Михаил Каштанов - Союз нерушимый...

• Название: Союз нерушимый...
• Автор: Михаил Каштанов
• Жанр: Боевая фантастика

Тридцатые годы. СССР стремительно развивается. Развивается, имея надежных союзников — Германию и Японию. Строятся города и заводы, строятся армия и флот. Строится новый государственный механизм. Советская империя? Да. Ибо другого пути нет. Вместе со страной растут и 'беглецы из будущего', прикладывающие все свои силы и умения, чтобы дать своей Родине надежду на Победу.

А вдоль границ Союза полыхает пожар 'локальных конфликтов'. И осталось совсем немного до того, как он превратится в 'пожар мировой'. Вторая книга трилогии "Сослагательное наклонение". С развалом издательства и отсутствием оплаты за опубликованное произведение, по согласованию с соавтором, считаю возможным выложить авторский вариант. Те, кому не понравилась первая книга - не уподобляйтесь мышам, плачущим, но продолжающим грызть кактус...

---

А потом была вполне обычная для этого времени жизнь — школа, новая и построенная взамен церковноприходской, работа в кооперативе, армия. Причём у Лёни был выбор — он мог сразу после школы пойти служить в казачьи части, как делали многие его одностаничники, либо, отработав положенный трудовой стаж, подать заявление в военкомат и дожидаться общего призыва. В казаки Лёня не рвался, очень уж его манила техника. Особенно радио, после того как он увидел детекторный приемник и услышал из него голос, доносившийся из самой Москвы. Поэтому он подал заявление и начал работать. Тут нужно сделать одно пояснение. К этому времени в Советском Союзе не осталось 'гениальных стратегов', требовавших отказаться от кавалерии в 'эпоху моторов'. Что представляла собой казачья сотня начала тридцатых годов? 150 всадников, вооруженных самозарядными карабинами Симонова, при шести пулемётах (три станковых) и трёх вьючных горных 76-мм орудиях. Плюс два бронеавтомобиля, 'железных коня'. И начавшие поступать в войска положенные по штату шесть противотанковых ружей, рота, как-никак. Сила! А маневренность, а мобильность? Каким же идиотом нужно было быть, чтобы настаивать на отказе от кавалерии?! Или не идиотом, а вредителем? Если не сказать хуже. А ведь Андрей помнил прочитанное им из его времени: 'Все, что я слышал о казаках времен войны 1914 года, бледнеет перед теми ужасами, которые мы испытываем при встрече с казаками теперь. Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки — это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего'. А чему удивляться? 13-я Кубанская дивизия — одна атака и три тысячи вражеских трупов. 12-я Терско — Кубанская дивизия — еще полторы тысячи. И это при учете того, что дивизии были добровольческими и испытывали недостаток вооружения. А если честно, то вооружены были, как попало, кроме оставшихся от отцов и дедов казачьих шашек. Не зря командир 'знаменитого' 'Эдельвейса' вынужден был написать: "Передо мной — казаки. Они нагнали на моих солдат такой смертельный страх, что я не могу продвигаться дальше". Так что настучал генерал Кириченко подчинённым фон Рундштедта по сопатке, заставил обходить стороной. А бравый комэск Недорубов, в одном бою со своей сотней в рукопашной уничтоживший 200 врагов, из которых 70 лично?! Да если бы все ТАК воевали?! Эх, да что там говорить!.. Но в сегодняшней жизни подобное противоборство невозможно ни с какой стороны, ни с немецкой — союзники, ни с нашей. Поскольку кавалерийские части сегодня — это не безоружные казаки, прыгающие с лошадей на танки и закрывающие им смотровые щели бурками и шинелями. Сегодня это сила, и с человеческой точки зрения и с военной. И сила эта несла службу вдоль всей советской границы, являясь средством оперативного усиления пограничных отрядов. На начало 30-х годов это оказалось удачным решением, поскольку пограничники знали, что по первому сигналу к любой заставе выйдет на помощь казачья сотня. А уже в это время это была серьёзная сила, проходимая, оперативная и мобильная. Такое соединение и соседство пограничников и казаков оказалось тем решением, которое позволило в очень короткий срок покончить с проявлениями басмачества и приграничного бандитизма. В частности, банда печально знаменитого Булак-Балаховича была просто вырезана пограничниками и казаками. Причём, добивали её уже на территории Польши, и никого из бойцов это не остановило.

Как бы там ни было, но, отработав в кооперативе три года, Лёня Крюков получил повестку и в военкомате выбрал службу в войсках связи. Да-да, оказывается, в это время можно было выбирать род войск, в которых желаешь служить. Ещё одно потрясение, которое испытал Жека, не успевший забыть слово 'разнарядка'. Его бы кто спросил в своё время, в каких войсках он желает служить! Нет, бывало, что и спрашивали. С вполне ожидаемым ответом: 'В десантных войсках, значит? Тогда пойдёшь в стройбат, там тоже люди нужны'. На самом деле в военкомате происходил только первый выбор — армия или флот и медицинская комиссия определяла степень годности к службе. После этого все новобранцы — армейцы направлялись в один из многих сборных лагерей, где и находились первые два месяца до принятия Присяги. В этих лагерях кроме необходимой начальной военной подготовки все новобранцы проходили отбор, на котором выяснялись их уровень образования, способности и, соответственно, предпочтения. И только после этого происходило распределение по родам войск. Но большую часть призывников приходилось просто обучать грамоте, время было такое. За плечами же у сына бывшего кузнеца была семилетняя школа, поэтому выбравшего службу в новых, недавно образованных войсках Лёню, отправили в учебный центр под Казанью, где почти год учили не только правильно нажимать кнопки и крутить ручки настроек, но и выучили полезной гражданской специальности радист — телеграфист. Ему даже экзамены пришлось сдавать, чтобы получить диплом. Кстати сказать, тех, кто экзамен сдать не смог, переводили служить в другие войска, по способности, так сказать. А дальше было ещё веселее. Срочную Лёня отслужил на Липецкой станции раннего обнаружения. После службы, имея на руках диплом гражданского специалиста, Лёня получил право выбрать, куда ему поехать после службы и где устроиться на работу. Лёня выбрал Нижний Новгород. Приехал, встал на учёт в военкомате и зарегистрировался в солдатском комитете. И именно этот солдатский комитет направил его на работу в институт, где работал Пантюшин. Что такое солдатский комитет? Это армейское землячество на гражданке — неформальное и неофициальное объединение земляков, отслуживших в армии. И не только земляков, всех, решивших осесть в данной местности. И этому неофициальному объединению официальными властями были предоставлены серьёзные полномочия и функции. В частности, функция народного контроля. Попробовала бы какая-нибудь чиновная морда продемонстрировать свою власть, отслужившему три года солдату! Мигом вылетела бы дрова городу на зиму заготавливать. А про зажравшихся завмагов и завскладом и говорить нечего. В том числе и поэтому отказов в просьбе трудоустроить отслуживших красноармейцев чаще всего не было. Как и в случае с Лёней. Да и с чего бы? Когда всем было известно, что армейское гражданское образование, как ни парадоксально это звучит, многого стоит. А если еще учесть идейную закалку, получаемую в армии, то такой работник просто на вес золота. Вот и Лёня — года не прошло, а он уже руководитель группы из пяти человек. И ничего, успешно справляется — уже два патента успели выдать и защитить.

Так что в нынешней реальности особи, подобные не выросшему из пелёнок, но привыкшему к сосанию, 'гению', если и водились где, так только и исключительно в рассаднике демократии — Британии. Советский Союз подобной напасти был лишен и поэтому в коллективе, который руководство института вынудило-таки Пантюшина взять под своё 'командование', работали нормальные молодые ребята и девчонки. А какая может быть скука в коллективе, средний возраст в котором 22 года? Назывался этот коллектив 'опытным участком'. Пантюшин вообще в своё время на реорганизацию структуры института отреагировал удивлённо — радостно. Поскольку там, на верху, умные люди решили не изобретать велосипед, а взяли за основу конструкцию, прекрасно оправдавшую себя в производстве — структуру производственных участков. А почему нет? Для чего организуется производство? Для получения результата в виде изделия или другой нужной людям продукции, которая улучшает им жизнь или приносит пользу государству. И если научный институт организуется с той же целью, то стоит ли придумывать для него другую структуру? Вот если целью 'науки' сделать объедание государства путём высасывания из пальца какой-нибудь генетики, тогда да, и организация и структура должны быть сугубо специальными, особенными. Скажите, с какой целью некто Вавилов мотался по всему свету, транжиря государственные деньги, которые можно было потратить на что-то более полезное? Ах, он составлял свои гомологические ряды? А для какой надобности, позвольте спросить? Вот, например, ботаник, географ и академик Комаров без всяких там многолетних экскурсий по миру за государственный счет в то же самое время начал составлять многотомник 'Флора СССР'. И цель этой работы была обозначена очень точно — с целью хозяйственного использования дикорастущих растений. Что показательно, результат этой работы начал проявляться через два-три года. После того, как сотрудники Комарова вначале практически показали, а потом рекомендовали для использования в т.н. зонах рискованного земледелия, к которым можно отнести большую часть территории СССР, целесообразность использования кустистой пшеницы. А новые, более продуктивные сорта, выведенные без помощи 'продажной девки', а только на основе научной добросовестности? Поэтому ничего удивительного не было в том, что когда Комарову была поручена реорганизация Академии наук, он не стал отказываться от структуры, доказавшей свою результативность. Кстати, а где тот самый ранее упоминавшийся Вавилов? Да, собственно, выполняет работу по своим силам и способностям — работает агрономом в Сибири. Вполне доволен своим положением и занятием. А наукой занимаются другие люди, настоящие учёные. Прекрасно понимающие, для чего вообще существует наука.