Владимир Кавуненко - Как будут без нас одиноки вершины

• Название: Как будут без нас одиноки вершины
• Автор: Владимир Кавуненко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000

---

****

Когда нас встречали, собралось очень много детей, все босые, грязные, но огромные черные глазищи горят радостью. На нас нацепили гирлянды из цветов, цветы собрали во всей округе. Фантастическая встреча! На носилках нас носили, брали у нас сувениры и нам что-то дарили. Мне подарили золотую цепочку, там это легко, золото дарится элементарно. Затем мы оказались в Манкосе, и торжественная встреча перешла в торжественный ужин. Поздравления, музыка, выступления... Лёня Левченко великолепно исполнил ритуальный танец. Перуанская кухня, национальные напитки. Ужин затянулся, но завтрак подали как обычно, а в 9.00 ребята уже принимали больных. И опять мы начали ездить по городам и посёлкам, делать прививки, лечить, хирурги делали операции, среди них и сложные.

Однажды на заседание штаба пришёл в коричневой рясе святой отец. Говорит, что пристально за нами наблюдает уже три-четыре недели. Просит обратить внимание на население отдалённых мест. Там идет вырождение за счет родственных браков, нет обновления кровей, нация деградирует.

О трагедии нашего самолёта знали уже в провинции Уарас, где располагался наш штаб. Решением городских властей нам выделили площадь, и мы поставили на ней довольно-таки приличный памятник из гранита и с надписью. Когда соорудили монумент, на его торжественное открытие собралось много народа. Море цветов.

В каждом городе мы попадали в книгу почётных граждан — Юнгай, Уаскаран, Тумпо и так далее. Обставлялось занесение имен в книгу тоже весьма торжественно.

Удивительно, в этой поездке собрались абсолютно незнакомые друг другу люди, и ни разу не случалось каких-либо осложнений между ними. Пятьдесят пять человек разных по возрасту, по жизненному опыту, по взглядам жили весело и спокойно. По сегодняшний день мы встречаемся каждый год в начале октября. Бывает, кто-то не приходит, но на следующий год обязательно появляется. Люди были объединены одним большим делом.

Большая часть наших студентов выросли в крупных специалистов в медицине, защитили диссертации, кто кандидатские, кто докторские. Некоторые стали профессорами.

— Хемингуэй, Володя, конечно, писатель, может быть, большой писатель, но вот насчёт «мужчины высочайшего класса» я бы усомнился. Когда-то он и для меня был примером истинного мужчины, символом мужества, но теперь я так не думаю. Хемингуэй писал, например, что мир делится на две части: на тех, кто видел вблизи леопарда, и на тех, кто не видел. Мы что, не видели с тобой снежного барса? Да нос к носу. Ты вон и пуму видел. Ну и что?! А он видел южную стену Ушбы? Знает, что такое высота семь с половиной тысяч метров?

Во время войны в Испании, получив царапину, он бегал по госпиталю и кричал, как твой Арик Поляков: «Я ранен! Я ранен! Я Хемингуэй!» А на тебе живого места нет, весь ломан-переломан. Проснувшись по утру, ты теперь тратишь сорок минут только на то, чтобы размять свои суставы, ублажить свои старые травмы. Иначе тебе не начать новый день. Показухи многовато у этого «классного мужчины».

— Не знаю, я ему верил.

— Вот, вот, Володя, верить можно только своим глазам и ушам.

— Меня как раз умудрились обокрасть в Гаване, украли деньги и документы прямо в номере. У нас был спецрейс. В самолёт меня посадили без документов.

В Шереметьево нас встречали как героев — мимо таможни, открыли ворота, цветы, музыка, речи... А меня под стражей ведут, как преступника. Встречали меня, конечно, жена, сын, Юра Визбор, Аркадий Мартыновский, много друзей. А меня в кутузку. Я с картиной «Тайная вечеря» под мышкой. Звонят в МИД, там говорят, должно быть временное удостоверение. Звонят в Гавану, а они даже не сделали запись о пропаже документов и об обращении к ним. Жене предложили привезти какие-нибудь документы из дома, хоть что-нибудь, удостоверяющее личность. Сначала меня водили в гальюн под охраной. В кармане у меня оказались сертификаты, попросил начальника послать за бутылкой и мы хорошо погуляли. Привезли мой военный билет и меня отпустили домой.

Тогда же было принято решение правительства Перу о награждении нас перуанскими орденами за работу. Получили же мы свои награды только в 2000 году. Меня тогда, как и многих членов отряда, наградили «Орденом Командора».

Памяти восьми

— Я всегда считал, что женщины не должны заниматься альпинизмом на высшем уровне. Не выше 2-го разряда и инструктора. Преподаватели, тренеры из них получаются, они могут быть хорошими наставниками. И хватит. Не потому, что они не могут быть большими мастерами, они всё могут. Могут, как известно на Эверест взойти,могут пройти сложный технический маршрут, просто не женское это дело. Я встречал женские группы, возвращающиеся со сложных восхождений, и скажу тебе, зрелище не из приятных. Когда приходит мужик, ободранный, черный, худой, — это ладно, но женщины...

— Я с тобой согласен, Володя, не женский это спорт. Помнишь, была такая шутка: альпинизм — школа мужества, туризм — школа замужества. Понимаешь, мужчине 6олее свойственны инстинкты борьбы, физического преодоления. И это не пустые слова, в этом природа и призвание женщины. Материнство ну никак не совмещается с тяготами сложных восхождений. Хорошо, когда женщины ждут нас в лагере.

— Нас с тобой женщины осудят, но я остаюсь при своём убеждении. В 1974 году спартаковской группой мы поехали в Болгарию кататься на горных лыжах. С нами была Эля Шатаева, молодая, симпатичная, весёлая женщина, довольно-таки спортивная. Она уже работала инструктором альпинизма в наших спартаковских альплагерях и много сделала для создания чисто женской группы у нас в «Спартаке». Её женская группа обладала опытом серьёзных восхождений. В 1972 году они сделали траверс Ушбы, в 1973 году сходили на семитысячник — пик Корженевской. Эля знала мою точку зрения на женский альпинизм.

Задавали и мне вопросы. Спросили про моё отношение к женскому альпинизму и я ответил, что, если бы имел право, то чисто женский альпинизм запретил бы, Элеонора Сергеевна после этого два дня со мной не разговаривала. Но каждый имеет право на свою точку зрения. Я и сейчас так думаю.

В Москве Эля ещё раз обратилась ко мне с просьбой помочь ей в формировании женской группы для восхождения на пик Ленина. Единственное, что я мог сделать, так это не прийти на заседание, где утверждался состав группы и само восхождение. В этом заключалась моя помощь. Восхождение женской группы на пик Ленина утвердили. Я помог им со снаряжением.

— Какое отношение к этому было у Володи Шатаева, мужа Эли?

— Утверждать боюсь, но, мне кажется, он не мешал им и помогал в организации. Володя человек мудрый, он не спешил делать категорических заявлений. Против женского альпинизма в целом он не возражал. Просто на основании своего опыта считал, что надо учитывать возможности женщин. А высотный альпинизм, по-моему, выше их возможностей.

Девушки выехали на Луковую поляну под пиком Ленина. Место известное, там уже не один год существовал Международный альпинистский лагерь (МАЛ), собирались альпинисты со всего мира. В сезон там бывало по 150—200 иностранцев, они делали восхождения на пик Ленина, на пик Корженевской, на пик Коммунизма.

Иностранцы хорошо платили, хотя гораздо меньше, чем в Гималаях. Для них эти восхождения служили подготовкой перед Гималаями. На Памир стремилось так много иностранных альпинистов, что невозможно было принять всех желающих.

В 1975 году я имел счастье, скорее несчастье, работать начальником этого международного лагеря на Памире. Ещё в 1974 году я видел, как обманывало иностранцев наше руководство и в следующем году убедился, что добрую половину положенного иностранцам не давали, наживаясь на этом. Общее руководство осуществлял Монастырский, спартаковец, турист. В какой-то степени он по моей протекции попал на эту должность и мне на эту тему говорить неприятно.

— Чего стесняться, Володя? Что было, то было. Я тоже провёл один сезон на Сулоева в МАЛе под пиком Коммунизма, работал тренером с американцами и в кавказском МАЛе, видел, как наш дорогой Арий Иосифович Поляков приворовывал. А когда мы, тренеры, возмутились и сообщили об этом высшему руководству, то нас всех до одного просто не взяли в следующий раз. Вокруг нас всегда пристраивались такие «параальпинисты».

*****

Экспедицию по снятию девочек провели в следующем, 1975 году.

— Известный режиссёр-альпинист Петер Пээт заснял эту жуткую картину, мы все её видели.

— Найти их оказалось нетрудно, ураганный ветер сдул снег. Упаковали, надо спускать. Как? Решили спускать прямо по линии падения воды. Опасно, но что поделаешь? Двигались с большой осторожностью, с разрывом, делали пещеры. Могло случиться всё, что угодно. Но, слава Богу, спуск прошел благополучно.

В МАЛе встретился нам некто Чебоненко,человек с гигантским отрицательным зарядом. Его нигде и никто не принимал в свою команду. Приехал он с группой немцев, не то альпинистов, ие то туристов. Я как глянул на них, понял, что не готовы они ни к какому восхождению, даже но экипировке видно. Чебоненко наблюдал наш спуск. Маршрут заманчивый, следы, ступени, пещеры и самый короткий путь. Я его предупредил, чтоб он даже не думал идти нашим маршрутом. Мы уже и так перегрузили склон, да ещё снегу добавилось. Он сделал вид будто понял. И через три дня пошёл с немцами по нашему маршруту. Как и следовало ожидать, в лавине погибли два немца, остальные вернулись ни с чем.