Рэй Брэдбери - Высоко в небеса: 100 рассказов

• Название: Высоко в небеса: 100 рассказов
• Автор: Рэй Брэдбери
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40923-5

В рассказах Брэдбери, как в чудесном калейдоскопе, цветные стеклышки складываются в картинки, следующая фантастичнее предыдущей. Одни картинки страшные, другие воздушные, на этой могут водиться тигры, на той — призраки, притворяющиеся людьми. Мир писателя непредсказуем, как шаровая молния, в нем полет на метле реальнее, чем бег экспресса по стальной магистрали, фантастика в этом мире — воздух, которым дышат существа и предметы, его населяющие.

Произведения для сборника «100 рассказов» отобраны самим автором. «Здесь собраны дорогие, близкие мне друзья — ангелы и демоны моего воображения» — так написал Брэдбери в предисловии к этой книге.

---

— О, кого мы видим! — воскликнул Ральф. — Сегодня вход бесплатный! Специально для старых клиентов!

Карлик взглянул на него снизу вверх, испуганно отступил на шаг, и в его маленьких черных глазах отразилось замешательство. Зашептав слова благодарности, он поднял руку и начал натягивать горлышко свитера на дрожащий подбородок. Другая рука сжимала серебряную монетку. Осмотревшись по сторонам, он быстро кивнул и вошел в зеркальный коридор. Тысячи перекошенных мукой лиц замелькали на стеклянных стенах лабиринта.

— Ральф, — прошептала Эйми, вцепившись в его локоть. — Что ты задумал?

— Решил поиграть в благотворительность, — с усмешкой ответил он.

— Ральф!

— Тихо! Слушай!

Они замерли в теплой тишине билетной будки, и через пару минут в глубине лабиринта послышался крик.

— Ральф!

— Ты думаешь, это все? — ответил он. — Послушай, что будет дальше!

Раздался еще один крик, за которым последовали горькие рыдания и стремительный топот. Судя по звукам, карлик налетал на зеркала, отскакивал от них и, истерично завывая, метался в тупиках лабиринта. Когда он выскочил в коридор, Эйми отшатнулась, увидев его широко открытый рот и дрожащие щеки, по которым стекали слезы. Мистер Биг пронесся мимо нее в пылавшую молниями ночь и, затравленно осмотревшись, побежал по пирсу.

— Что ты сделал, ублюдок?

Ральф корчился от хохота и хлопал себя ладонями по ляжкам. Она ударила его по щеке.

— Что ты сделал?

Он не мог перестать смеяться.

— Идем. Я все тебе покажу.

Они шли по лабиринту раскаленных добела зеркал, и тысячи пятен ее губной помады казались красными огоньками, сиявшими в серебряной пещере. С обеих сторон мелькали сотни истеричных женщин, за которыми крались хищные фигуры мужчин с искривленными ртами.

— Идем, идем, — шептал он за ее спиной.

Они вошли в небольшую комнату, заполненную запахом пыли.

— О Боже! Ральф, что ты наделал?

Это была заветная комната, которую карлик посещал каждую ночь в течение целого года. Он входил сюда, как в святилище, с закрытыми глазами, предвкушая чудесный миг, когда его уродливое тело станет большим и красивым.

Прижимая руки к груди, Эйми медленно подошла к зеркалу.

Оно было другим. Оно превращало людей в крохотных и скорченных чудовищ — даже самых высоких, самых прекрасных людей. И если новое зеркало придавало Эйми такой жалкий и отвратительный облик, что же оно сделало с карликом — этим напуганным маленьким существом?

Она повернулась к Ральфу и с упреком взглянула ему в глаза:

— Зачем? Зачем ты так?

— Эйми! Вернись!

Но она уже бежала мимо зеркал. Из-за жгучих слез ей было трудно найти дорогу, и она почти не помнила, как оказалась на ночном пирсе. Не зная, в какую сторону идти, Эйми остановилась. Ральф схватил ее за плечи и развернул к себе. Он что-то говорил, но его слова походили на бормотание за стеной гостиничного номера. Голос казался далеким и незнакомым.

— Замолчи, — прошептала она. — Я не хочу тебя слушать.

Из тира выбежал мистер Келли.

— Эй, вы не видели тут маленького паренька? Подлец стащил у меня заряженный пистолет. Вырвался прямо из рук! Я вас прошу, помогите мне его найти!

Он побежал дальше, выискивая воришку между брезентовых шатров под гирляндами синих, красных и желтых ламп. Эйми медленно пошла за ним следом.

— Куда ты направилась?

Она посмотрела на Ральфа, как на незнакомца, с которым случайно столкнулась в дверях магазина.

— Надо помочь Келли найти этого парня.

— Ты сейчас ни на что не способна.

— И все же я попытаюсь… О Господи! Это моя вина! Зачем я звонила Билли Файну? Если бы не зеркало, ты бы так не злился, Ральф! Зачем я покупала это проклятое стекло! Мне надо найти мистера Бига! Найти во что бы то ни стало! Даже если это будет последним делом в моей жалкой и никому ненужной жизни!

Утирая ладонями мокрые щеки, Эйми повернулась к зеркалам, которые стояли у входа в «лабиринт». В одном из них она увидела отражение Ральфа. Из ее груди вырвался крик. Но она продолжала смотреть на зеркало, очарованная тем, что предстало ее глазам.

— Эйми, что с тобой? Куда ты…

Он понял, куда она смотрит, и тоже повернулся к зеркалу. Его глаза испуганно расширились. Ральф нахмурился и сделал шаг вперед.

Из зеркала на него щурился гадкий и противный маленький человечек, не больше двух футов ростом, с бледным и вдавленным внутрь лицом. Безвольно опустив руки, Ральф с ужасом смотрел на самого себя.

Эйми начала медленно отступать назад. Повернувшись на каблуках, она зашагала к набережной, потом не выдержала и перешла на бег. И казалось, что теплый ветер нес ее на своих крыльях по пустому пирсу — навстречу свободе и крупным каплям дождя, которые благословляли это бегство.

1953

The Dwarf

© Перевод С.Трофимова

Дикий разврат в городишке Голуэй

Нас занесло на самую оконечность Ирландии, в Голуэй, куда неприветливые просторы Атлантики то и дело шлют пелену дождей и дыхание холода, а потом опять пелену дождей. Ложишься спать в тоске, просыпаешься среди ночи, потому что явственно слышишь чей-то плач, может, даже свой собственный, а проведешь ладонью по лицу — сухо. Поглядишь в окно, перевернешься на другой бок, а от тоски уже невмоготу — остается только шарить по простыням, чтобы нащупать влажный сон и еще раз попытаться натянуть его на голову.

Так вот, занесло нас туда, где кругом одни серые камни с зеленой бородой, то бишь в Голуэй, скалистый городишко, снизу отсыревший от моря, а сверху — от дождя; в компании с нашим кинорежиссером я прозябал там целый месяц, работая над сценарием фильма, который, по жестокой иронии судьбы, предстояло снимать под ласковым, желтым солнцем Мексики ближе к январю. В сценарии присутствовали разъяренные быки, пряные тропические цветы и жгучие взоры; я тыкал окоченевшими пальцами в клавиши пишущей машинки, сидя в неуютном гостиничном номере, а в окно диким зверем билось ненастье. Еда, которую там подавали, мало чем отличалась от тюремной баланды.

На тридцать первый вечер, ровно в семь — стук в дверь. Через порог нервно шагнул мой режиссер.

— Валим отсюда к чертовой матери — найдем, где в Ирландии можно оттянуться; больше нет сил слушать этот проклятый дождь, — выпалил он на одном дыхании.

— Разве идет дождь? — переспросил я, засунув пальцы в рот, чтобы растопить ледышки. — Здесь, под крышей, такая канонада, что меня уже контузило; я и думать забыл, что сверху еще и поливает!

— Каких-то четыре недели — и уже заговорил как ирландец, — заметил режиссер.

— Подай мою глиняную трубку, — сказал я.

И мы выбежали из гостиницы.

— Куда? — спросил я.

— К Гиберу Финну, в паб.

И мы припустили по мощеной улице, которая слегка покачивалась в темноте, как лодка на черных волнах, потому что от пьяной пляски фонарей нам под ноги падали дрожащие, летучие, неверные тени.

Наконец, мокрые от пота и дождя, с лоснящимися лицами, мы ворвались в паб; там висел густой теплый дух, как в овчарне, потому что возле стойки сгрудилась толпа, утрамбованная не хуже компостной кучи. Гибер Финн сыпал прибаутками и вспенивал напитки.

— Гибер Финн! — прокричал режиссер. — Мы хотим окунуться в ночной разврат!

— Будет вам ночной разврат, — посулил Гибер Финн, и в ту же минуту добрый глоток ирландского виски начал выжигать кружевные узоры у нас в желудках, озаряя жизнь новым светом.

У меня изо рта вырвалось пламя.

— Для начала сойдет, — бросил я.

Мы выпили еще и стали прислушиваться к дружескому трепу и довольно похабным — как нам показалось — анекдотам: не так-то просто разобрать местный выговор, а когда языки заплетаются от спиртного, эта задача становится вдвое труднее. Но мы понимали, где надо смеяться, потому что завсегдатаи, выслушав очередной анекдот, хлопали себя по коленям, после чего, не особо разбираясь, принимались за нас. Они от души охаживали себя по ляжкам, а потом их ладони обрушивались нам на плечи, а кулаки — под ребра.

У нас перехватывало дух, но мы делали вид, что это от смеха, и только жмурились. По щекам текли слезы, но не от веселья, а от обжигающих глотков спиртного. Стиснутые, как робкие цветки меж страниц отдающего плесенью фолианта, мы с режиссером безропотно ждали, когда же произойдет нечто из ряда вон выходящее.

Наконец терпение у режиссера лопнуло.

— Гибер Финн, — позвал он, перекрывая рокот голосов, — разгул идет неплохо, но мы хотим оттянуться по полной программе: задать такого жару, какого еще не знала Ирландия!

Тут Гибер Финн сорвал с себя фартук, втиснул мясницкие плечи в твидовый пиджак, в прыжке набросил плащ, нахлобучил кепку с ворсом и подтолкнул нас к дверям.

— Приглядите тут, пока я не вернусь, — бросил он своим помощникам. — Мне нужно отвести этих джентльменов туда, где они предадутся настоящему разврату. Им невдомек, что их ожидает!