Юрий Семецкий - Душа в тротиловом эквиваленте

• Название: Душа в тротиловом эквиваленте
• Автор: Юрий Семецкий
• Издательство: СИ
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2017

По - настоящему лютое попадалово в 1952 год.

---

Вот сейчас, воспользовавшись перерывом в командирской учебе, прямо в курилке, молодые офицеры забросали его вопросами.

- Товарищ полковник, а как будет преобразовываться армия?

-Чесноков, в курилке я для тебя Талгат Гизатович, это на службе я полковник!

-Талгат Гизатович, так как же?

- Как мне думается, наиболее логичным способом. Сначала вскрываем недостатки. Сами видите, что газеты пишут. У всех генералов и маршалов, встретивших войну, берут объяснения, какие директивы они получали до 22 июня и как их исполняли. Всем, в конце концов, интересно, куда делись 6000 орудий и горы боеприпасов? Почему немцы зачастую воевали против нас нашим же оружием, что это было? До сих пор эти моменты старались замалчивать, но Сталин опроверг тезис о том, что победителей не судят.

- А как соврут? - заметно волнуясь, сказал молоденький лейтенант, настолько худой, что его шея почти не задевала подворотничок. - У меня отец в Киевском котле пропал. Мне это очень интересно! Только вот наврут ведь!

- Исключено, - ответил полковник. Остались свидетели, архивы. К тому же это новое изобретение воронежской группы поиска - детектор лжи. Американцы что-то подобное делали еще в тридцатых, но здесь - другой уровень.

- А он достоверен? - тут же последовал вопрос.

- Абсолютно данных, полученных при помощи приборов, не бывает, погрешность есть всегда. Но в данном случае вероятность ошибки крайне мала. Человек не может держать под контролем сознания более двух - трех параметров. А анализируются - два десятка. Фотоэлемент и лампочка - вот вам кровенаполнение пальца, манжета от тонометра на руке - вот вам колебания артериального давления, миниатюрный маятник - вот вам тремор мышц. Сначала проводится калибровка: 'Ответьте истинно, ответьте ложно'. Длинноволновое излучение мозга, опять же. Да вы же сами про это читали.

-Читали, - сказал старший лейтенант Круподеров. - Только есть у меня сомнение, а как кто таблеток нажрется до полного бесчувствия и будет сидеть египетским сфинксом? Говорят, есть такие лекарства - принял и все тебе до звезды!

- Так опрос ведется в присутствии врача, психолога и журналистов. Нажрется кто химии - запишут попытку противодействия, и все равно спросят, только позже - тут же объяснили товарищи.

- Талгат Гизатович, ладно, что разберемся, это понятно, - снова спросил Чесноков. - Дальше-то как?

- Нетерпеливый ты, Чесноков, все тебе сразу расскажи, - ответил Шарипов. - В 'Красной Звезде' специальную вкладку делать стали - мнения собирают, что после. Не определился еще народ.

-А вы как думаете?

- Как и большинство, прошедших войну. Фактически, кадровая армия перестала существовать уже к концу 41-го. Значит, была организована неправильно. Много железа отдали, людей сгубили - подозреваю предательство высшего генералитета и партийных бонз. Ну, это мы скоро доподлинно узнаем.

Что до будущего, думаю, что весь народ станет армией. Примерно как у Махно было. Есть время - пашем, а винтовочка у стога стоит. Позвал батька - собрались, ворогу вломили, и снова пашем.

В кадрах мирного времени постоянно будут пребывать только те, кто имеет дело со сложной техникой - локаторщики, операторы сложных систем связи, вооруженцы, летчики, часть артиллеристов.

Для остальных достаточно полутора лет срочной и сборов каждый год. В зависимости от специальности, на неделю - две. Числишься в запасе - храни автомат, вышел в отставку по возрасту - возьми карабин за честную службу. В общем, примерно как в Швейцарской Конфедерации, только лучше.

Закончив говорить, он поднялся, вышел из курилки, и перед офицерами вновь предстал не Талгат Гизатович, а полковник Шарипов.

- Товарищи офицеры!

И товарищи офицеры, побросав окурки, потянулись в учебный класс.

... С воздуха открылся великолепный вид. Нет, смотреть на землю в полете - всегда захватывающее зрелище. Но эти места красивы по-особенному. Холмистая местность, поросшая дремучим лесом, и щедро рассыпанные зеркала речек и озер. Сразу подумалось, что неплохо было бы сходить в лес. Грибы еще не сошли, да и рыбку при случае поймать можно...

Русские зодчие, пришедшие сюда, место для монастыря выбрали гениально. На высоком холме, разделяющем две небольших речушки, в окружении сказочного леса. С севера и юга склон холма обрывается почти отвесно к текущим у его подножия водам. Фактически, это естественные замковые рвы.

Восточная сторона холма полога, там древние строители прокопали искусственный ров. В былые времена его заполняли водой, еще сохранились остатки каменных мостов и привратных стен.

На ровной площадке западного склона выстроены три здания очень красивой старинной кладки: двухэтажное строение в форме буквы "Г", трехэтажное и четырехэтажное. Чуть подальше- немыслимой красоты часовня. С четырех сторон монастыря - круглые сторожевые башни. Вход в монастырь увенчан уменьшенной копией Спасской башни Московского Кремля. На входе - трое ворот. Выход - скромнее, ворота там всего одни, башня невысока. В центре - два ошеломительно красивых собора. Один - пятиглавый, несколько напоминает московский храм Христа Спасителя. В нем удобно расположился гараж. Рядом - одноглавый, украшенный по карнизам окон и шатров золотой вязью, напоминающей пеньковый канат. Там - рабочая столовая, прозванная "веревочкой" как раз из-за этой вязи.

Южная часть храма отдана под театр. Монастырская трапезная - под ресторан. Как потом оказалось, акустика там прекрасная! Не хуже, чем в театре. Дело в том, что над квадратом стен трапезной - купол, отражающий любые звуки так, что даже разговор шепотом прекрасно слышен в другом углу. Точно такой же зал с такой же акустикой имеется в Зимнем дворце - в углу здания со стороны дворцового моста, рядом с Малахитовым залом.

Правое крыло монастыря переоборудовано под поликлинику. Чуть дальше на восток - гостиный двор для прихожан. Часть используется под жилье, остальное - магазины и узел связи.

Новостройки особого описания не заслуживают - все преимущественно сборное, щитовое, а если и кирпичное, то построенное по-быстрому.

За поймой реки - искусственно намытая дамба. Коттеджи с прирезанными к ним огромными участками соснового леса. В один из них меня и привезли в гости.

Кто? Да кому же, кроме Дмитриева. Утром он ворвался в палату, сказал, что с главврачом договорено, в Москве мне делать пока что нечего, да и некоторые товарищи давно желают познакомиться, а все никак не получается.

Машина, аэродром, громыхающий транспортник, снова машина, и вот я по адресу "Москва, Центр-300".

Вы уже догадались, что речь идет о милом местечке, которое основал Преподобный Серафим, канонизированный в 1903 году.

- Жить будешь здесь, в гостевом домике, - сказал Дмитриев, и мы пошли к строению стоящему на пригорке.

Бог весть, то ли неизвестные архитекторы использовали естественный рельеф местности, то ли, чтобы подчеркнуть красоту этого места, делались насыпи и искусственно завозился дикий камень, но больше всего мне это напомнило пейзажи Уманского парка. Разумеется, с необходимой поправкой на то, что это место значительно севернее.

Дом, где мне предстояло, как минимум переночевать, был сложен из огромных глыб дикого камня и снаружи был невелик, примерно как типовой дачный домик поздних брежневских времен.

Я начал восхищаться мастерством строителей, едва ступив внутрь. Да, именно так надо строить! Свободная планировка. Кажется, я так и не нашел ни одного прямого угла. Помещения, плавно перетекающие друг в друга. Избытка дверей тоже, впрочем, не наблюдалось. Они стояли разве что в санузле и на входе в небольшую баню.

На стенах - никакой отделки, нетронутый дикий камень, сглаженный льдом и столетиями.

Гостиная была почти пуста. Небольшой столик, в углу горка для посуды, четыре стула. В углу - небольшой кабинетный рояль. И камин, в котором при желании можно было бы изжарить кабана. Рядом - заботливо сложенная на кованой подставке стопка колотых дров. Кресло-качалка.

Спальня привела меня в восторг. Такие комнаты рисуют на картинках, в книгах сказок! Высокое сводчатое окно, нарочито грубо сделанная узкая деревянная кровать, медвежья шкура на полу, тумбочка, стул с высокой спинкой. Все.

Из спальни я вышел на просторный балкон, будто зависший над крутым склоном, к которому вплотную подступал нетронутый лес. Вдохнул свежего воздуха и вернулся в гостиную.

- Кто же придумал такую красоту? - спросил я у Николая Александровича.

-Хозяйка дома, - ответил он. - Она редко тут бывает. Но обещала зайти сегодня.

При этих словах его лицо приняло то смущенно-мечтательное выражение, которое бывает у давно и безнадежно влюбленных людей. Я понимающе взглянул на него. Николай Александрович смутился еще больше.