Катя Пицык - Сотрясение

• Название: Сотрясение
• Автор: Катя Пицык
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-081967-6

Рассказ из сборника "Здравствуйте, доктор! Записки пациентов"

---

Катя Пицык Сотрясение

Один раз я попросила маму рассказать, как она полюбила папу. Мама рассказала: никак. Просто дверь в библиотечный зал отворилась, вошел мужчина, мама посмотрела на него и поняла: это муж. Мама обладала способностью узнавать людей из будущего. И эта способность передалась мне по наследству. Как-то я свернула с Невского на Литейный. Навстречу мне бежал человек. Вернее, он бежал навстречу многим идущим со мною в одном направлении прохожим. Но, взглянув на бегущего человека, я еще за сто метров до поняла: это ко мне. Через десяток секунд он ударился в меня всем телом. Я упала затылком в асфальт. Человек упал на меня. Пробил мне перстнем подбородок. Сказал: прости, сестренка. Вскочил на ноги и побежал дальше. А милиция, гнавшаяся за ним, (ибо, как выяснилось, был он преступник, уходящий от погони), споткнулась о мое тело и упала рядом. Прямо как в шоу Бенни Хилла.

Я лежала спиной к Литейному, смотрела в небо и думала, что иногда они приходят не для того, чтобы разбить сердце. А для того, чтобы просто — голову. По-быстрому. Никакого разъедания своей спермой, своими сигаретами и своими словами нескольких лет головного мозга. А сразу очень больно. Дырка. И прости, сестренка.

Люди помогли мне привстать. Собрали рассыпавшуюся сумку. Они жестикулировали, менялись в лицах. Но звук отсутствовал. Пальто было мокрым. Асфальт — красным. Милиция подняла меня на руки и занесла в ближайшую аптеку. В аптеке мне дали пачку ваты. Я разорвала обертку и приложила моток к подбородку. Так началась самая счастливая пора в моей жизни.

В больнице не приходилось думать. Вообще ни о чем. Утром медсестра клала на тумбочку маленькую записку: 8.00 — прием лекарств таких-то; 8.30 — завтрак; 9.00 — обход; 10.00 — капельница; 11.30 — МРТ головного мозга и т. д. Вплоть до 21.00. Полная свобода от принятия решений. Сартр бы умер от зависти. Рай на земле.

— Ну! В вашем полку прибыло! — сказал доктор, вводя меня в палату. — Прошу любить и жаловать. Отличная вам новая подружка.

Я осмотрелась. Два окна. Три кровати. Три тумбочки. Два стула (для гостей). Стены — бледно-зеленые. Штор нет. Белье в голубой цветочек. Носки в батареях. Йогурты, детективы, яблоки. Больные — Света и Ася. Света сидела на корточках, опираясь о серый пол обеими руками. Ася — в белом спортивном костюме, лежала на койке, заложив руки за голову.

— Ну? — спросил доктор. — Берете к себе девочку? Сотрясение мозга.

— Светк! — обратилась Ася к Свете. — Сотрясение мозга! Это то, о чем ты мечтала.

Все, кроме меня, рассмеялись. Я посмотрела на гладко застеленную кровать. Тумбочка рядом пуста. Это мое место. Как долго? Медсестра помогла мне раздеться. Наступила ночь.

На рассвете Света и Ася беседовали вполголоса. (Они думали, что я еще сплю.)

— И че она? — Спросила Ася.

— Теперь ей, видите ли, понадобилось двести долларов.

— Нафига?

— На новый холодильник. Прикинь… Я предложила ей иначе истратить эти деньги, ну, например, заменить сантехнику.

— И че она?

— Но вот нет, уперлась, и все. Новый холодильник хочет. Говорит, пусть, типа, после нее хоть что-то останется.

— Вот сука, — отрезала Ася и засмеялась.

— Угу, — подтвердила Света. — Знаешь, всю жизнь задаюсь вопросом: почему нет анекдотов про свекровь? А только про тещу… Ты понимаешь? Просто, врубись, он мою маму видит раз в полгода. И то — при мне. Даже говорить ничего не надо, посидеть за столом, ну час. А анекдоты почему-то про тещу.

— Ха, малыш. Вы еще спрашиваете, Света. Потому что когда у тебя дети, работа, кастрюли и старая пиздливая сука под боком со своими рамсами, то времени сочинять анекдоты не остается.

* * *

Посетители приезжали, набрасывали халаты, опускали на пол пакеты, стояли посреди больничной палаты, заложа руки за спину, задумывались, осиянные отраженным от стен свадебно-хлористым светом. Самое вкусное из самого вкусного мы съедали со Светой и Асей. Остальное раздавали. Мои мужчины откормили этаж народу.

Чаще других приезжала Оля Николаевна. Расправляла простынку, присаживалась на край и говорила:

— Бог есть, Бог любит тебя, не думай, что Он про тебя забыл.

Звонили больные по «коридорному». Один аппарат на травматологию. Круглые сутки стояли очереди. Прямо над телефоном к стене клеился скотчем тетрадный листок:

ПРАВИЛА ПОЛЬЗОВАНИЯ

В порядке очереди каждый больной может сделать только один звонок.

Для осуществления второго звонка необходимо занимать очередь снова.

Однажды стоявший за мною дедушка в гипсе сказал:

— Главное, чтобы все понимали: можно делать только один звонок. Только один.

— Может быть, за то время, за которое кто-то делает один звонок, я могу сделать пять, — сказала я.

— Но… Видите ли… — возразил дедушка, взволнованно поглаживая завоевавшийся с грязью бинтик. — Поймите, существует этика.

Так или иначе, я всегда соблюдала правила.

— Как ты? — спрашивал Ден.

— Отлично.

— Что тебе привезти? Чего тебе хочется?

— Мне хочется бегать и прыгать.

— Так я и знал.

Я клала трубку. И шла стоять вторую очередь.

— Что тебе привезти? — спрашивал Саша.

— Чайную ложку.

В палате лежали по трое. Каждые две палаты объединялись в бокс: шесть койко-мест. На шестерых — один душ и один туалет; с больницей мне повезло. У Аси болел позвоночник. В сорок три года она перестала ходить. Врачи боролись полгода. Ася поднялась на ноги за две недели до моего появления. У Светы кружилась голова.

— Свекровь мутит воду, — жаловалась Света.

— В глаз ей просто надо, — советовала Ася.

— Если что-то случится… — рассуждала Света. — Муж меня бросит.

— Ты еще молодая, — отвечала Ася. — Впереди вся жизнь.

— Ага, — соглашалась Света. — Но, понимаешь, мужиков-то мало. А среди мужиков, которые есть, нормальных — очень мало. А среди них уже совсем мало тех, кому нужна парализованная женщина с двумя детьми.

— Не заморачивайся на детей, — парировала Ася. — Тебе их после инсульта все равно никто не отдаст. А в доме инвалидов найдешь себе парня. Хорошего. На колясочке.

Как-то у нас перегорела переносная прикроватная лампа.

— Ей без лампы нельзя, — сказала Ася обо мне. И пошла в соседнюю палату бокса. Там лежали три женщины, за шестьдесят. Ася пнула их дверь и приветствовала: — Салют, девчонки! Дайте лампу настольную. Наша перегорела. А у нас девочка — пишет. Ей без лампы — никак.

— Нам тоже никак, — отвертелись девчонки.

— Я читаю, например, — уточнила одна.

— Что, и после одиннадцати тоже читаете? — поинтересовалась Ася.

— Это наше личное дело вообще-то, — ответили ей.

— Ладно, — сказала Ася. И хлопнула дверью.

Вечером мы ели сухофрукты с орехами и обсуждали мужчин.

Неожиданно Ася перебила беседу, подмигнув:

— Ща. Бабы, сори, одну сек.

Мы замолчали. Ася несколько раз грубо ударила в стену кулаком.

— Слышь, ты, сука?! — крикнула Ася. Так громко, чтобы через стену все было понятно. — Чего спишь-то? Читай давай!

* * *

Оля Николаевна привезла нам Библию.

— Выпишешься, а книгу оставь, — сказала Ася. — Я ее сохраню на память об этих днях.

— Че за книга? — спросила Света. (Иногда она не могла вращать головой, и часть происходившего оставалась для нее за кадром.)

— Во! — Ася подняла Библию так, чтобы Свете было видно. — Я лично здесь фигурирую под фамилией Иисус.

— Господи, Ась… — вздохнула Света. — Какой в наше время Иисус?

Голова у Светы кружилась третий год подряд. Каждый день. За это Свету разлюбил муж.

— Ну? — спросила Ася. — О чем сегодня будем разговаривать? — Она прошлась по палате. Толкнула дверь плечом. Встала в проеме и ораторски прокашлялась. — Светлана… Скажи-ка мне, любезная подруга, сколько оргазмов ты можешь испытать подряд? — спросила Ася чуть через плечо — так, чтобы зрелым дамам в соседней палате было слышно.

— Ну… — Света задумалась. — Во-первых, у нас на кухне всегда сидит бабушка…

— Так, с вами все ясно, — оборвала Ася. — А ты?

— А я вообще испытываю оргазм только с Ленчиком, — сказала я.

— Это который все время привозит гранатовый сок?

— Да.

— Поддонок, — отметила Ася. — Слушай, давно хотела спросить. Вот ты все время спишь с подонками. А что ж Библия? Не защищает?

В больнице наступила весна. Мы приноровились спать при открытой форточке. На улице стаивали снега. Блестела льдистая грязь. Лаяли собаки. В темноте можно было представить, что за окном — деревня. Завтра утром бабушка испечет блины.

Мужчины начали привозить не только продукты, но и цветы. Мы убирали розами палату, сестринскую и вестибюль. Когда мое состояние улучшилось, я стала принимать гостей и в вестибюле. Там было красиво. Автомат с горячими напитками. Столик. Диван. На нем отлично смотрелась Уля. По тем временам она работала штатной проституткой в самой дорогой гостинице Петербурга.