Нина Молева - Камер-фрейлина императрицы. Нелидова

• Название: Камер-фрейлина императрицы. Нелидова
• Автор: Нина Молева
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022588-1, 5-271-08337-3

«Мадмуазель Нелидофф», Екатерина Ивановна Нелидова (1756-1839), покоряла современников блестящим умом, остроумием, весёлым характером. Камер-фрейлина императрицы, она в течение 22 лет была близким другом и советчицей Павла I, оказывая на него огромное влияние. Все эти годы она отказывалась от дорогих подарков императора и унесла с собой в могилу тайну их отношений.

Об одной из самых удивительных женщин XVIII века рассказывает новый роман известной писательницы Нины Молевой.

---

   — Она существует на самом деле, Катишь. Именно так мой отец говорил в отношении нынешней императрицы. Вы же знаете, он твёрдо решил вопрос о разводе и...

   — Но этого не случилось, ваше высочество.

   — Да, мечта отца ушла из жизни вместе с ним. Я не рассказывал вам, что, лишившись престола и оказавшись в заключении, он просил — вы вдумайтесь только в эти слова: ОН ПРОСИЛ! — нынешнюю императрицу оставить с ним в заключении его книги, его любимого слугу — арапа Нарциса, но главное — разрешить пребывание с ним любимой женщины. Он не побоялся сказать: единственно любимой — Елизаветы Романовны Воронцовой, сестры этой мерзкой княгини Дашковой. Ему было отказано решительно во всём, хотя сама Воронцова тоже не побоялась высказать желание остаться с опальным императором. Какая сила духа, казалось бы, легкомысленной женщины!

   — Прежде всего женщины, ваше высочество! И это так естественно, когда речь идёт о чувствах.

   — Воронцова ни на что в смысле земных благ уже не могла рассчитывать. Я часто ставлю её рядом с вами. Моему семейству не везло в отношении престола, зато их любили, надо думать, по-настоящему. Мне так хочется платить вам за вашу преданность глубиной моего ответного чувства.

   — Как вы щедры, ваше высочество!

   — Нет, Катишь, я в неоплатном долгу перед вами. И ещё ко мне постоянно возвращается мысль, что отец так до конца и не понял всей опасности, исходящей от моей матери, — с каким трудом мне даются эти слова! А ведь он знал её чуть не с младенческих лет!

   — Я помню разговор о их мимолётной встрече в детском возрасте.

   — ...когда она сумела произвести на него вполне благоприятное впечатление. Кстати, я никогда не говорил вам, что мне довелось увидеть портрет принцессы Ангальт-Цербстской в возрасте то ли десяти, то ли одиннадцати лет?

   — А такой существует?

   — Существует. Это произведение художницы очень средней руки. Кажется, какой-то Лишевской.

   — Художницы? Женщины?

   — Вообразите. Но главное — девочка на портрете. Худенькая. Почти беззащитная. На редкость некрасивая. Остаётся думать, что свою внешность я унаследовал именно от неё. Впрочем, какое это имеет значение. Не знаю, была ли хороша собой Елизавета Романовна, не отступавшая ни на шаг от родителя, сопровождавшая его на всех смотрах и даже разводах караула. Но все говорят, что в ней было столько жизни, непритворной весёлости и привязанности к государю. Она попросту не видела никаких его дурных, с точки зрения нынешней императрицы, привычек или странностей.

   — Покойный император — ваш отец, ваше высочество, и мне легко себе это представить!

   — Благодарю вас, Катишь. Ваши чувства — единственный жаркий уголёк в остывшем очаге этого дома. Но мы опять перешли на грустную материю, между тем я шёл сюда с намерением сообщить вам невероятную новость. Катишь, императрица решила отправить нас в длительное путешествие по странам Европы. Вы можете себе нечто подобное представить? По нескольким странам! Со всей свитой! И с немалой суммой денег на текущие расходы.

   — Боже! Но это же истинное чудо! Вот только...

   — Я, кажется, угадываю вашу мысль: почему? Этот вопрос первым пришёл мне в голову: почему? Она ничего не делает без расчёта и не испытывает никаких добрых чувств ко мне. Почему ей выгодно, чтобы мы отправились в подобный вояж? Распространившиеся в Европе слухи о небрежении, которое императрица выказывает законному наследнику, приуготовляясь к замене его внуком?

   — О, я позволю себе не согласиться с вами, ваше высочество. Если бы речь шла о замене наследника, ваше знакомство с монархами европейских стран стало бы невыгодным. К тому же если принять во внимание то благоприятное впечатление, которое вы произведёте на них, а в этом не приходится сомневаться.

   — Пожалуй. Но тогда что?

   — Может быть, ваша поездка послужит доказательством полного благополучия и в императорском семействе, да и во всей России?

   — Или освободит руки императрицы для решения каких-то внутренних дел. Вы же знаете, в воздухе снова повис розыгрыш фаворитов.

   — И, следовательно, стоящих за ними партий. Ваше высочество, вы во всём наведёте со временем порядок, а пока — мы едем!

* * *

21 января 1782.

Утром Рибасша приехала к мужу в корпус и от него приходила проведать меня. Я лежал в постели без жилета, потому что я не привык к нему и никогда сроду не носил его. Войдя, она спросила, почему я без жилета. Я, чтоб сделать ей угодное, поскорее от неё избавиться, живо надел жилет и скинул его, как только она ушла. Вероятно, кто-то пересказал ей об этом. Надо было послушать, что она наговорила Бецкому, возвратившись отсюда! По её словам, я — негодяй, щенок, сопляк, упрямый мужлан, неуч, неряха, что напрасны, все труды, употреблённые на моё воспитание, что я самый небрежный и презрительный человек изо всех, кого она знает. Дежурный, возвратившись от Бецкого, передал мне это похвальное слово, которое она обо мне произносила.

Из дневника А.Г. Бобринского.

Екатерина II, А. А. Безбородко

   — Безбородко, ваше смущение меня по меньшей мере забавляет. Что с вами, объяснитесь же наконец!

   — Государыня, не смею повторять своего вопроса...

   — Ах, это о поездке графской четы Северных, не так ли?

   — Именно так, ваше величество. Есть ли в ней такая необходимость?

   — А что плохого вы видите в пополнении образования и кругозора наследника? Он засиделся в своём семейном кругу, и мне всё время кажется, что со стороны Павловска тянет запахом перепрелых щей и плохо простиранного белья. Ему следует проветриться.

   — Если бы только это, ваше величество. Но склад характера его высочества, постоянная смена его настроения мало совместимы с целями дипломатическими. Его высочество достаточно резок и категоричен в своих высказываниях и...

   — Далеко не всегда совмещает их с интересами государственными — это хотите вы сказать, не правда ли?

   — Это ваш собственный вывод, государыня, с которым я полностью согласен. Подобные высказывания могут усложнить задачу наших посланников.

   — Оставьте, Безбородко. Маршрут поездки продуман так, чтобы Павел не мог принести большого вреда. Да и что особенного в том, что наследник не соглашается со своим предшественником. В полной комитиве переход престола не происходил почти никогда. Для Европы его позиция не будет чем-то невероятным, но напротив — откроет перспективы новых отношений с Россией.

   — Но это в бесконечно далёком будущем, о котором сегодня просто нет нужды хлопотать.

   — Положим. Благодарю вас за такое ловкое пожелание долголетия вашей императрице, и всё же — кто не тешит себя надеждами?

   — Государыня, и всё же ваше решение заставляет меня поступаться правилами хорошего поведения. А что, если вся поездка графов Северных превратится в один сплошной монолог жалоб, обращённых против вас? Вы не допускаете подобной возможности?

   — Нет, Безбородко. Не настолько Павел Петрович глуп, чтобы во время, в конце концов, совсем недолгого путешествия забыть о необходимости возвращения на родину и о тех долгих годах, которые придётся там прожить на неизменном положении наследника — не больше. Это заставит его поостеречься.

   — Вы же знаете, ваше величество, что, задетый каким-то пустяком, царевич может забыться, и тогда только присутствие очень близких людей способно несколько смягчить или хотя бы ограничить его взрыв.

   — Но эти люди с ним и будут в поездке.

   — Вы так доверяете благотворному влиянию великой княгини, государыня? Или Куракина?

   — Что касается великой княгини, никаких иллюзий я не питала с самого начала. Но там будет маленькая Нелидова.

   — Нелидова? В поездке графов Северных?

   — Не думаете же вы, Безбородко, что наследник российского престола может отправляться в путь без соответствующей придворной свиты? Это было бы оскорбительно для России.

   — Нет-нет, ваше величество. Просто я думал, что инкогнито даёт основание для сокращения штата.

   — Но не за счёт Нелидовой.

   — Если вы считаете нужным, государыня. Только осмелюсь возразить, присутствие этой фрейлины повергнет великую княгиню в состояние постоянного раздражения.

   — И помешает ей воображать себя императрицей — только и всего. Это достаточно зыбкое, но всё же достаточно устойчивое равновесие.

   — Я восхищаюсь вашими дипломатическими способностями, государыня, и всё же зачем прибавлять себе хлопот с этой поездкой? У вас, ваше величество, и так полно неотложных дел действительно государственной важности.

   — Хорошо, Безбородко, давайте объяснимся начистоту — раз и навсегда. Наследник должен быть предъявлен Европе. Лучший или худший. Умный или сумасшедший. Да-да, я не боюсь и этого определения! Мы только что пережили с вами историю с авантюрьерой, в которой западные дворы выказали себя далеко не с дружественной стороны, не так ли? Теперь ещё остаётся актуальной история с этим албанским артистом.