Александр Орлов - Сталин в преддверии войны

• Название: Сталин в преддверии войны
• Автор: Александр Орлов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2003

---

Мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года в значительной степени изменило ситуацию в Европе. Англия и Франция рассчитывали, подписав договор с Германией и Италией, отвести угрозу агрессии от себя и направить ее на восток, в конечном счете против СССР. Эта акция не была поспешной импровизацией, она явилась продолжением политической линии, обозначенной Локарнским договором (1925 г.) и «пактом четырех» (1933 г.), не ратифицированным тогда Францией. Лондон и Париж предоставили Гитлеру возможность усилить свое влияние в Центральной и Восточной Европе. В действительности они открыли путь фашистской агрессии в общеевропейском масштабе. Опыт Мюнхена показал малым странам Европы, что их расчеты на помощь демократических западных держав против фашистской агрессии иллюзорны.

Мюнхенское соглашение ощутимо укрепило стратегические позиции Германии и ее союзников, разрушило и без того неустойчивую договорную систему, имевшую цель сдержать агрессию (договоры СССР, Франции и Чехословакии о взаимопомощи, союзные обязательства Франции и стран Малой и Балканской Антант, а также Польши).

В результате Германия вышла на выгодные исходные рубежи для дальнейшей экспансии, что заставило малые и средние страны Европы в своей внешней политике переориентироваться с Англии и Франции на Германию. Гитлер получил возможность внести существенные коррективы в «график» агрессии. Если в 1937 году он говорил о «крупной» войне не ранее 1943 года, то теперь эти сроки были передвинуты на 1939 год.

Курсу на создание системы коллективной безопасности в Европе был нанесен смертельный удар. По существу, Мюнхен предопределил неизбежность войны в ближайшем будущем. Резко были ослаблены позиции Англии и Франции в Европе.

СССР, отстраненный мюнхенцами от участия в решении судьбы Чехословакии, был поставлен в положение международной изоляции. Более того, советское руководство не могло не задуматься об угрозе создания единой антисоветской коалиции, учитывая поддержку политики Мюнхена Соединенными Штатами Америки, непосредственное участие Польши и Венгрии в разделе Чехословакии и полное одобрение соглашения правительством Японии. Сталин понял, что в условиях надвигавшегося конфликта с гитлеровской Германией СССР может рассчитывать лишь на собственные силы, будь то в военной области или в сфере дипломатии.

Сговор в Мюнхене нанес тяжелый удар по силам демократии и мира. Усилилось и получило широкое развитие пацифистское течение, выступавшее под лозунгом «Мир любой ценой».

Утрата надежд на коллективную безопасность, переход большинства стран на путь пактомании и тайных переговоров лишали антивоенные силы Европы политической основы. Посол СССР в Лондоне Майский докладывал в Наркоминдел 2 октября 1938 года: «... Лига Наций и коллективная безопасность мертвы. В международных отношениях наступает эпоха жесточайшего разгула грубой силы и политики бронированного кулака»1. Такая оценка обстановки в целом соответствовала жизненным реалиям. Установив, как полагали в Лондоне и Париже, «директорат четырех», английские и французские правящие круги убедили

^од кризиса 1938—1939: Документы и материалы. М., 1990. Т. 1.С. 42.

себя, что агрессивные устремления Третьего рейха будут обращены на завоевание восточных территорий. В политических кругах Англии и близкой к правительству прессе, как докладывало в Москву советское полпредство в Лондоне, выражалась уверенность, что «теперь Гитлер пойдет на восток и что его ближайшим крупным объектом является Украина»178.

Сразу после завершения мюнхенской сделки Чемберлен и Гитлер 30 сентября подписали англогерманскую декларацию о ненападении, 6 декабря такую же декларацию с Германией подписала и Франция. Риббентроп, комментируя этот документ, заявил, что декларация окончательно «отколола Францию от СССР и устраняет последние остатки опасности русско-французского сотрудничества»179. Министр иностранных дел Франции Бонне писал в те дни, что «отныне германская политика ориентируется на борьбу против большевизма»180.

Поначалу казалось, что Третий рейх следует предначертаниям, расписанным для него в западноевропейских столицах. В Лондоне оказались сведения, что в Германии изучаются возможности «решения украинского вопроса». Действительно, создание «Великой Украины» в качестве вассала

Третьего рейха, населенной украинцами из СССР, Польши и Закарпатской Украины (Карпатская Русь), рассматривалось нацистским руководством как составная часть восточной политики181. Однако решать «украинский вопрос» фашисты намеревались совместно с Польшей, проводя «общую политику в отношении России на базе антикомин-терновского пакта»182.

Германо-польская «дружба» мыслилась как полное подчинение Польши германскому диктату. В частности, предусматривалось, что она должна передать Германии вольный город Данциг (с сохранением в нем экономических льгот для Польши), согласиться на строительство через Польский коридор экстерриториальной автострады и железной дороги. При этих условиях, выдвинутых Риббентропом 24 октября, Германия готова была продлить германо-польскую декларацию о дружбе и ненападении на 10 или 15 лет и признать существующую германо-польскую границу183.

Правящие круги Польши готовы были сотрудничать с Германией в походе против СССР, но делиться своей территорией с Третьим рейхом не собирались. Планы «Великой Украины» их тоже не устраивали, так как они опасались, что в нее будут включены украинские земли, до сих пор входившие в состав Польши. «Если немцы не выдвинут планы «Великой Украины», — говорил вице-ди-ректор политического департамента польского МИДа Т. Кобылянский, — то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину». В противном случае, подчеркивал он, такое выступление может оказаться невозможным184. Так ставили вопрос в Варшаве.

Однако из Берлина проблема восточных земель виделась несколько иначе. Гитлер не рассчитывал на добрую волю польского правительства в вопросе о Данциге. 24 ноября он подписал секретную директиву о захвате Данцига. В ней говорилось: «Действия строить с расчетом захвата Данцига быстрым ударом, используя благоприятную политическую обстановку. Война с Польшей в планы не входит»185. Таким образом, вопрос о Данциге стал более приоритетным, чем планы «Великой Украины». В те же дни Гитлер обсуждал с начальником штаба ОКБ В. Кейтелем и командующим сухопутными войсками вермахта В. Браухичем планы войны в союзе с Италией против Франции и Англии186.

Таким образом, к концу 1938 года очередность планов агрессии, вынашиваемых в Берлине, кардинально изменилась. Если в первые месяцы после Мюнхена руководство Третьего рейха не исключало совместного с Польшей выступления против СССР, то в ноябре-декабре акценты были смещены. Было принято решение нанести удар на Запад. Определялась и очередность: весной 1939 года — Чехословакия, затем Польша, а дальше Франция и Англия. Война против СССР отодвигалась на последующий период. Однако и после принятия этого решения в германской печати в целях дезинформации продолжалось муссирование «украинского вопроса».

Планы немцев относительно «Великой Украины» по-прежнему внушали надежды «умиротворителям» по обе стороны Ла-Манша. Чемберлен советовал своим французским союзникам денонсировать франко-советский договор, так как «будущее не совсем ясно». Как отмечал английский историк А. Тейлор, установка Чемберлена была проста: «Россия должна сражаться за интересы Англии, но Великобритания и Франция не должны сражаться за ее интересы»1. Но в конце 1938 года в Англию стали поступать сведения о возможной агрессии Германии против западных держав. 14 ноября министр иностранных дел Англии Э. Галифакс отмечал, что, по данным разведки, рейх «намерен добиваться развала Британской империи и, по возможности, установления мирового господства немцев». А через два месяца (28 января 1939 г.) тот же Галифакс уже располагает сведениями, что Гитлер «рассматривает вопрос о нападении на западные державы в качестве предварительного шага к последующей акции на востоке»187.

Советское правительство настороженно следило за тем, как развертывались события в Европе после Мюнхена. Понимая, что политика коллективной безопасности потерпела провал, оно видело необходимость в пересмотре внешнеполитического курса. Теперь уже вставал вопрос не о сдерживании агрессора от экспансии, поскольку западные державы неуклонно подталкивали его на восток, а о путях защиты страны в случае вооруженного нападения. Лучшим вариантом была бы организация союза с Англией и Францией. Но там продолжалась эйфория по поводу восточных планов Гитлера. Перед советским руководством вставала задача: не дать втянуть СССР в надвигавшуюся войну.