Саша Саин - Приключения сионского мудреца

• Название: Приключения сионского мудреца
• Автор: Саша Саин
• Издательство: Алетейя
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906823-18-2

Автор выразил свое видение окружающего мира, характеры людей, их поступки. Его главный герой идет к своей цели в жизни, пробивается, как «трава сквозь асфальт». У него на пути много преград, отсутствие понимания родителей, материальные трудности, но у него есть и поддержка, в первую очередь брата. Описаны реальные события. Жизнь каждого из нас настолько интересна и оригинальна, что ничего не надо придумывать, надо только ее наблюдать, уметь делать выводы, иметь четкую цель в жизни, немного юмора, тогда и сам придешь к пониманию самого себя, своего места в этом мире.

---

В это время из редакционного отдела вышел кучерявый брюнет лет сорока, в меру упитанный. «Чем тебе не Ефимович?» — решил я. И он на меня внимательно посмотрел, тоже, видать, уличил. Затем слышу: «Привет, Михаил Адамович!» — это он тому, кто из отдела патентов вышел, интеллигенту в очках, худощавому, сорокалетнему, выше среднего роста, в серых брюках и белой рубашке с запонками на рукавах. У того было нервное, сухое лицо и колкий взгляд. «А привет Семён!», — улыбнулся Михаил и глянул на меня. «Не еврей, как и подумал, но интеллигент, — решил я, — хотя ехидный должен быть». И я пошёл дальше. В конце коридора упёрся в табличку на дверях: «Директор института Искандаров Махмуд Искандарович». — «О-о-о!.. Это хуже! — подумал я. — Но местные кадры, всё же, тоже надо уважать!». Зато перед этой дверью была дверь с табличкой: «Научно-технический и новаторский отдел». — «Вот это мне подойдёт! — подумал я. — Хотя я, конечно, не передовик, и тем более не новатор производства, но всё же, что-то техническое во мне есть». — «Здрасте», — открыл я дверь и увидел 4 стола, четвёртый пустой, а три заняты: один — толстой сорокалетней тёткой с двойным или даже тройным подбородком, но добродушной и улыбчивой. Следующий стол справа — сотрудником лет 35, коренастым, невысокого роста, с большим, выпуклым лбом, и третий стол был занят полноватым, добродушного вида брюнетом, тоже 35–37 лет. Справа: вход в следующую комнату. Там сидела за столом худая, долговязая, со сбившимися в паклю волосами — бывшая шатенка лет сорока пяти, с большими глазами, похожая на старую добрую куклу из кукольного театра Карабаса Барабаса — Мальвину — на старости лет. Это и есть начальник научно-технического отдела, понял я и прошёл к ней.

Рядом с ней стоял единственный кульман, при виде которого я вздрогнул и меня затошнило. Но он был уже, к счастью, занят молодой, моего возраста, высокой, простодушной, бесхитростной, как амеба, белесо-веснушчатой девушкой. «Я к начальнику отдела», — обратился я к «старой кукле». «Я начальник отдела», — улыбнулась «кукла» и, протянув мне руку, назвалась: Марина Алексеевна Цимлянская. Я в ответ ей — своё имя и руку тоже. «Я по поводу устройства», — скромно начал я и протянул документы. «О, главный механик, инженер-конструктор, инженер-технолог! Вы политехнический институт окончили?» — спросила начальник отдела. «Пока нет, — сказал я, — но собираюсь». — «Вы нам подойдёте, — с готовностью сказала Марина Алексеевна. — У нас как раз уволился старший инженер-новатор, пойдёте? Это работа творческая, активная, с передовиками производства страны: приглашать их, организовывать встречи с ними на предприятиях города и республики, способствовать внедрению новшеств, изобретений, передовых методов производства на предприятиях нашей республики. Работа интересная, живая, некабинетная, всё время в движении — по заводам, фабрикам». «Вот это да! — подумал я. — Как я люблю — движение! В особенности, по городу!» «Пойду!» — уверенно произнёс я. «Подумаете или сейчас напишите заявление?» — спросила Марина Алексеевна. «Сейчас напишу!» — ответил я и тут же на листе, выданном Мариной Алексеевной, написал: «Прошу принять меня на работу в качестве старшего инженера-новатора. Прошу выдать мне… — чуть было — аванс, как вновь устроившемуся… — не написал. — Ой! Я же ещё работаю в тюрьме!» — опомнился я. «Где?!» — переспросила Марина Алексеевна. «В одном отвратительном учреждении!» — заверил я её. — «В каком?». — «В тюрьме», — застыдился я. Марина Алексеевна покатилась со смеху: «Сегодня вечером скажу моему мужу, где он работает. Он начальник следственной тюрьмы». — «Какой?» — испуганно переспросил. «Следственной». — «А-а-а, — несколько успокоился я, — это рядом, но пока не говорите своему мужу, пока я не уволюсь. Но я быстро уволюсь, уже завтра!» — уверил её я. «А может, не отпустят?» — взволновалась Марина Алексеевна. «Не думаю», — засмеялся я. «Ну, хорошо», — не поняла она меня, к счастью. «Правильно сделал! — обрадовался брат, когда я зашёл к нему в прокуратуру и рассказал. — У меня тоже когда-то была мысль туда пойти, но не решился — думал, не возьмут, ты оказался нахальнее. Там работает жена начальника следственной тюрьмы, он очень хороший человек. Её я не знаю, а он нормальный, весёлый украинец-полковник», — охарактеризовал его брат. «Весёлый тюремщик звучит как весёлый висельник, — задумчиво произнёс я. — Завтра обрадую Бусурманова, может, ещё и не отпустит, как боится Марина Алексеевна. Заявление надо осторожно подавать, а то ещё умрёт от „инфаркта радости“!».

«Я к вам с заявлением», — обратился я на следующий день к Бусурманову торжественно и строго. «Что за заявление?!» — испуганно схватил он моё писание, пробежав, не мог скрыть своей радости — негодяй. «Что, не отпускаете? — улыбнулся я — Подумать советуете? Ладно, я ещё подумаю: может, действительно стоит и остаться? Я всё же к вам сильно привязался! И вас жалко оставлять без кадров!». Лишившись дара речи, Бусурманов торопливо подписал заявление и выскочил с ним по направлению к административной зоне. «Вот те на, как разволновался! — сказал я зэку. — Так я и знал, что не захочет отпускать». Через 5 минут радостный Бусурманов возвратился и сказал, что заявление уже в отделе кадров и через полчаса максимум я могу забрать даже свою трудовую книжку. «Жаль с вами расставаться, — сказал я, — но может, ещё надумаю, и тогда точно вернусь!» — пригрозил я напоследок.

С понедельника 1968 года приступил к своей новой должности по новаторской деятельности: старший инженер-новатор! Всё же я ошибался в себе, что я не новатор производства, а главное, хорошо быть новатором производства, в нём не участвуя! Всё равно, как офицер в штабе армии, а не на передовой, где пули свистят! Но я уже достаточно для своего возраста навоевался, пусть теперь другие повоюют! Буду для них планы сражений разрабатывать и кричать: «В бой, вперёд, дураки!».

Знакомство с сотрудниками, придя на работу, начал слева направо: «Вероника Ивановна, или просто Вероника», — сказала толстая сотрудница лет сорока — инженер по предприятиям лёгкой промышленности. «Черепов Виктор», — назвался коренастый, с большой головой и выпуклым лбом. «Правильная фамилия!» — удивился мысленно я. Его «череп» был «приставлен» к машиностроительным предприятиям. «Брух Адольф», — встал из-за стола и подал руку хромой на одну ногу полный брюнет, русский немец. «На Украине имел бы большие проблемы как „еврей“, тем более, что слегка шепелявит. Возможно только, его спасло бы имя, уважаемое там!» — отметил про себя я. Он «опекал» автотранспорт республики. Затем зашёл к Марине Алексеевне в кабинет и порадовал её, что я уже здесь. Тут же познакомился с той «простоволосой» девушкой у кульмана, окончившей 10 классов, она была копировщицей и секретаршей у Марины Алексеевны. «Маша Драчёва», — представилась она. «С её внешностью ничего другого не остаётся, — подумал я, но виду не подал и сказал: — Очень приятно. — Возможно, и она себе кого-нибудь найдёт и не надо будет „этим“ заниматься». Затем я вернулся за свой четвёртый стол справа и объявил, что я инженер-новатор — к своим обязанностям приступил! Тут же вышла из своей комнаты Марина Алексеевна и меня тоже представила подробно, сказав, что очень рада такому молодому и перспективному сотруднику. «Михаил Адамович, познакомьтесь — наш новый инженер-новатор», — представила меня Марина Алексеевна уже замеченному мной начальнику патентного отдела, зашедшему к нам в отдел. «Очень приятно, — ехидно улыбнувшись, колко глянув на меня, скептически, как мне показалось, произнес Пшезмирский, добавив: — Извините, не понимаю, что означает инженер-новатор, это меня очень смешит, — и прыснул со смеху. — А вы знаете, что такое инженер-новатор? — спросил он меня тоном экзаменатора. — И что будете делать?» — желая поставить меня в неловкое положение. «Это определение не я придумал, — уклончиво ответил я, — но и патентный отдел для меня звучит не лучше, он ассоциируется у меня со словом — „импотентный“». Все рассмеялись, кроме Пшезмирского. «Не обращай на него внимания, — сказали мне сотрудники, когда Пшезмирский ушёл. — Он очень странный, ехидный и вечно что-то ляпает, и против всего!». — «Пойдёмте, — сказала Марина Алексеевна, — я познакомлю вас с нашим директором». Войдя в его приёмную, я увидел огромную секретаршу метра два ростом, как мне показалось! Русская баба лет 38, которая, чувствовалось, и коня на ходу остановит, и в горящую избу войдёт, и грудь немаленькая! «Познакомься, Маня, — обратилась к ней Марина Алексеевна, — мы к Искандарову».

«Хорошо, пусть работает», — сказал Искандеров, среднего роста, с круглой маленькой головкой, в чёрном костюме и белой рубашке — чёрненький директор института, глядя не столько на меня, сколько на Марину Алексеевну. «Марина Алексеевна, — обратился он, тут же потеряв ко мне интерес, — нам надо сегодня в два часа быть в Госплане у Бобоева на совещании».