Борис Зюков - Командир сильных духом

• Название: Командир сильных духом
• Автор: Борис Зюков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Медведев посмотрел мне в глаза и, видимо уловив в них неуверенность, добавил:

- Но ты не огорчайся. Я ведь тоже помню себя таким. На заре юных лет мне захотелось повидать батьку Махно. Прикинулся кучером и повез одного нашего человека к махновцам. Они думали, что человек этот заодно с анархистами, а он был чекист. Приехали на хутор, и тут я, по неопытности, чуть себя не выдал. И кому, - Дмитрий Николаевич рассмеялся, - ребенку, девочке, которая сразу же распознала во мне лжекучера. Правда, все обошлось благополучно. Но вывод я тогда сделал для себя на всю жизнь: к каждой кажущейся легкой операции, к каждому шагу разведчик обязан себя готовить тщательно. - Он помолчал. - Уверен, что из тебя выйдет хороший разведчик.

- Постараюсь!

Мне захотелось спросить, когда я получу первое задание. Но Дмитрий Николаевич опередил меня:

- Тебе, наверно, не терпится в город? Придется подождать. Побудь в отряде, похлебай партизанской болтушки. Пообвыкни".

Не только Гнидюк, но и другие партизаны, горячие головы, рвались к немедленной схватке с врагом. Широко известный ныне легендарный советский разведчик Николай Иванович Кузнецов тоже готовился начать активные действия. Буквально через несколько минут после приземления он докладывал Медведеву, что хорошо подготовлен, прилично стреляет и может беспрепятственно действовать в городе. Но Медведев терпеливо охлаждал его пыл, он умел сдерживать людей до той поры, пока они глубоко не прочувствуют всей ответственности поручаемого им дела и не смогут вложить в очередную операцию всю страстность долго сдерживаемого боевого порыва. Выслушав Кузнецова, он с участием, спокойно сказал, что нужно продолжать подготовку - познакомиться с местными жителями, условиями жизни на оккупированной территории. Все это займет довольно много времени. Не нужно спешить.

Кузнецов помрачнел. Но Медведев лучше других знал, что разведка не терпит поспешности: малейшая оплошность может привести к провалу - гибели человека и большого дела, которое готовили многие. Про себя он считал, что разведчик, как и сапер, не имеет права на ошибку, ибо она стоит жизни, зачастую не только ему одному.

После каждого возвращения разведчиков командир часами беседовал с ними обо всем ими виденном и слышанном, не упуская ни малейших подробностей. Он просил Кузнецова переводить ему статьи из немецких газет и журналов, попадавших в отряд, и, пожалуй, лучше любого ровенского жителя или немца был в курсе всех новостей.

Кузнецов рвался в город, но Медведев по-прежнему не торопился, считая, что еще рано, и ни в коем случае не соглашался отпускать его:

- Кем-кем, а Паулем Зибертом мы рисковать не имеем права. Подумайте, Николай Васильевич, сколько людей трудилось над вашей подготовкой и сколько труда положили вы сами. И все это может пропасть зря из-за какой-нибудь ничтожной оплошности. Согласен, что вы превосходно владеете немецким языком. Согласен, что в Ровно к вашему приезду все готово. Но не почувствуют ли гитлеровцы вас чужаком в своей среде, инородным телом? Вам же никогда не приходилось вращаться в такой среде. Думаю, вам необходимо устроить нечто вроде выпускного экзамена - свести с глазу на глаз с вашими будущими "коллегами". Надо бы раздобыть "длинного языка", по возможности, старшего офицера, выяснить, какое впечатление вы на него произведете. К тому же сейчас нам такой "язык" необходим и для общей информации.

...Командование собралось в штабном шалаше. Началось обсуждение операции. Было известно, что по шоссе Ровно - Костополь движение довольно оживленное: проходило немало легковых машин со старшими офицерами. Кто-то предложил устроить обычную засаду. В обе стороны от нее расставить наблюдательные посты. Как только один из них увидит подходящий объект, тотчас даст красную ракету - сигнал приготовиться.

- Но ведь там местность открытая, возможности хорошо замаскировать засаду нет. Да и красная ракета насторожит фашистов, - сказал Медведев. Нет. Не годится.

Предложили перекрыть шоссе лентой с шипами и таким образом остановить машину.

- А если на шипы наедет вовсе не та машина, которая нам нужна?

Предлагали кавалерийский налет и еще несколько хитроумных замыслов. Медведев улыбался - романтика! - и безжалостно их отвергал. После долгого обсуждения и споров был принят замысел Кузнецова - "подвижная засада"...

По шоссе Ровно - Костополь двигались три подводы, на которых разместились партизаны, одетые кто как придется, но с белыми нарукавными повязками полицейских. На первой ехал Кузнецов в форме гитлеровского офицера. Вся эта "процессия" представляла обычную для оккупированных районов картину: полицаи во главе с фашистским офицером направляются в какое-то село громить жителей за непокорность.

Кузнецов зорко всматривался в мчавшиеся навстречу машины. Так продолжалось часа три. Но вот показалась большая, комфортабельная легковая машина. Кузнецов привстал и осмотрелся вокруг: на шоссе больше никого не было видно. Он поднял руку. Партизаны приготовились. Приходько, сидевший рядом с Кузнецовым, соскочил с подводы и, едва машина миновала его, швырнул под задник колеса гранату - блестящий "опель-адмирал" свалился в придорожный кювет. В автомашине оказалось два гитлеровских офицера: начальник отдела рейхскомиссариата майор граф Гаан и имперский советник связи Райс из Берлина.

В портфеле Райса среди многочисленных секретных бумаг оказалась топографическая карта, на которой были детально нанесены все пути сообщения и средства связи гитлеровцев на территории Украины. Изучая эту карту, Кузнецов обратил внимание на линию, которая начиналась между селами Якушинцы и Стрижевка, в десяти километрах западнее города Винницы, и шла на Берлин. При допросе Райса выяснилось, что линия эта обозначает многожильный подземный бронированный кабель. Таким образом, добытая карта при сопоставлении с уже полученными разведывательными данными помогла уточнить местонахождение ставки Гитлера на восточном фронте под Винницей...

Райс принял Кузнецова за немецкого офицера, предавшего своего фюрера и начавшего сотрудничать с партизанами, настолько безукоризненно он играл свою роль.

Только теперь Медведев решил, что Пауля Зиберта можно отправлять в Ровно.

А тем временем немцы не дремали: над партизанским лагерем как-то появился вражеский самолет-разведчик, следовало ожидать после него бомбардировщиков. Поэтому подыскали место для нового лагеря, примерно в километре от старого. Ночью отряд перебазировался туда. Медведевцы тщательно замаскировались. С рассветом фашистские самолеты стали бомбить старый лагерь. Они разворачивались на очередной заход над новым лагерем, но его так и не заметили, а старый смешали с землей.

После этого случая Медведев почти ежедневно стал выделять группу бойцов для устройства ложных лагерей. Группа отходила за 8 - 10 километров от настоящей стоянки и строила там ложные шалаши, жгла костры из сырых дров, чтобы дыма было побольше. Когда появлялся вражеский самолет-разведчик, "декораторы" уходили. Летчик всегда успевал отметить на своей карте нужный квадрат леса и вызывал бомбардировщики. Те аккуратно сваливали свой груз на пустые шалаши, а фашистские газетенки после вовсю трубили о разгроме еще одной партизанской базы.

4

В начале осени разведчики встретились с командиром небольшой местной группы партизан Николаем Струтинским. В эту группу входили отец Николая Владимир Степанович, братья Георгий, Владимир и Ростислав и еще несколько человек. Люди эти изъявили желание присоединиться к "Победителям", и вскоре вся семья - мать Николая Марфа Ильинична, младшие братья и сестры стали медведевцами. Для отряда такое пополнение оказалось чрезвычайно полезным. Будучи исконными местными жителями, Струтинские великолепно знали районы Ровенской области, во многих селах и городах у них были родственники и многочисленные знакомые.

Вскоре после этого на разведку в Ровно были посланы десантник Николай Приходько, являвшийся тоже местным жителем, и Николай Струтинский. В Ровно у Приходько жил родной брат Иван с женой. Они сразу согласились помогать партизанам. Николай Струтинский пробыл в городе свыше двух недель и добился значительных успехов: он связался с рядом людей, заручился их согласием помогать медведевским разведчикам и достал через них образцы документов, по которым партизаны могли свободно ходить в город. К этому следует добавить, что Николай Струтинский вскоре наловчился блестяще вырезать из резины любые немецкие печати и штампы, был бы только образец.

В отряде имелась трофейная пишущая машинка. На ней можно было печатать по-латыни, а всевозможные печатные бланки добывали подпольщики, связанные с немецкими учреждениями и типографиями. Таким образом наладилось изготовление фиктивных гитлеровских документов. Они, естественно, использовались в самых различных операциях сотни раз и, насколько известно, не подвели ни одного разведчика. В отряде даже ходила шутка Николая Струтинского, что "наши документы лучше настоящих".