Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота

• Название: Мачты и трюмы Российского флота
• Автор: Пётр Фурса
• Издательство: Издательство «Уссури»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-85832-084-8

Мемуары — это скучно. НО НЕ В ЭТОМ СЛУЧАЕ — читается увлекательно!

Петр Фурса - врач, морской офицер, почти вся служба которого прошла на надводных кораблях Тихоокеанского флота. Мемуары являются художественной переработкой реалий флотской жизни, свидетелем и действующим лицом которых он был, и охватывает период с 1975 по 1995 годы. В книге сохранены имена людей, с которыми автор книги служил, описаны и крупномасштабные события, значительные для всего флота, и события совсем другого уровня, умещающиеся в жизненных рамках небольшого флотского экипажа, но не лишенные от этого своей значимости в судьбах людей.

---

Выйдя на трибуну, оглядев внимательно зал и сознавая нелепость ситуации, навязанной ему, адмирал сразу же изменил направление мыслей возбужденных военморов.

– Свиньи – это хорошо. Но – ну их на хер. Одной рыбы на них не напасешься! (Наверное, он считал хрюшек какими-то земноводными, питающимися исключительно рыбой). Пусть их растят тыловики, а офицеры должны заниматься своим прямым делом, – сказал он.

Зал одобрительно зашумел. Те же, кто устроил эту никому не нужную говорильню, опустили головы: возразить Ясакову на флоте не мог никто, кроме командующего.

– От свиней одни неприятности. Представьте себе, – продолжал адмирал, – в Техасе, в объединении Варганова, завели подсобное хозяйство. Построили кошару. Привезли откуда-то поросят. Штук семьдесят. Отыскали на крейсере свинаря. Пока поросята были маленькие, жратвы хватало. Но когда они подросли, то пищевых отходов стало явно недостаточно. Штук 10 поросят сдохло. Десятка два успели прирезать. Тридцать, наиболее выносливых, обросли шерстью, съели заборы и убежали в тайгу. Одичали. Теперь носятся по лесу как сайгаки, жрут желуди и даже по деревьям лазят. Оставшихся кое-как укротили. Начальником тыла там капитан II ранга Петров. И что же сделал этот павиан? Он ничего лучшего не придумал, как отдать распоряжение свинарю откормить одного поросенка для командира эскадры, другого – для НПО и так далее. Матрос, четко выполняя приказание, отмаркировал хрюшек кузбаслаком, чтобы не перепутать, какая кому предназначена. Приезжаю. Смотрю на это свинство и вдруг вижу... На боку одной свиньи написано “начальник тыла”, а на другой – “начальник штаба”, на третьей – “Нач. ПО” и т.д. Выдрал всех, как последних музгарок. Докладывают, что надписи срезали. Когда свиней перережут, обещали кусок прислать.

Зал лежал вповалку. Не смеялся только Славский, т.к. направление серьезного вдумчивого разговора приняло явно несерьезную окраску.

Ясаков продолжал, от свинства переключившись на насущные проблемы флота.

– Вы, товарищи офицеры, ни хрена не умеете служить. Я сейчас научу вас. Ответьте на вопрос, какого офицера можно назвать толковым? Того, кто умеет отдавать грамотные приказания? Нет. Это дерьмо № 1. Того, кто отдав приказание, контролирует его выполнение? Нет. Это дерьмо № 2. Того, кто приказал, проконтролировал исполнение, произвел грамотный анализ действий подчиненных, научил их действовать в более сложной ситуации и сделал выводы на будущее? Нет. Это дерьмо номер три. И только тот может называться толковым парнем, кто обеспечит матросу здоровье, сытость, своевременный отдых, а уж затем выполнит все, о чем я говорил выше. При этом может с матроса хоть 100 потов выгнать. Сытый матрос не будет в претензии.

Вспомнив, наконец, что тема сегодняшнего собрания чисто политическая, и за столом президиума сидит ЧВС флота, Ясаков переключился на очередную проблему.

– Вот вы, здесь сидящие, знаете, что положение дел с дисциплиной личного состава довольно сложное. А почему? Потому, что Вы не проводите достаточной работы по укреплению и росту рядов КПСС среди рядовых моряков. Представьте, что у вас в каждом кубрике есть коммунист. Само по себе его присутствие может и не повысит сознательность бездельников и хулиганов. Но положительный эффект обязательно будет. Любой, самый недисциплинированный годок, воздерживается от того, чтобы дать по ушам карасю в присутствии коммуниста. А почему? Да потому, что он же заложит!

Зал грохнул хохотом. Ясаков смутился. ЧВС объявил перерыв.

После перерыва зачитали и утвердили, резолюцию конференции: распахать столько-то га неудобий, посеять, посадить, убрать и скушать. О чем было уведомлено Главное политическое управление ВМФ в соответствующей телеграмме. Триста здоровых мужиков, в течение рабочего дня принимавших участие в выполнении решений ЦК по обеспечению страны мясом и овощами, убыли на корабли и в гости, где их ждал довольно сносный ужин. Я был счастлив полакомиться отбивными, которые великолепно готовила моя любимая жена. Партийный активист обязан хорошо питаться.

XXX

Время летело со скоростью ракетного катера, вышедшего на редан. Прошла зима, отшумела грязными потоками на дорогах весна, начинающаяся в здешних местах в самом конце апреля. Растаявший лед обнажил холодные свинцово-серые воды залива. Корабли, потягиваясь после зимней спячки, готовились размять свои суставы и мышцы в баталиях береговых, воздушных стрельб и стрельб по морским целям. Заместитель командира бригады по ЭМЧ капитан третьего ранга Лойко проводил сборы.

Лето для флота по напряженности боевой деятельности может сравниться с напряжением тружеников сельского хозяйства, ведущих битву за урожай. Отличие состоит лишь в том, что крестьяне безуспешно борются с конторами госагропрома, а военморы, объединив свои усилия с усилиями вышестоящих штабов, совместно бьются за высокие надои, вернее, показатели в боевой и политической подготовке. На флотских нивах агропром и крестьянин пашут в одной упряжке, т.к. все одинаково отвечают за конечный результат. Гноить убранную картошку, в отличите от агропрома, здесь не позволено никому. Молох мировой технической мысли, сосредоточенный в кораблях и ракетах, ошибок людям в погонах не прощает. Вышестоящий штаб – это не обком партии, прощающий сельхозчиновников за погибший урожай, удовлетворяясь морковкой из спецмагазина.

Соединения и корабли флота живут по плану, как и все структуры советского общества. Увязать планы флота, флотилий, эскадр, бригад, дивизионов и отдельных кораблей в одну стройную систему настолько же невозможно, как выдавленную из тюбика зубную пасту вдавить обратно. Флот, например, доводит до флотилии план, согласно которому энное количество кораблей её в назначенный день и час должно выполнить энное количество боевых упражнений. Подчиненные отвечают “есть”, но в это время портится погода, авиация не летает, и план срывается. На следующий день авиация уже летает, но выходит из строя какая-либо штука на корабле, план опять летит в трубу. И так до тех пор, пока совокупность всех случайностей не сойдется в одной точке. Подобной точкой на флоте всегда является выход корабля в длительное плавание. Именно здесь план обычно сбоев не дает, т.к. дата выхода назначается Главкомом, и никто не возьмет на себя смелость доложить в Москву о её изменении, какие бы объективными причины ни были.

В июне перед штабом бригады была поставлена задача подготовить по полной схеме и отправить в длительный поход БПК “Гордый”. Уже в новом качестве – флагмана. Мне предстояло готовить медицинскую службу к тому, чтобы она могла с честью выполнить задачи обеспечения помощи морякам в предстоящем длительном походе. Отличие состояло в данном случае в том, что я сам оставался дома, а в море уходил другой доктор. Это налагало на флагмана еще большую ответственность, т.к. будучи уверенным в себе, я постоянно сомневался в возможностях и уровне подготовки своих подчиненных, хотя всецело доверял им и никогда не высказывал свои сомнения вслух.

В море уходил доктор Ковров. Красавец мужчина. Высокого роста и могучего телосложения. Короткая стрижка и высокий сократовский лоб делали его лицо мужественным. Спокоен, рассудителен и молчалив. Любимец публики и женщин. Немного с ленцой. Больные для него – досадная помеха в организации личного досуга. В подпитии любит демонстрировать силу кулаков, нанося удары по двери собственной каюты, потому дверь вся во вмятинах. Надежный товарищ. Старший лейтенант. Исходя из степени надежности подчиненного, я возложил на него основной груз подготовки корабля к походу, оставив за собой функции контроля, тем более, что летний Владивосток не располагал к напряженному ратному труду. Однако, препятствием к вольному времяпрепровождению стоял капитан первого ранга Чериватый, собиравший офицеров штаба в своей каюте по десять раз на дню, и вместе со своим начальником политического отдела, обвинявшим механиков, артиллериста и флагманского специалиста РТС в том, что изношенные механизмы и электронная техника не позволяют кораблю выйти в море в полной боевой готовности. После чего механик Лойко, надев комбинезон и хватаясь за сердце, нырял в очередной трюм, а флагманской РТС Нестеренко строил своих электронщиков с чабанским образованием и повторял им прямо в лицо, невзирая на лица, все то, что думал о флагмане командир соединения, добавляя от себя ряд пикантных педагогических приемов. После этого чабаны дружно шли в атаку на изношенные станции “Дон”, “Волга”, “Иртыш”, “Амур” и другие. Однако, основной груз по вводу их в строй лежал на представителях промышленности.

Не избиваем был только флагманский связист, капитан третьего ранга Сырейщиков. Причина феномена крылась в том, что он близко был знаком со всеми офицерами отдела связи флота, т.к. раньше служил в штабе Хронопуло в Индийском океане, куда посылаются корабли всех флотов, тем самым обеспечивая контакты между офицерами индийско-океанского штаба и офицерами управлений флота. В штаб бригады нижестоящий по своему положению Сырейщиков попал из штаба вышестоящего (по причине потребления горячительных) – качество, не вписывающееся в инструкции поведения советских граждан за рубежом, И хотя некоторые офицеры ломают карьеру свою большими возлияниями, многие “горят” только на “запахе” или случайностях. Однако, несмотря на все грехи свои на поле дружбы с Бахусом, флагсвязист был хорошим, знающим специалистом и толковым организатором связи. Несмотря на это, веревочка его военной судьбы все же неминуемо должна была разорваться. Так впоследствии и случилось. А теперь, отлично умея организовать досуг военморов, Сырейщиков в порядке первого шага в создании служебного комфорта, предложил мне, объединив капиталы, снять номер в гостинице “Владивосток”, чтобы иметь возможность элементарно высыпаться но ночам, т.к. на готовящемся в поход корабле мест в каютах для офицеров штаба просто не было. И печальное обстоятельство бездомности и неустроенности вынуждало военморов тратить свои не столь уже внушительные рубли на организацию элементарного ночлега. Хорошо еще, что стол корабельной кают-компании вовремя снабжал офицеров обедами и ужинами. Предложение связиста было принято, и после рабочего дня мы могли отдохнуть в условиях относительного комфорта и чистоты, хотя подобная роскошь и влетела в копеечку.