. Я так ошеломлена, мне так хорошо, моя мама сумасшедшая. Глупо, безумно, абсурдно, и она не права. Зачем девушке пытаться найти себя и делать себя счастливой самой, если парень справится с этим гораздо лучше? Хорошо, теперь я становлюсь глупой. Но Бен заставляет меня чувствовать себя сейчас очень хорошо.

Он издает стон, и я боюсь потерять это чувство. Мои руки в его волосах, а его рот на моей шее.

Прикоснись к моей груди Бен.

Он полностью читает мои мысли и сжимает мою грудь.

Дотронься до другой.

Боже, он телепат.

Его губы с шеи возвращаются обратно к моему рту, но руки остаются на груди. Я почти уверена, что мои руки находятся на его заднице, и сильнее притягивают его ко мне, но сейчас я слишком смущена своим поведением, чтобы признать это.

- Я бы посоветовала вам пойти в комнату, но я думала, что вы уже все сделали за последние два часа.

Эмбер.

Вот стерва. Я ее изобью, как только Бен уйдет.

Не могу поверить, что только что об этом подумала. Она моя лучшая подруга.

Эндорфины - это плохо. Они злые и плохие и заставляют меня думать о неправильных вещах.

От звука её голоса Бен разрывает наш поцелуй. Он прижимается лбом к моему виску, и убирает руки от груди, уперев их в стену. Я выдыхаю действительно долго сдерживаемый вздох.