Эльдар Дейноров - История Японии

• Название: История Японии
• Автор: Эльдар Дейноров
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073714-7 («ACT»), 978-5-271 -35086-3 («Астрель»)

Эта книга не для тех, кто посвятил себя изучению Японии. Она рассчитана на столь же обыкновенных людей, как сам автор, которых не перестает удивлять необыкновенная страна и ее жители — наши соседи, между прочим. Загадочная Япония постепенно входит в нашу жизнь, становится частью действительности. Уже более полувека эта нация вновь завоевывает мир — но на сей раз мирно, очаровывая, не причиняя никому страданий. Наоборот, такое «завоевание» приносит пользу всем, делает наш мир интереснее и красочнее. Но как островитяне смогли выжить в бесконечных междоусобных войнах, отразить набеги агрессоров, зарившихся на архипелаг? Как сумели за полвека превратиться из закрытой и неизвестной страны — «терра инкогнита» Дальнего Востока — в мощную великую державу? Как умудрились не сломаться под дождем из напалма, а затем и под ядерными ударами в конце Второй мировой? И не просто пережить кошмарные времена, а быстро восстановить утраченное и снова занять подобающее место в мире, сделаться передовой нацией?.. Нам следует знать ответы на эти вопросы. Они будут полезны и для нас. А для начала стоило бы покончить с нашей неспособностью удивляться, с ленью и отсутствием любопытства. Вряд ли эта книга даст какие-то исчерпывающие ответы. Но она вызовет желание продолжать их искать, пробудит интерес к Японии и главному богатству этой страны — ее людям.

---

Порой местные боги признавались защитниками учения Будды — так было и в других странах — а Индии, Китае, Корее. Одним из таких страже стал воинственный японский бог Хатиман.

Но все это произошло не сразу. Синтоизм и буддизм долгое время «притирались» друг к другу, некоторые осложнения возникли даже в эпоху Мэйдзи (в XIX в.) Но запретить буддизм не решился ни один правитель Японии (хотя так поступали впоследствии с христианским учением).

Слияние двух культов, получившее название «рёбуеннто» сохраняется и по сей день — по крайней мере, в сознании японцев, которые могут причислить себя и к синтоистам, и к буддистам.

Если мы заговорили о распространении буддизма в Японии, то важно упомянуть и о другом учении, которое пришло примерно в то же время и все тем же путем — из Кореи и Китая (да ведь и само слово «синто», служащее обозначением национальной японской религии, заимствовано оттуда же). Но это — не мировая религия.

Конфуцианство в Японии

Конфуцианство — учение, возникшее на китайской почве. Но жизнь его основателя Кун-цзы (Конфуций — это искаженное европейцами имя) далеко не столь яркая, как у Сиддхартхи Гаутамы. В принципе, это религия еще в меньшей степени, чем буддизм. Скорее, конфуцианство — особая философская система и свод установлений и правил (заметим, зачастую весьма выгодных правящему слою).

Главным «божеством» конфуцианства можно назвать небо («Тянь»). В принципе, это не совсем божество, а некая первооснова всего, высший принцип. Эта всемогущая первооснова, как и Земля, создает все сущее и управляет им. Все явления жизни — результат действия двух начал: мужского («ян») и женского («инь»). То, что нельзя посчитать за влияние «инь» и «ян», входит в сферу духов, а это — умершие.

Кун-цзы считал, что он лишь восстанавливает закон древнего легендарного правителя Чжоу, при этом он ощущал влияние духа давно умершего императора.

Если мертвые становятся духами, всего лучше относиться к ним со всем вниманием, учитывать их желания. На самом деле, дух может быть связан с поминальной табличкой (где написаны иероглифы, означающие имя предка). Следовательно, нужно, чтобы невеста пообщалась не только с ныне живущими родителями жениха, но и с далекими предками и т.д. Разумеется, этих предков необходимо почитать.

Согласно конфуцианству, иероглиф «жень» (обозначающий человека) состоит из двух элементов — собственно «человек» и «два». Иными словами, человек — никто, если не будет общения с себе подобным. Принцип «жень» — это целый комплекс взаимоотношений. Сюда входят скромность, милосердие, доброта, альтруизм, сострадание. Но, дабы нормально существовать в обществе, человек должен следовать высшему пути «жень» — целому комплексу моральных обязательств. Они самым тесным образом связаны с нормами поведения. Важно исполнять все невероятно сложные правила этикета, обрядов, благопристойности. Отсюда — один шаг до того, что европейцы называют «китайскими церемониями».

И все это нужно выполнять как само собой разумеющееся, а для этого без специальных знаний не обойтись. Знания должны приобретаться при помощи подражания, изучения установлений и изречений. Как вся эта книжная ученость непохожа на дзен! Какую невероятно дурную услугу оказало конфуцианство Китаю при встрече с европейцами! Но ведь без него не было бы и стабильности, которая необходима столь сложному организму, каким всегда являлось китайское государство. Так что все плюсы и минусы того или иного учения читатель может расставить по вкусу самостоятельно.

Особо важный принцип конфуцианства — «сяо», сыновняя почтительность, любовь и уважение к родителям (прежде всего, к отцу). Детям предписывается не только уважать родительскую волю, но и исполнять ее с любовью и безоговорочно, как и волю Неба. Семья — главная составляющая общества (и государства), и конфуцианство ввело культ семьи, сыновней почтительности.

Правила соблюдались буквально и безоговорочно. Культ предков и семьи прочно вошел в жизнь Китая, а затем дополнил и синтоизм.

А вот отсюда остается один мелкий шажок до любви (тоже безоговорочной) к государю (отцу) и государству как таковому. Понятно, насколько такое учение выгодно тем, кто оказывается на вершине власти. Посему конфуцианский закон полюбился и китайским, и японским владыкам. Впрочем, если брать Китай, то здесь императорам приходилось несколько сложнее, чем в Японии. Если японские властители и без того имели «мандат Неба» на правление, ибо происходили непосредственно от богов синто, то китайским императорам такой виртуальный документ давался за добродетели. А коли император не наделен добродетелями, то его правление пагубно, и в этом случае конфуцианство отнюдь не противится его свержению и даже установлению новой династии. Но главная императорская добродетель — это хорошее служение Небу и правильное совершение обрядов в честь этого высшего первоначала и своих предков.

Конфуцианцы полагали, что человек по природе своей склонен к добру, нравственный закон заложен в нем изначально, а зло вызвано невежеством, которое можно преодолеть наставлением или личным примером (главный пример народу подает император, а родители должны быть примером для детей). Императорские чиновники, помогающие в распространении добродетелей императора, обязаны сохранять беспристрастность и рассудительность и не оказываться во власти сильных эмоций. Таков срединный путь конфуцианства. А заповеди легли в основу «Книги ритуалов», это не отвлеченная мораль, а практический кодекс поведения.

Мысль Кун-цзы о том, что лучше умереть, чем перестать почитать родителей и выполнять сыновний долг, настойчиво вбивалась в умы и в Китае, и в Японии. Государство очень хорошо позаботилось, чтобы принцип «сяо» стал частью жизни подданных. Впрочем, он касался не только низших сословий, но и всех поголовно. На нем строились отношения императора с министрами, министров — с высшими чиновниками и т.д. Конечно, это лучше, чем иной принцип: «тыкать» подчиненным и быть почтительным со старшими по званию, которые тоже имеют неписаное право «тыкать» тебе. (А этот принцип прекрасно отражен в поговорке, возникшей в несколько иной стране: «Ты начальник, я дурак…») По крайней мере, конфуцианство дает некий незыблемый, установленный свыше порядок. Но и он часто приводил к застойным явлениям.

Синто, буддизм и народные верования, связанные с жизнеутверждением, могли стать препятствием на пути распространения конфуцианства в Японии. Лишь в позднем средневековье учение Кун-цзы стало на Японских островах достаточно массовым. Но японские аристократы, для которых китайский язык был тем же, чем для средневековых европейских ученых латынь, так или иначе восприняли эту философию в целом.

Впрочем, вразрез с учением Кун-цзы идет не только стремление отбросить окостенелые каноны. Смута в государстве — это как-то совсем не по-конфуциански. Вот к смутам и династическим распрям мы сейчас и возвратимся, благо на конец V века их в Японии произошло уже достаточно. А в VI столетии дело примет более масштабные обороты.

Глава 8. Начало политики централизации власти

Все — как обычно. За время его отсутствия ничего не изменилось. Великие маги продолжают вести свои бесконечные тайные войны. И длиться это будет еще многие и многие столетия, до тех пор пока не останется кто-то один, самый могучий, самый сильный, самый хитрый…

Л. Кудрявцев, «Еретик»

Еще при государе Юряку был возвышен дом Хэгури, глава которого помогал прийти к власти будущему императору. Фактически Хэгури Маторн, который встал во главе этого дома, получив титул «о-оми», не уступал императорам но своему значению для союза племен Ямато.

Недолгое правление государя Кэндзо (485–487 гг.) вновь связано с войнами в Корее. И вновь боевые действия не увенчались успехом. Судя по всему, экспедиционный корпус Ямато во главе с полководцем Ки-но-Опипа (его отец ранее потерпел поражение в Силла) вел действия совместно с войсками княжества Мимана против Пэкче. Японцы строили укрепления, даже смогли нанести удар по силам ванна Пэкче, но, как заявляют хроники, «оружие постепенно истощалось». Посему, войска Ямато были эвакуированы, а военачальники из княжества Мимана перебиты.

Война стала предвестником бедствий для Ямато на континенте. И эти бедствия не заставили себя долго ждать.

И Кэндзо, и его брату Нинкэну, который правил после него (до 498 г.) в свое время пришлось скрываться после убийства государя Анко. Видимо, серьезные основания для этого были вспомним, как управился со своей семьей государь Юряку. А раз оно так, то можно сказать — конкурентная борьба продолжалась. Она и не собиралась прекращаться. Недаром Нинкэн, который вначале был провозглашен наследным принцем, отказался от трона в пользу брата (видимо, хорошо помнил, что бывает с менее сговорчивыми родичами).