Александр Орлов - Сталин в преддверии войны

• Название: Сталин в преддверии войны
• Автор: Александр Орлов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2003

---

Письмо французского премьера Даладье, аналогичное английскому, также не произвело никакого впечатления на главу Третьего рейха. Посол Франции в Берлине Р. Кулондр сообщал в Париж, что «Гитлер твердо придерживается своего прежнего решения»280.

Несмотря на то что 25 августа правительство Чемберлена помимо данных ранее гарантий подписало с Польшей договор о взаимной помощи в случае агрессии Германии, влиятельные круги западных держав не теряли надежды вернуть Гитлера в русло политики Мюнхена. В дело умиротворения агрессора по мюнхенскому образцу активно включился Муссолини. В письме Гитлеру от 26 ав-

густа он подчеркивал, что «существует еще возможность политического решения вопроса, которая принесет Германии удовлетворение материальное и моральное». Дуче с готовностью предлагал свои услуги в качестве посредника. «Еще возможно, — говорил он германскому послу в Италии Маккензену, — достичь всех наших целей, не прибегая к войне»281. Еще ранее, 25 августа, Геринг, будучи активным сторонником мюнхенской политики, вновь направил уже упоминавшегося Далеруса к британскому министру иностранных дел Галифаксу. Ответом явилось письмо, из которого следовало, что Англия хотела бы надеяться на мирный исход конфликта между Германией и Польшей282. Письмо, немедленно доставленное в Германию, в ночь на 27-е было доложено Гитлеру. Верный своему правилу заглатывать жертвы поодиночке, фюрер увидел в этом шанс отколоть Англию (а затем и Францию) от Польши, а затем расправиться с поляками в условиях полной изоляции. Он предложил Чемберлену проект договора с Англией, суть которого сводилась к тому, что Британия поможет рейху отобрать у Польши Данциг и Польский коридор, оставив, однако, в Данциге свободную гавань для Польши и выход к Балтийскому морю, чтобы иметь доступ к польскому порту Гдыня. Гитлер гарантировал Польше новые границы, но требовал возвращения Германии колоний или равноценных территорий, а она, в свою очередь, будет защищать Британскую империю283.

В ноте от 28 августа, содержавшей ответ на предложения Гитлера, английское правительство сообщало, что сначала надо разрешить разногласия между Германией и Польшей, что последняя согласна начать переговоры с Германией. «Если достичь договоренности не удастся, — говорилось далее в ноте, — то будут разрушены надежды на достижение взаимопонимания между Германией и Великобританией, что может привести к конфликту между нашими двумя странами и послужить началом мировой войны»284.

На следующий день из Берлина в Лондон поступила ответная нота. Германия соглашалась на переговоры с Польшей, но требовала прибытия в Берлин польского представителя «в среду, 30 августа»285. Это был явный ультиматум, рассчитанный на то, что поляки не успеют принять решение, и можно будет обвинить Польшу в отказе от «мирного урегулирования». Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Галь-дер записал в тот день в своем дневнике: «Фюрер хочет вбить клин между англичанами, французами и поляками... Поляки прибудут в Берлин 30 августа. 31-го переговоры будут сорваны. 1 сентября начать применять силу»286. Однако в Лондоне и Париже продолжали искать возможность компромисса.

30 августа Чемберлен в личном письме Гитлеру сообщал, что ответ Германии рассматривается «со всей срочностью». Он просил принять меры для избежания пограничных конфликтов и приветствовал «проявление стремления к англо-германскому взаимопониманию, которое имело место при состоявшемся обмене мнениями»287. В полночь с 30 на 31 августа Риббентропу был вручен ответ на послание германского руководства от 29 августа. Правительство Великобритании, говорилось в нем, будучи всецело за скорейшие переговоры между Берлином и Варшавой, «считает практически невозможным установить контакт уже сегодня»288. Министр иностранных дел рейха заявил британскому послу Н. Гендерсону, что английский ответ опоздал, так как польский представитель не явился до полуночи. Тут же он зачитал последние предложения Германии по «урегулированию» конфликта. Посол был удивлен «мягкими» условиями этих предложений: Германия требовала только возвращения Данцига и проведения плебисцита в отношении Польского коридора, и то лишь через 12 месяцев. Причем сторона, которой доставался коридор, предоставляла другой стороне право иметь экстерриториальное шоссе и железную дорогу. Польше оставлялся порт Гдыня289.

Гендерсону было невдомек, что эти предложения предназначались отнюдь не Польше, они были рассчитаны на обман немецкого народа и мирового общественного мнения. «Мне нужно было алиби, особенно в глазах немецкого народа, — говорил Гитлер в те дни, — чтобы показать, что я сделал все, чтобы сохранить мир. Только этим объясняются мои щедрые предложения в отношении Данцига и коридора»290. 31 августа в 9 часов вечера текст предложений рейха был передан по германскому радио, уже после того как войска получили приказ о вторжении в Польшу.

Тем не менее в течение всего дня 31 августа в Лондоне и Париже стремились реализовать немецкие предложения, пытаясь разрешить конфликт в духе Мюнхена. Министерства иностранных дел Англии и Франции через своих послов в Варшаве и Берлине оказывали давление на польское правительство, чтобы заставить его вступить в переговоры с Германией. В 2.00 31 августа Ген-дерсон разбудил польского посла в Берлине Ю. Липского и посоветовал ему рекомендовать своему правительству выступить с предложениями организовать встречу верховного командующего вооруженными силами Польши маршала Рыдз-Смиглы с Герингом291. «Условия мне кажутся умеренными, — телеграфировал тот же Гендерсон Галифаксу 31 августа. — Это не Мюнхен...» А в письме ему же, посланном в тот же день, утверждал, что «предложения Германии не угрожают независимости Польши»292.

Утром 31 августа в посольстве Польши в Берлине появился французский посол Кулондр, который стал настаивать, чтобы Липский добился от своего правительства разрешения на встречу его, Липского, в качестве «полномочного представителя» с правительством Германии293. Уже дважды за день Галифакс посылал английскому послу в Варшаве X. Кеннарду телеграммы с требованием ускорить ответ Польши294. Днем министр иностранных дел Польши Бек письменно сообщил Гендер-сону, что правительство Польши «подтверждает свою готовность... принять участие в прямом обмене мнениями с правительством Германии»295. Он считал, что главное — это «установить прямой контакт».

В 18 часов 30 минут Липский встретился, наконец, с Риббентропом (после пяти часов ожидания) и вручил ему послание своего правительства. Оно осталось без ответа. Гитлеровцы и не думали вступать в переговоры. Приказ о наступлении был отдан Гитлером в 12 часов 30 минут 31 августа.

В тот же день Муссолини предложил правительствам Англии, Франции и Германии собраться в Риме 5 сентября на конференцию для «изучения пунктов Версальского договора, из-за которых сегодня происходят все беды»296. 1 сентября, когда в Польше уже полыхало пламя войны, французское правительство согласилось на такую конференцию, даже не поставив условия прекратить продвижение немецких войск по польской территории297. И только вечером правительству рейха были вручены ноты Англии и Франции, из которых следовало, что обе эти страны выполнят свои обязательства перед Польшей, если Германия не выведет оттуда свои войска. А через дипломатические каналы до германского правительства было доведено, что эти ноты всего лишь предупреждение, а не ультиматум298. Гитлер не удостоил их даже ответом. Но и после этого западные державы не решались предъявить Германии ультиматум об объявлении войны. Находившийся в те дни в Берлине американский журналист У. Ширер писал, что от британского правительства, «казалось, исходил запах Мюнхена». Начальник генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер в канун войны записал в своем дневнике после беседы Гитлера с британским послом Н. Гендерсоном: «Фюрер не обидится на Англию, если она будет вести мнимую войну»299. Он был недалек от истины.

Муссолини предпринял последнюю попытку направить ход событий на мюнхенские рельсы.

2 сентября он предложил заключить перемирие с условием, что немецкие войска останутся там, где они находятся к этому времени, а через два-три дня созвать конференцию. «Данциг уже немецкий, — писал Муссолини Гитлеру. — На руках у Германии такие козыри, которые гарантируют выполнение большей части ее требований. Более того, Германия уже получила «моральное удовлетворение». Если она согласится с условиями проведения конференции, то достигнет всех своих целей»300.

Германия согласилась дать ответ через день-два, если западные державы подтвердят, что их ноты не носят ультимативного характера. Однако правительство Великобритании соглашалось принять предложения Муссолини только при условии отвода немецких войск к прежним границам рейха. Французское правительство поддержало британский ответ. Это не помешало министру иностранных дел Франции Бонне позвонить 2 сентября в 9 часов вечера итальянскому министру иностранных дел Чиано и заверить его, что французская нота «не носит ультимативного характера» и французское правительство будет ждать ответа Германии до полудня следующего дня. В ночь на 3 сентября Бонне позвонил итальянскому послу в Париже и задал вопрос: «Нельзя ли добиться хотя бы символического вывода немецких войск с территории Польши?»301