Зинаида Чиркова - Вокруг трона Екатерины Великой

• Название: Вокруг трона Екатерины Великой
• Автор: Зинаида Чиркова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-058238-9, 978-5-271-23186-5

В истории часто главные роли играли не только те, кто занимал трон, но и те, кто находился рядом. Среди них были выдающиеся государственные деятели и ловкие авантюристы, талантливые политики хитроумные интриганы. Григорий Орлов, Григорий Потёмкин, Платон Зубов — эти и другие люди, окружавшие императрицу Екатерину Великую, сумели достичь вершин власти и занять заметное место в истории государства Российского.

В данном томе представлены биографические очерки о Григории Орлове, Григории Потёмкине, Екатерине Дашковой и других сподвижниках и фаворитах, составлявших окружение императрицы Екатерины Великой. Написанная хорошим языком, живо и увлекательно, книга, несомненно, привлечёт внимание всех, интересующихся отечественной историей.

---

Потёмкин низко поклонился императрице.

   — Ваше величество, — произнёс он своим красивым приятным баритоном, — прикажите девице сказать хоть одно слово, я ж не слышал её никогда...

Екатерина повернулась к фрейлине:

   — Скажи хоть несколько слов...

Но та стояла молча, как чурбан, и слёзы уже блестели на её глазах. И вдруг она кинулась на колени, затараторила в голос и со слезами:

   — Матушка, милостивая государыня, не извольте гневаться, никогда больше опаздывать на дежурство не буду...

И Потёмкин бухнулся на колени перед Екатериной и запричитал голосом фрейлины:

   — Да если бы вы, матушка-государыня, знали, чем я занималась, перед тем как опоздать на дежурство! Разве вы не помните того молоденького пажа, с которым я уже успела перемигнуться в саду?

Гомерический хохот сопровождал каждое слово Потёмкина. Даже Екатерина не могла сохранить свой величественный вид — она тоже хохотала от всей души...

   — Ладно, — наконец отсмеявшись, заявила Екатерина, — девушек и женщин передразнить умеете, а вот старца, хоть бы князя Репнина, сможете ли?

Потёмкин вскочил с колен, тут же выпятил несуществующий живот, уткнул подбородок в воротник мундира и глубоким, густым дребезжащим басом проговорил:

   — Ну что ты, матушка, старика мучаешь, небось не знаешь, что меня девки-поломойки в бане ждут?

Ответом на эту реплику был опять гомерический хохот со всех сторон. Главное, что поняли придворные, — лучше не попадаться на язык этому великану с гривой вьющихся чёрных волос: высмеет, да ещё и ущипнёт за больное место...

   — Ну, утешил, Гришенька, — тихонько сказала Екатерина Орлову и, повернувшись к Потёмкину, громко добавила: — Не сочтёте за труд потешить нас за ужином сегодня? Приглашаю вас, замечательный вы забавник...

И опять голосом самой Екатерины Потёмкин поблагодарил за приглашение:

   — Да разве могу я отказаться лицезреть ваши прелестные ручки, вашу чудесную шейку, ванте величественное и доброе лицо?

Даже этот двусмысленный намёк прошёл хорошо, придворные смеялись, и Екатерина не смогла поставить на место зарвавшегося шута.

Григорий Орлов покосился на Потёмкина, ревнуя к вниманию императрицы, но потом встряхнулся: стоит ли тратить нервы и злость на этого странного протеже? Ведь это он, Григорий Орлов, представил его Екатерине, желая позабавить её. Вот и позабавил. Да ещё всё впереди. На вечернем интимном рауте Потёмкин может показать и кое-какие другие свои таланты, что, несомненно, развлечёт императрицу, доставит ей несколько приятных минут, и уж, конечно, она не замедлит отметить, кто предоставил ей такое развлечение. А паяц он и есть паяц, что с него взять...

Кстати, это Орлов вручил Екатерине 12 июля список наград для заговорщиков. Там он представил Потёмкина к чину корнета, о чём и пытался напомнить Екатерине на приёме. Но императрица собственной рукой вычеркнула этот чин и написала: капитан-поручик. А после развлекательного спектакля Потёмкина, поставленного им на ужине у императрицы, Екатерина присвоила ему чин камергера с бриллиантовым ключом. Он с удовольствием играл роль шута, и Орлов и не думал ревновать Екатерину к нему, сознавая, насколько эта роль унизительна и неподходяща для него, фаворита императрицы, имевшего доступ в спальню повелительницы в любое время.

Как-то за обедом случилось Екатерине завести разговор о французской литературе. Знала она, что все её вельможи, за редкими исключениями, не читали ничего, кроме «Святцев», и разговор вела по-французски, посвящая своих придворных в сюжет Тристана и Изольды.

Она процитировала несколько фраз из французского оригинала и споткнулась, позабыв окончание фразы. Дождавшись, когда императрица замолчала, подыскивая оправдание своей забывчивости, Потёмкин продолжил фразу на чистейшем французском языке и читал так, как будто смотрел в книгу.

Екатерина в очередной раз удивилась. Никому не удавалось поразить её своей образованностью, кроме разве княгини Дашковой, а тут, пожалуйста, не только читал, но и знает наизусть.

И она принялась экзаменовать застольного шута. Оказалось, что он не только читал всё то, что читала Екатерина, но мог долго и нудно цитировать французские первоисточники целыми страницами. Никто ещё не поражал Екатерину своей образованностью и такой феноменальной памятью.

Стушевались братья Орловы перед таким вниманием императрицы к поручику Потёмкину и стали наперебой советовать ей пристроить его куда-нибудь служить по гражданской части.

— Но выговор ваш слабоват, — любезно сказала Екатерина капитану-поручику, — я позабочусь о том, чтобы ваш французский не хромал. Дворянин Вомаль де Фаж образован, знает свой родной язык в совершенстве и будет вам хорошим преподавателем.

Потёмкин сердечно поблагодарил Екатерину уже своим собственным красивым глубоким баритоном и на следующий же день начал занятия со своим новым секретарём. Кстати, этот Вомаль де Фаж прослужил у Потёмкина двадцать три года в качестве секретаря и владел многими тайнами временщика.

Екатерина позаботилась о том, чтобы молодой капитан-поручик не утратил своих знаний, а приносил бы пользу России. Она назначила его в один из департаментов Сената, повелев своим сенаторам ознакомить молодого человека со всеми делами. И уже тогда подавал Потёмкин Екатерине советы, которые скоро показали его глубокий ум, всестороннюю одарённость и удивительно богатое воображение.

Но Орловы не давали Екатерине увлечься Потёмкиным. Они искали с ним ссоры, понимая, что со своими богатыми умственными дарованиями он очень скоро превзойдёт их на пути к сердцу императрицы. А тогда, естественно, кончатся все те блага и милости, что лились на них золотым дождём...

Однако заботы Екатерины об окончании образования Потёмкина вовсе не были первой ступенькой к её сердцу. Она в то время любила одного лишь Григория Орлова и даже не думала о замене его кем-нибудь другим. В истории существует немного таких примеров, каковым являются отношения Орлова и Екатерины. Она всё прощала ему, он был на вершине славы и богатства и тем не менее пожелал заменить императрицу в своём сердце своей двоюродной сестрой, а после смерти молодой княгини повредился рассудком. Но и тогда Екатерина ездила к нему домой, чтобы собственноручно мыть его, ухаживать за ним с редкой для таких женщин верностью и нежностью...

Но она не могла не заметить, как остроумен, находчив и смел её неожиданный шут. Однажды она обратилась к Григорию Потёмкину с каким-то малозначительным вопросом по-французски, а он отвечал ей пространно и красиво на русском языке.

Один из вельмож, представлявший иностранный двор, сделал Потёмкину замечание:

   — Если государь обращается к вам с вопросом, то отвечать вы должны на том языке, на котором обратился государь...

И выражено это было так надменно и гордо, что Григорий не выдержал и также надменно и гордо ответствовал:

   — А я считаю, что если государь обратился с вопросом, то подданный должен ответить на том языке, на котором лучше всего может выразить свои мысли. А русский язык я учу уже двадцать два года...

Екатерина не могла не признать этот блестящий вывод и наклонила голову в знак правоты своего подданного.

Потёмкин всё искал случая быть поближе к императрице — червь честолюбия и пример Григория Орлова заставляли его искать пути к сердцу Екатерины. Как-то раз он прислонился к столику, за которым Екатерина играла в карты с Орловым, и посмотрел в её карты. Орлов злобно шепнул, чтобы Потёмкин убирался как можно дальше. Но Екатерина не разрешила Потёмкину уйти всего лишь одним словом:

   — Оставьте его, он вам не мешает...

Всё это вспоминала Екатерина, чтобы самой себе объяснить этот феномен возвышения косоглазого и кривого Циклопа.

Ей рассказывали много легенд о потере глаза Потёмкиным. То кто-нибудь из придворных шептал, что Орловы в потасовке выбили глаз гиганту-конногвардейцу — у Орловых тоже хватало врагов в придворном стане, то повествовали об удалом поединке, в котором соперник выколол глаз Потёмкину неосторожным ударом шпаги, то говорили, что простолюдины исколотили рейтара палками за неосторожные амурные похождения. Она-то знала истину и не мешала злобным языкам работать.

После коронации Екатерина вернулась в Петербург и, долго не видя Потёмкина на своих вечерних приёмах и в своём интимном кругу, спросила о нём у своих ближайших окружающих.

   — Он окривел и удалился от двора, — ответили ей.

Окольными путями узнала она и всю правду. После коронации Потёмкин заболел жесточайшей лихорадкой. Но человек он был неординарный и потому лечиться у патентованных докторов не пожелал, а привязал к голове примочку Ерофеича, пользовавшего Потёмкина с ранних лет. Тот изобрёл даже своего рода панацею от всех болезней — настойку водки на редких травах и кореньях. К этой панацее и вздумал прибегнуть Потёмкин.