Ник Лаев - В поисках красного

• Название: В поисках красного
• Автор: Ник Лаев
• Жанр: Фэнтези

Трое пришли в Мир в самом начале Времён. Старший никогда хорошо не владел мечом, как, впрочем, и любым другим оружием. Средняя вообще смотрела на меч пугливой брезгливостью. Любое орудие убийства всегда повергало ее в ужас и в своей жизни она едва ли держала в руке что-то опаснее кухонного ножа. Другое дело Младший, который, казалось, был рождён для битвы и только для битвы. У каждого из них был свой путь и свое предназначение. Но, одно было общим. Они должны были сокрушить Четвёртого. Они сокрушили Его, но не победили. И когда-нибудь он снова возродится. И тогда потомки Младшего, да будут всегда плодовиты его чресла, сыграют свою роль...

И прошло более 1000 лет…

---

Глаза мальчишки метнулись ей за спину. Он неожиданно улыбнулся. — Вот как значит. — Даже наметанный взгляд воительницы не смог уловить стремительное движение. Леона обернулась на странное бульканье. В двух десятках шагов от нее дергалась знакомая фигура. Из горла хольдера Эрланда торчал длинный меч. Жрец Гулы обнял ладонями свою шею, пытаясь приостановить нараставший кровавый поток. Он хрипел и шатался. Его обычно грязно-серые глаза… Леона скривилась от отвращения. Теперь выпученные в мучительной агонии они стали иссиня-черными и блестящими как две маслины. Заворожено Леона смотрела на умиравшего старика. Наконец, предсмертные судороги закончились и Эрланд, последний раз всхлипнув, бессильно обмяк. Сейчас, в своей черной накидке, он напоминал груду старой ветоши. Фирдхера брезгливо поморщилась и вновь повернулась к неподвижно стоявшему пареньку. Скошенное острие фальшина почти касалось его груди. Корокотта лишь грозно шипела, не решаясь без разрешения хозяина напасть на угрожавшую ему воительницу.

— Зачем ты это сделал? — Леона не знала, как обращаться к этому непонятному и жуткому незнакомцу. Однако прежняя ненависть внезапно испарилась, а навязчивый голос в голове исчез. Не зная, что еще сказать, она добавила. — За это убийство ты ответишь перед судом фриэкс. — Раскатистое «р» элурского акцента резало слух.

— Это было первое условие.

— Что? — Леона нахмурилась.

— Я сдамся, если будут исполнены два моих требования. — Мальчишка явно издевался над ней. Приставленный к худой груди клинок уже больше не дрожал.

— Какие условия?

— Тот, кто убил жителей Лосиного ручья, должен быть наказан. — Пронзительно-синие глаза смотрели серьезно и даже как-то равнодушно. Они притягивали и отталкивали одновременно. — Этот темный — чудовище, которое нужно было уничтожить.

В душе Леона была полностью с ним согласна. — А второе? Что за второе условие?

— Вы уходите отсюда.

— Ты думаешь, что можешь мне приказывать? — Леона яростно оскалилась. — Молокосос! — Она осекалась, кусая в кровь губы и уже значительно спокойнее добавила, — Ты и так в наших руках, к тому же без оружия, так что думаю выполненного первого условия достаточно. — За спиной одобрительно загудели годары.

— Разумеется, могу. — Мальчишка дерзко усмехнулся. — Мой Призыв сделает из оставшихся защитников настоящих мясников, которые вырежут половину твоей армии.

— Среди них не осталось красных. — Фирдхера задыхалась от возмущения. «Нужно его кончать».

— Даже обделенные от Призыва становятся настоящими головорезами. Мне достаточно вдохнуть в них мою ярость и сотни матерей потеряют своих сыновей и столько жен своих мужей.

— Если успеешь, — она вложила в свои слова столько сарказма, сколько смогла.

— Успею, — уверенно отрезал проклятый мальчишка. — Поверь.

Леона поверила и потому ощутила нестерпимое желание стереть эту язвительную улыбку немедленно. Она даже сжала левую руку в кулак, примериваясь для удара. Ее становил холодный голос.

— Живой я вам нужнее, чем мертвый.

Леона шумно втянула воздух. — Ты и так достанешься нам. — Теперь уже улыбалась фирдхера. — Живехонький.

— Это как сказать. — Васильковые глаза светились, выскребая нутро. — Но я обещаю, что не буду сопротивляться, если эрулы на три декады уберутся отсюда.

— За это время здешний гарнизон наверняка пополнят и с налета нам Оплот уже не взять.

Парнишка согласно кивнул. — Именно так. — И с нескрываемой иронией добавил: — Надо же, а ты неплохо соображаешь.

«Это щенок издевается» — Тонкие ноздри Леонв затрепетали от гнева. На языке вертелся приказ годарам схватить дерзкого мальчишку. — Не испытывай мое терпение. — Острие фальшиона прорезало грязную рубаху. Красное пятнышко быстро превращалось широкий, кровяной диск. Тем не менее, проклятый юнец продолжал улыбаться. На впалых щеках появились едва заметные ямочки. Они притягивали взгляд. Не без усилия Леона отвела глаза и облизнула внезапно пересохшие губы. — Мне достаточно дернуть рукой и я перережу твое тощее горло, — голос звучал хрипло и неуверенно. «Гаденыш уже выиграл и понимает это», — Леона зарычала от негодования. Ответный рык корокотты был куда громче и яростнее.

— Ты обещаешь не убегать, — Дар Гдады требовал признать поражение и навязать нежданно попавшему в плен Матрэлу свои условия. — Обещай мне следовать за нами все эти три декады и тогда, — Леона помедлила и добавила, — тебя не будут заковывать.

— Сам я не сбегу. — Мальчишка говорил медленно, словно что-то про себя взвешивая. — Даю слово. — Он запнулся и жестко припечатал: — Но только мое слово.

Леона лихорадочно размышляла. Опустив фальшион, она покосилась на разрезанную рубаху и щедро кровоточащую царапину. «Пусть сразу поймет, что я не шучу». — Никаких попыток побега? — уточнила фирдхера.

— Самостоятельных, да, — парнишка решительно кивнул, подтверждая сказанное, — но если мне захотят помочь, мешать не буду.

— Об этом я позабочусь, — Леона хищно оскалилась. — Если эти помошнички появятся, на своих ногах они не уйдут.

Воительница стояла на расстоянии вытянутой руки от мальчишки. Теперь у нее появилась возможность рассмотреть его внимательнее. Высокий. Для своего возраста даже слишком. Будучи выше многих мужчин, она была ему вровень. «Еще пара-тройка лет и этот юнец станет на ладонь выше, чем сейчас, а то и на две», — подумала Леона. И тут же резко себя поправила. «Если конечно доживет». Копна давно нечесаных темно-медных волос, худое, вытянутое лицо. Знаменитый длинный нос и широкий подбородок. И глаза. У нее перехватило дыхание. Все Младшие Владыки были кареглазы, но этот. Даже верховная фриэкса Гдады не имела радужку такого насыщенного синего цвета. Кобальтовые глаза вызывали дрожь, манили и тревожили.

Фирдхера резко отвернулась и процедила сквозь зубы: — Как твое имя юноша?

— Эдмунд. — Корокотта согласно рявкнула. — Эдмунд Ойкент, — повторил мальчишка и, закатив глаза, упал назвничь.

* * *

Сьера Лангека распирало от ярости. Гнев клокотал в груди раскаленной лавой. Он не понимал; его это ярость или чужая. Сломанные ребра, что еще недавно так нестерпимо болевшие, казалось, напрочь исчезли из тела, которое стало легким и послушным. Мысли путались и беспорядочно мельтешили. Рядом хрипели солдаты гарнизона, выгнув спину и отбросив в сторону оружие. Головы в шлемах метались из стороны в сторону. Из перекошенных ртов вырывались бессвязные крики. — «Дар Младшего у обделенных?!». — Капитан привстал на одно колено и огляделся. Сила внутри бурлила и требовала немедленного выхода, слух обострился, в нос лезли доселе незнакомые запахи. Даже изрядно подзабытый Зов не вызывал в нем такого дикого восторга, ощущения безмерного могущества и… столь жуткой, испепеляющей ярости. Сьер Лангек Гард выхватил меч и завыл во всю силу своих легких: — Хааарррааа! — Он с легкостью вскочил на узкий мерлон, балансируя на скользких камнях, забыв об осторожности и мучавшей его боли. — Хааарррааа!!!

Ярость отхлынула столь же неожиданно, как и появилась. Сьер Лангёк судорожно вздохнул и выпрямился. Зов Владыки докатывался до всех, в ком есть хоть частица Дара Младшего. Но едва коснувшись и нежно пощекотовав мятущуюся душу красного первородный гнев сразу же возвращался к своему исконному владельцу. Ибо предназначался исключительно для потомков Младшего, многократно усиливая и без того их нечеловеческие возможности. Иное дело Призыв. В такой момент Матрэлы делись своим Даром со всеми, даже с жалкими обделенными, которые становились сильнее, быстрее и неустрашимее. Что же говорить про обладателей рубиновых перстней? Их Призыв вкупе с собственным Зовом превращал в кровожадных чудовищ. Но у всего есть обратная строна. Возвавший Младший Владыка был воистину непобедим, но передав львиную долю своего Дара другим он становился всего лишь простым красным. Пусть сильным, не знающим страха и жалости. Но только человеком, а вовсе не полубогом. И потому усталость от Призыва любой Матрэл ощущал гораздо сильнее и быстрее чем от Зова. Не потому ли этот неизвестный Матрэл одумался и прервал его. Раздумывать было некогда. Стена Ярости ушла, оставив в его душе тлеющий гнев. Лангёк закрыл глаза и прислушался. Гнев продолжал гореть внутри крохотным огоньком, готовый любой момент вспыхнуть ярким пламенем.

— Сука, пидор вонючий, — Капитан ни разу не слышал, чтобы Культяпка так громко визжал. — Падла ты что делаешь, мать твою!? Все сюда!!! — Грязные ругательства еще висели воздухе, а капитан уже мчался на крик верного оруженосца. Переломанные ребра предательски скрипели, но его долгожданный Зов позволил забыть о дурманящей голову боли.

— Блядская тварь. — Пит приостановился, вскинул арбалет, выстрелил и тут же помчался дальше. — Капитан проследил за полетом болта и припустил еще сильнее. Зов глушил боль и добавлял сил. Лангёк стиснул зубы и, выставив вперед высокий гребень шлема, несся вперед подобно бешенному быку. «Только бы успеть». К главным воротам Оплота он подбежал почти одновременно с Культяпкой. Вслед за потерей стоявшего напротив ворот барбакана Лангёк приказал завалить вход камнями, резонно полагая, что именно там придется отражать основной натиск эрулов. Однако после того как стенобитные орудия противника проломили почти десять локтей южной стены, главные усилия были сосредоточены на возведении бретеши. О приказе капитана уже ни кто не вспоминал. Надвратную башню охранял десяток Ормисона. Бывалые бойцы были преданы своему командиру-эрулу, а Лангёк доверял ему больше других десятников. Теперь Лиафин Большая Борода ревел, пытаясь затолкать сизые кишки в распоротый до грудины живот. Рядом валялся его любимый годендаг без шипа и расколотый по середине.