Зинаида Чиркова - Вокруг трона Екатерины Великой

• Название: Вокруг трона Екатерины Великой
• Автор: Зинаида Чиркова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-058238-9, 978-5-271-23186-5

В истории часто главные роли играли не только те, кто занимал трон, но и те, кто находился рядом. Среди них были выдающиеся государственные деятели и ловкие авантюристы, талантливые политики хитроумные интриганы. Григорий Орлов, Григорий Потёмкин, Платон Зубов — эти и другие люди, окружавшие императрицу Екатерину Великую, сумели достичь вершин власти и занять заметное место в истории государства Российского.

В данном томе представлены биографические очерки о Григории Орлове, Григории Потёмкине, Екатерине Дашковой и других сподвижниках и фаворитах, составлявших окружение императрицы Екатерины Великой. Написанная хорошим языком, живо и увлекательно, книга, несомненно, привлечёт внимание всех, интересующихся отечественной историей.

---

И как же он был изумлён, когда в его доме появилась его законная жена Авдотья с дочкой Настей, которая уже выросла в красавицу!

Трубецкой ничего не стал скрывать от жены, рассказал о баронессе Вреде, своём сыне Иване и твёрдо заявил, что воспитываться тот будет лишь у него, станет наследником и состояния, и фамилии Трубецких.

Баронесса Вреде уехала в Копенгаген, а потом, при первой же возможности, перебралась в Лондон. Она никогда не забывала о мальчике, рождённом ею, но никогда не писала ему, боясь испортить ему жизнь в доме отца и мачехи.

Только через восемнадцать лет вернулся Трубецкой в Россию. Он ожидал порицания и опалы от царя за позорную сдачу в плен при Нарве, но Пётр, против обыкновения, простил всех вернувшихся из плена, а Трубецкому даже пожаловал чин генерал-поручика. Но челобитную Трубецкого, где тот просил о присвоении фамилии рода своему сыну, не захотел подписать и вычеркнул три первые буквы. Так и остался Трубецкой Иван Иванович не с фамилией отца, а с огрызком от этой фамилии — Бецким...

В доме отца жилось Ивану плохо. Хоть и помирилась с отцом его жена Авдотья, хоть и простила баронессу Вреде, но сына её ненавидела, при всяком удобном случае колола глаза незаконным рождением и попрекала отцовским хлебом. Иван не жаловался отцу — понимал, что из-за его слов неминуемо начнутся скандалы, да и свою родную мать он помнил очень хорошо и порой жалел Авдотью, вынужденную терпеть в своём доме незаконнорождённого пасынка.

Иван Трубецкой снёс обиду от царя, но не простил, а попытался возражать. Сказал, что сын с детства обучен языкам, да почти всем европейским, владеет и латынью, и немецким, и французским, а уж шведским и датским с рождения.

Царь подумал и решил, что самое место Ивану Бецкому в Европе: пусть едет туда ещё учиться, а когда вернётся, тогда, может быть, и при фамилии отца останется.

Но это обещание было неопределённое, туманное, и Трубецкой-отец понял, что его сын так и останется с огрызком вместо фамилии. А вот другой совет — послать в Европу учиться — он воспринял серьёзно и написал матери Ивана в Копенгаген, чтобы она через своих родственников помогла сыну определиться в Копенгагенское кавалерийское училище, славящееся своими учениками — лихими рубаками и толковыми командирами.

Баронесса сделала всё, что зависело от неё, — Иван поступил в училище с прекрасными рекомендациями и проучился там почти три года.

Но на выпускных экзаменах он упал с лошади, его помяли кони, бегущие позади, и ему пришлось выйти из училища, так и не получив бумагу об окончании. Ему не простили богатства — отец высылал Ивану много денег, не простили надменности и отваги. Несколько дуэлей, закончившихся в пользу Ивана, и вовсе обострили эту ненависть.

Вернувшись домой, Иван снова попал на язычок мачехи — она вновь и вновь колола его и незаконностью происхождения, и неумением закончить какое-никакое учебное заведение.

Но теперь положение в России изменилось. Даже Трубецкому, бывшему в милости у царя, приходилось туго: Пётр заметно изменился, стал суровее и беспрестанно вёл свои войны. Трубецкого он загнал в Киев генерал-губернатором, и Иван увидел, каково положение его батюшки здесь. Генерал-губернатор был, правда, что царь в Петербурге, на нём кончались все жалобы и челобитные, он один был волен казнить или миловать. Но всё-таки служба вдали от двора опростила его, сделала барином-сибаритом, от ничегонеделания увлекавшимся игрой в карты по-крупному.

Свою сводную сестру Анастасию Иван не увидел, потому что незадолго до его приезда её выдали замуж за принца Гессен-Гомбургского, служившего в Петербурге.

Отец взял сына себе в помощники, присвоив ему звание адъютанта. Но Ивану такая роль не нравилась, он рвался в центр жизни, в столицу, в Петербург.

Неожиданная весть о смерти царя Петра застала Трубецких ещё в Киеве. Мужчины Трубецкие сразу же засобирались в столицу — теперь неизвестно, что за жизнь пойдёт, каким царём возглавится Россия, какие люди встанут у руля.

Оказалось, провозгласили императрицей Екатерину, жену Петра, венчанную, имеющую двоих дочерей, и закрутилась новая царица в одних пирушках да пьяных оргиях. Едва приходил её старый милый друг Меншиков, как раздавался извечный вопрос: «Чего бы нам выпить? »

Трубецкой ездил по гостям — узнавал новости, старался вытрясти из царских архивов ту челобитную, что Пётр подписал. Однако не удалось, зато сыну достал должность — не ахти какую, да уж больно развесёлую — иностранным курьером при Коллегии иностранных дел. Даже чин получил Иван — камер-курьер, что по табели о рангах значит прапорщик. Но он так и остался Бецким, когда его отец отбыл в свой далёкий Киев.

Три года пролетели для Бецкого как один день. Он мотался по всем странам Европы, от двора ко двору, успевая передавать новости о русском дворе и заодно разбивая по пути сердца девушек во всех городах, где бывал.

А каких людей он повидал, с какими философами и республиканцами встретился! Париж, Вена, Болонья, Милан, Венеция — все эти города были теперь хорошо известны курьеру императорского двора. Его расспрашивали короли и вельможи, о нём справлялись послы, и к своим двадцати двум годам Бецкой научился так остроумно болтать на каждом из пяти самых распространённых языков Европы, что к его словам стали прислушиваться не только русские посланники за границей, но и сами владетельные правители многих стран. Он мог завязать беседу с любым человеком из верхних слоёв дворянства любой страны, знал тысячи анекдотов о монархах и умел рассказать их так, что каждый его собеседник лишь удивлялся уму и таланту юного курьера.

И хорошо, что Бецкой несколько лет вертелся курьером по разным странам, потому что со смертью Екатерины Первой в России началась такая борьба за трон, что он непременно ввязался бы в неё, и кто знает, чем бы это закончилось. А так должность у него была тихая, неприметная, никто не кидал на него завистливых взглядов, а если кто-нибудь и ненавидел его, то это были обманутые мужья или отцы обманутых девушек. Да и что с него возьмёшь — сегодня он тут, а завтра где-то на берегах Сены или Невы.

Так и миновало Бецкого царствование Петра Второго, всё время он был в разъездах и переездах. А осел немного лишь тогда, когда взошла на царский трон курляндская герцогиня Анна Иоанновна, дочь брата Петра Великого, Ивана, вместе с которым тот начинал царствовать, но умершего ещё в 1696 году.

Иван оставил трёх дочерей — Екатерину, Анну и Прасковью. Но Тайный совет решил выбрать в царицы среднюю. Старшая, Екатерина, была замужем за герцогом Мекленбургским, так что могла бы перетянуть в Россию многих немцев из своего крохотного герцогства, всегда жившего в великой нужде. Младшая была всегда больна — вечно у неё то живот болел, то сопли висели до колен, то маялась зубами, то прикладывала ладанки к пояснице. Словом, тоже не годилась в государыни. А вот средняя, Анна, была бабой гвардейского роста, многое переняла от дядюшки Петра, мужа, герцога Курляндского, потеряла ещё в первый год замужества, а в Курляндии жила, считая каждую копейку, — очень уж маленькое содержание выплачивали ей курляндцы.

Но прежде чем встать на трон, Анна должна была подписать «Кондиции», чтобы пользоваться лишь мишурой власти, а всё делать по приказу верховников, то бишь членов Верховного тайного совета. Анна согласилась.

2

Никогда, ни единым словом не обмолвилась Екатерина о том, что считает Бецкого своим родным отцом. Но всё её поведение, всё её отношение к Бецкому указывало на это. Да и подглядел нечаянный и незамеченный свидетель, как целовала императрица Бецкому руку. А в немецких землях принято целовать руку только родителям и монархам.

Придворные сплетники тотчас начали вычислять, когда и где была мать Екатерины за год до её рождения, когда и где был и Бецкой в то же время.

И определили, что в то время, когда взошёл на престол четырнадцатилетний император Пётр Второй, сын Алексея, забитого на пытках отцом, Петром Первым, Бецкой был направлен с дипломатической почтой в Париж, к русскому послу во Франции Долгорукову. Должна была знать Европа, каков новый наследник престола, каков новый император.

А новый император, сваливший в четырнадцать лет самого крепкого и нерушимого, казалось бы, князя Меншикова и отправивший его в ссылку, интересовался лишь охотой, унаследовав, видимо, эту страсть от прадеда — Алексея Михайловича. Его занимали охотничьи псы, а не государственные дела, и его свора в триста шестьдесят собак была его любимым детищем. Он даже спал иногда среди своих собак.

«Всё в России в страшном расстройстве, царь не занимается делами и не думает заниматься. Денег никому не платят, и бог знает, до чего дойдут финансы. Каждый ворует, сколько может. Об исправлении всего этого никто серьёзно не думает» — так говорилось в одном из писем иностранного посланника в России об этой поре русского государства.