Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота

• Название: Мачты и трюмы Российского флота
• Автор: Пётр Фурса
• Издательство: Издательство «Уссури»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-85832-084-8

Мемуары — это скучно. НО НЕ В ЭТОМ СЛУЧАЕ — читается увлекательно!

Петр Фурса - врач, морской офицер, почти вся служба которого прошла на надводных кораблях Тихоокеанского флота. Мемуары являются художественной переработкой реалий флотской жизни, свидетелем и действующим лицом которых он был, и охватывает период с 1975 по 1995 годы. В книге сохранены имена людей, с которыми автор книги служил, описаны и крупномасштабные события, значительные для всего флота, и события совсем другого уровня, умещающиеся в жизненных рамках небольшого флотского экипажа, но не лишенные от этого своей значимости в судьбах людей.

---

Понедельник, воздвигнувший “Бетси” на пути крейсера, сменился пятницей, выдавшей “добро” на выход из Золотого Рога. Четверо суток накалявшаяся буйная кровь в артериях и венах корабля, всей силой своей надавила на лопасти винтов и вспенила, наконец, соленую воду взбаламученных штормом морских глубин. Приободренный затишьем в природе и движением корабля старший помощник Дмитриев, временно приступивший к исполнению должностных обязанностей, собрал офицеров на совещание. При отсутствии знаний устройства корабля и крейсерской организации (т.к. раньше он служил только на эсминцах), новый руководитель-единоначальник избрал свой тернистый путь завоевания авторитета в коллективе офицеров. Мастерски владея казенно-бюрократически-командным языком, старпом начал с воспоминаний – о деяниях великих флотоводцев прошлого, победах русского оружия на суше и на море. Основной упор сделал на человеколюбии знаменитых военачальников, проявляемом последними в отношениях к своим подчиненным. Проведя, таким образом, историческую параллель между А.В.Суворовым и собой лично, всей тяжестью авторитета Генералиссимуса старпом обрушился на помощника командира по снабжению, капитана третьего ранга Крепкого и начальника службы “М” старшего лейтенанта Иванова, не желающих должным образом наладить питание офицеров в кают-компании. Всей силой того же авторитета старпом подчеркнул, что на двух вышеназванных бездельников, наконец-то, найдется управа в лице страстного поклонника и последователя военных гениев – старшего помощника командира, беззаветно преданного интересам офицерских желудков. В лице СПК военморы отныне обретали отца-заступника.

Два назначенных козла отпущения скорбно склонили свои рога к ногам обласканных начальником товарищей. Третьим козлом, брошенным к пьедесталу, оказался заведующий столом военный дирижер Михайлов, оказавшийся вдруг совершенно неспособным к руководству работой вестовых. Жалкие попытки последнего проблеять что-либо в свое оправдание, закончились выговором с оригинальной формулировкой “за бездушное отношение к офицерскому составу”. Отныне надо было понимать, что отношение к офицерам будет “душным” или “душевным”. Недостаточно точно и ясно истолковав смысл пламенных речей “отца-заступника”, офицеры поняли, что корень слова “душевный” происходит от глагола “душить”, а не от существительного “душа”. Вот уж эта всеобщая бестолковость людей с высшим образованием!

В корабельном уставе ВМФ записано: “Первенствующим лицом в кают-компании является старший помощник командира корабля, а в его отсутствие – старший из присутствующих в ней. ...

Офицеры обязаны иметь общий стол в кают-компании, заведующего столом они выбирают из своей среды... По истечении трех месяцев заведующий столом имеет право отказаться от своих обязанностей. В случае недовольства офицеров заведующий столом, последний может быть переизбран в любое время. Заведующий столом в своей работе руководствуется указаниями старшего помощника командира корабля. Он несет ответственность за состояние инвентаря кают-компании и руководит работой вестовых. В соответствии с решением собрания офицеров о выделении денежных средств на улучшение питания в кают-компании (приобретение фруктов, свежих овощей и т.п.) заведующий столом организует закупку продуктов и приготовление пищи”. Зачитав офицерам статьи корабельного устава, старший помощник предложил перейти к выборам заведующего столом, с обязанностями которого не справлялся, по его мнению, военный дирижер Михайлов. Однако, коллектив офицеров придерживался мнения собственного, утверждая единогласно, что Михайлов – лучший “заведующий” на флоте, в мире и во Вселенной. Подобное утверждение никогда не имеет под собой реальной почвы и продиктовано совершенно другой причиной: перевыборы “зав. столом” чреваты избранием на этот почетный пост любого из недовольных. Кому же охота взваливать лишний почет на свой собственный загривок? Это прекрасно сознавал революционер в области каюткомпанейских дел – старший помощник. Накалившиеся страсти мгновенно были погашены тем, что старпом отдал на заклание собрания офицеров мою кандидатуру. Сразу же Михайлов был признан никуда не годным заведующим, а я – способным и даже талантливым организатором питания. Док и был единогласно избран собранием офицеров на должность зава, несмотря на протестующие вопли избираемого. Каждый из избирателей отныне на три месяца был застрахован от руководящих указаний старшего помощника.

Как и положено, для законного оформления бумаг по передаче дел и обязанностей заведующего столом была избрана счетно-мандатная комиссия, в обязанности которой входила единственная задача – поставить свои подписи на акте, написанном сдающим и принимающим дела, даже если в этой формальной бумаге будет перепечатана глава из романа Достоевского “Идиот”. Все равно этот “акт” никто читать не будет.

Денежные суммы кают-компании офицеров складываются из двух так называемых фондов – буфетного фонда и расходных средств. Каждый приходящий на корабль офицер вносит пять рублей в “фонд Ауфета ”. На эти деньги заведующий столом покупает сигареты, мелкую канцелярщину и зубную пасту. По мере необходимости офицеры закупают неприхотливые предметы сервиса, именующиеся в буфете, за их полную стоимость. К окончанию распродажи т.н. буфетный фонд снова восстанавливается. И заведующий закупает новую партию товара на распродажу. Замкнутый цикл. Офицеры, уходя с корабля к новому месту службы, никогда не забирают из буфета свою законную пятерку. Простой арифметический подсчет показывает, что за двадцать пять лет существования корабля, сменившего свой офицерский коллектив раз десять, в буфете должна скопиться сумма никак не меньше трех-пяти тысяч. Однако, математические выкладки хороши только при вычислении данных стрельбы. В делах буфета арифметика бессильна: сумма средств фонда, деленная на 5, всегда точно соответствует количеству офицеров, проходящих службу на корабле в момент проведения ревизии.

Фонд расходных средств складывается из пятерок, ежемесячно вносимых в него офицерами в день получки. Эти пятерки расходуются на приобретение свежей петрушки и укропа. Осенне-зимне-весенние месяцы, когда петрушка на рынках отсутствует, и летние месяцы, когда корабли ведут напряженную боевую учебу в море, дают богатую почву для фантазий зав. столом в области улучшения питания офицеров. Однако, зав на то и поставлен, чтобы умело расходовать любые суммы даже в условиях жестокого дефицита укропа. Поэтому, в актах о передаче дел и делишек одного зава другому всегда тишь и благодать. Точность отчетных цифирей безукоризненна, и положенные деньги всегда в наличии. Молодцы!

Итак, оформив положенный акт и получив положенные подписи комиссии, закрыв в сейф жалкие остатки наличествующих сумм, я приступил к исполнению своих обязанностей заведующего. Однако, деньги оставались нетронутыми, питание офицеров не разнообразилось, вестовые по-прежнему спали в рабочее время, задраив буфет на ключ и бросив на палубу флотскую универсальную суконную шинель, используемую в данном случае вместо матраса. Это давало повод старшему помощнику два раза в неделю объявлять мне взыскание “ за бездушное отношение к офицерскому составу” и “за халатное исполнение обязанностей заведующего столом.” Карточка взысканий и поощрений начальника медицинской службы заполнялась катастрофически быстро, притом в разделе “взыскания”. Взыскания, налагаемые на военнослужащего, имеют своей целью оказать воспитательное воздействие на личность провинившегося, однако, чаще всего, вызывают противоположный эффект. Десятикратно наказанный выговором подчиненный приходит к заключению, что “получка все равно осталась в неприкосновенности”, и что “старпом далеко не Ушинский”. Основы военной педагогики и психологии изучать нужно не в училищной программе, забываемой начисто с приходом на корабли, а при назначении офицера на должность старшего помощника, да и любую другую, связанную с управлением личным составом.

Доведенный до точки кипения постоянно повторяющимися сценами публичной порки, я начал искать защиты у своих товарищей, командиров боевых частей. В результате старший помощник с удивлением стал замечать, что его приказания – независимо от того, кому они отдавались, – выполняются беспрекословно, но не в срок. К тому же – не точно. Каждый выговор, занесенный в служебную карточку эскулапа, оборачивался для старпома разносом в командирской каюте за неумение и неспособность его организовать должным образом службу на корабле. Не в состоянии уловить взаимосвязь явлений, бледнолицый брат-старпом с упорством обреченного продолжал ежедневно наступать на одни и те же грабли, превращаясь в предмет постоянных шуток в каютах офицеров. По крейсеру ходил анекдот. Один из офицеров, хвастаясь перед товарищами своей твердолобостью, ежедневно демонстрировал следующий фокус для любопытных. Взяв гвоздь и приставив его к переборке, он одним ударом головы вгонял гвоздь по самую шляпку в металл, что вызывало восторженное одобрение окружающих. Но однажды фокус не удался. Фокусник, приставив к переборке гвоздь, нанес знаменитый удар. Гвоздь погнулся, но в переборку не полез. Секрет неудачи объяснялся просто: с обратной стороны переборки, приставив к ней свой лоб, внимательно подслушивал разговоры собравшихся старший помощник командира.