Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке

• Название: Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке
• Автор: Коллектив авторов История
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-02-036725-8; 978-5-02-038037-0 (т. 4)

Авторы тома знакомят читателей с картиной мира в XVIII в., сложившейся в современной исторической науке, а также с проблематикой новейших исследований, посвященных судьбам основных регионов в этом столетии. Традиционный взгляд на Просвещение как на культурный феномен, действие которого ограничивалось европейскими странами и сферой их влияния, обогатился представлением об этой эпохе как о качественно новой стадии глобального взаимодействия культур. Стремительное развитие контактов Европы с другими цивилизациями дало современникам богатую пищу для размышлений о единстве и разнообразии судеб стран и народов. Имеют ли ценности, тесно связанные с наследием европейского XVIII века — практика свободы, права человека, вера в прогресс, — абсолютный и универсальный характер? Стоит ли бороться за их распространение? Или следует признать неизбежность сосуществования различных систем ценностей, причем не только в мире, но и в рамках отдельных стран? Как в этом случае они будут интегрироваться в процесс глобализации? Эти вопросы, уходящие корнями в эпоху Просвещения, звучат сегодня особенно актуально.

Для историков и более широкого круга читателей.

---

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:

академик А.О. ЧУБАРЬЯН (главный редактор)

член-корреспондент РАН В.И. ВАСИЛЬЕВ (заместитель главного редактора)

член-корреспондент РАН П.Ю. УВАРОВ (заместитель главного редактора)

доктор исторических наук М.А. ЛИПКИН (ответственный секретарь)

член-корреспондент РАН X.А. АМИРХАНОВ

академик Б.В. АНАНЬИЧ

академик А.И. ГРИГОРЬЕВ

академик А.Б. ДАВИДСОН

академик Д.П. ДЕРЕВЯНКО

академик С.П. КАРПОВ

академик Д.А. КОКОШИН

академик В.С. МЯСНИКОВ

член-корреспондент РАН В.В. НАУМКИН

академик Д.Д. НЕКИПЕЛОВ

доктор исторических наук К.В. НИКИФОРОВ

академик Ю.С. ПИВОВАРОВ

член-корреспондент РАН Е.И. ПИВОВАР

член-корреспондент РАН Д.П. РЕПИНА

академик В.Д. ТИШКОВ

академик А.В. ТОРКУНОВ

академик И.X. УРИЛОВ

Редакционная коллегия:

А.Б. Каменский, С.Я. Карп (ответственный редактор), М.С. Мейер, М.А. Петрова (ответственный секретарь), Н.Ю. Плавинская, ИМ. Смилянская, А.В. Чудинов

Рецензенты:

доктор исторических наук С.А. Мезин,

доктор исторических наук А.Л. Рябинин

Введение: Восток и Запад в XVIII веке

Мир искони делился на две части — Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей, обусловленный самой природой разумного существа (…) На Востоке мысль, углубившись в самое себя, уйдя в тишину, скрывшись в пустыне, предоставила общественной власти распоряжаться всеми благами земли; на Западе идея, повсюду распространяясь, вступаясь за все нужды человека, алкая счастья во всех его видах, основала власть на принципе права; тем не менее, и в той, и в другой сфере жизнь была сильна и плодотворна; там и здесь человеческий разум не имел недостатка в высоких вдохновениях, глубоких мыслях и возвышенных произведениях.

П.Я. Чаадаев. Апология сумасшедшего (1836)

Противопоставление Востока Западу не только ошибочно, но и контрпродуктивно. Чем меньше мы будем использовать это противопоставление для описания захватывающей истории различных интерпретаций и конфликтов, тем будет лучше. (…) Одно из важных достижений современной теоретической мысли заключается именно в осознании того почти общепризнанного факта, что культуры гибридны и неоднородны, что (…) цивилизации настолько связаны друг с другом и настолько взаимозависимы, что их своеобразие не поддается никакому схематическому и упрощенно-разграничительному толкованию.

Эдвард Саид. Ориентализм (Послесловие к изданию 1994 г.)

На самом деле привычное разделение мира на Запад и Восток, характерное для XIX и XX вв., не было столь очевидной данностью для европейцев XVIII столетия. Судя, например, по фреске Дж. Б. Тьеполо «Аполлон и континенты», украшающей епископскую резиденцию в Вюрцбурге, их воображению представлялись скорее четыре части света или четыре континента — Европа, Азия, Африка, Америка. На этой фреске, созданной в 1752–1753 гг., Европа восседает, как ей и подобает, на троне, опирающемся на быка, в окружении символов литературы и искусства, эмблем христианства и воинской славы. Азию символизирует женщина в тюрбане, утонувшая в складках широких одежд; она сидит на слоне, ее окружают мудрецы, воины и рабы. Африка предстает пышногрудой чернокожей красавицей, расположившейся на лежащем верблюде в окружении слуг, торговцев, диковинных животных и птиц. Америка изображена роскошной индианкой в головном уборе из перьев, сидящей верхом на аллигаторе. У нее за спиной — лук; у ее ног — коленопреклоненный бородач, поддерживающий огромный рог изобилия — символ природных богатств.

В Европе XVIII в. аллегории четырех континентов встречались повсюду — в скульптурных ансамблях площадей, садов и парков, на живописных полотнах, гравюрах, географических и игральных картах, в фарфоровых статуэтках, украшениях салонных часов, среди прочих элементов интерьера и архитектурного декора в стиле барокко или рококо и даже в театральных дивертисментах. Разумеется, все они соответствовали определенным иконографическим нормам, которые позволяли немедленно распознать континенты и имели свою традицию, восходившую к эпохе Великих географических открытий. О ней напоминали современникам и версальские росписи Ш. Лебрена и Ш. де Ла Фосса, и глобусы В. Коронелли, и, конечно же, грандиозные римские памятники, символизировавшие вселенский триумф христианства (католической Реформы), — плафон иезуитской церкви Сант-Игнацио, расписанный А. Поццо, или фонтан «Четырех рек», воздвигнутый Дж. Л. Бернини на площади Навона.

Эти образы отражали сформировавшийся к тому времени у европейцев взгляд на мир, и взгляд этот был определенно европоцентристским. Америка и Африка олицетворяли в глазах наших предков дикость и могли похвастаться в лучшем случае своей экзотической красой и естественными ресурсами; за Азией признавалась некоторая сила и мудрость, но и она не могла равняться с великолепной царственной Европой. Имела ли подобная картина мира хоть какие-то реальные основания или же была лишь негативной умозрительной конструкцией, служившей идеологическим обоснованием колониальной экспансии?

Некоторые ученые склоняются сегодня к последнему мнению, хотя и признают, что вынуждены оперировать весьма приблизительными и фрагментарными статистическими данными, опираясь при этом на далеко не бесспорные методики их реконструкции. Так, английский политолог Дж. Хобсон, ссылаясь на выкладки швейцарского историка экономики П. Бэрока, утверждает, что в 1750 г. совокупный ВВП стран Востока составлял 220 % от совокупного ВВП стран Запада, в 1830 г. — 124 % и что Западу удалось «догнать» Восток по этому показателю только к 1870 г. Правда, категорию «Запад» упомянутые авторы толкуют весьма расширительно и включают в него Европу, обе Америки, Россию и Японию. Несколько иная картина складывается при попытке определить ВВП на душу населения, но даже и в этом случае П. Бэрок настаивает, что к 1750 г. по этому показателю страны Востока и Западной Европы мало чем отличались друг от друга. На основании этих и других подобных данных Дж. Хобсон и его единомышленники готовы сделать вывод, что традиционное представление об отсталости стран нынешнего «третьего мира» связано не столько с историческими реалиями, сколько с колониальным мышлением.

Другие авторы оспаривают приведенные цифры (так, британский экономист А. Мэддисон полагает, что страны Западной Европы превзошли страны Востока по подушевому ВВП уже в XVI в.) и особенно их интерпретацию, призывая к сравнительному изучению развития упомянутых регионов в гораздо более широких хронологических рамках. Подобный подход позволяет увидеть, что к началу II тысячелетия Китай, Индия, страны Ближнего Востока в результате длительной эволюции, внедрения множества технологических и организационных инноваций, использования сравнительно эффективной «природной машины», активизации внутренней и внешней торговли существенно опережали страны Западной Европы во многих сферах хозяйственной и культурной жизни: урожайность зерновых и подушевое производство железа (в Китае) были в 3–5 раз выше, уровень урбанизации и ВВП в расчете на душу населения в среднем в полтора-два раза превышали западноевропейские аналоги, а показатели грамотности, отражающие степень развития человеческого потенциала, на Востоке оказались в 5-10 раз выше, чем на средневековом Западе. Более того, некоторые важные атрибуты расширенного воспроизводства обозначились впервые не в западноевропейских странах, как это нередко до сих пор считается, а на Востоке, в Китае, на рубеже I–II тысячелетий, т. е. за многие сотни лет до начала «промышленных рывков» в странах Запада. Затем, с XII в. началась стагнация или даже некоторое снижение (в отдельные периоды) подушевого ВВП стран Востока (при абсолютном росте объемов ВВП). Причины стагнации восточных экономик требуют дальнейшего изучения, однако уже сейчас ясно, что замедление темпов их развития не было инициировано западноевропейской экспансией и колонизацией, ибо началось раньше.

XVIII в. завершил длительный период накопления институциональных, культурных и иных предпосылок, позволивших изначально более бедным, слабым, но гетерогенным, конкурирующим друг с другом, более активным обществам Запада сформировать модель интенсивного экономического роста и еще до начала промышленного переворота обогнать страны Востока по социально-экономической результативности. Анализ самых общих макроэкономических показателей свидетельствует, что в XI–XVIII вв. примерно 1/6-1/7 прироста ВВП стран Запада была связана с увеличением совокупной производительности, т. е. разницы в темпах между динамикой выпуска и приростом совокупных затрат. За этот же период общий индекс человеческого развития увеличился примерно в 4 раза, тогда как в среднем по основным регионам Востока (Китай, Индия, Ближний Восток) он в лучшем случае не изменился. Отставая по общему уровню развития от ведущих азиатских государств на рубеже I–II тысячелетий в 2,4–2,6 раза, западноевропейские страны к концу XVIII в. превзошли их по этому индикатору уже почти вдвое, в том числе по уровню грамотности взрослого населения в 3,0–3,5 раза.