Луиза Розетт - Признания разгневанной девушки

• Название: Признания разгневанной девушки
• Автор: Луиза Розетт
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013

У Роуз Царелли, которая сама себя провозгласила ботаником и сердитой девчонкой, есть кое-что, в чем она хотела бы признаться:

1. Я всё время очень зла. Почему? Мой отец погиб. Моя мама едва разговаривает. Мой брат оставил нас. По-моему, мне можно быть злой, не так ли?

2. Регулярно вывожу людей из себя. Хотите пример? Я поцеловала Джейми Форта, самого крутого парня, который мог бы встречаться с чирлидершей. Сейчас она в ярости и жаждет крови. Моей.

3. Старшие классы могут так же быть и Марсом. Мой лучший друг может быть заменен пришельцем, и я всё время вижу красное. (Марс красный и «видеть красное» значит быть в гневе — понятно?) Вот ещё другие слова, описывающие мою жизнь:

Несоотвествующий. Нестерпимый. Невыносимый.

(Не знаете, что они означают? Ищите в словаре сами). (Извините. Это было грубо).

---

— О! Это принесли вчера, курьерской доставкой, — говорит мама. То, как она улыбается, подсказывает мне, что подарок не от нее, но она знает, от кого. Заглядываю в открытку. В ней написано: «Рози, прости меня за тот случай на встрече выпускников. Надеюсь, что твое первое Рождество без папы пройдет нормально. С любовью, Роберт».

В коробочке оказался симпатичный серебряный кулон с гравировкой в виде буквы «Р». Интересно, это означает «Роуз» или «Роберт»?

— Что это? — спрашивает Питер.

— Это от Роберта, — отвечает мама, все еще улыбаясь.

— Ожерелье, — говорю я решительно.

— Похоже, ты взволнована по этому поводу, — говорит Питер.

Качаю головой, не желая объяснять, что Рождественский подарок от Роберта на самом деле был извинением за его уверенность в том, что я всю встречу выпускников буду заниматься с ним сексом. Если я скажу это маме, она, скорее всего, накажет меня навечно, а не только на время каникул.

— Мы можем посмотреть? — спрашивает она.

Я достаю кулон из коробки и держу его.

— Красивый, — говорит мама с огромным энтузиазмом. — Почему бы тебе не надеть его?

Я качаю головой и кладу кулон обратно в коробку.

— Ты можешь воспользоваться почтой, чтобы поблагодарить его, если хочешь.

— Я думала, мне запрещено пользоваться почтой, — отвечаю я.

— Ради такого случая я готова сделать исключение, — говорит она, начиная собирать оберточную бумагу с пола. — Это прекрасный подарок, и ты должна поблагодарить его. Можешь воспользоваться компьютером на кухне.

Как бы мне ни хотелось прямо сейчас просмотреть свою электронную почту, благодарность для Мальчика-Презерватива может и подождать.

— Что у вас за дела с Робертом в последнее время?

— У Роберта появилась небольшая влюбленность в твою сестру.

— Мам, я нравлюсь Роберту с шестого класса, и Питер об этом уже знает. Где ты была? — огрызаюсь я.

— Роуз, — говорит Питер, его голос полон предупреждения.

Я уже готова приказать Питеру замолчать, когда раздается звонок в дверь. Мы замираем, смотрим друг на друга, словно все забыли, что делать, когда в дверь звонят. Хоть сейчас уже почти четыре часа дня, мы с Питером все еще в пижамах, да и мама выглядит ненамного лучше в своих спортивных штанах. Она встает, пытается поправить прическу, глядя в зеркало на шкафу, потом бросает попытки и открывает дверь.

За дверью оказываются Трейси и Стефани — каждая держит тарелку, завернутую в фольгу, с красно-зеленым бантом на верхушке, на их зимних шапках лежит снег, и все это похоже на праздничную открытку или рекламу Gap. Мама прилагает все усилия, чтобы встретить их с подобающей радостью, но она выглядит так, будто ее сейчас вырвет. Я знаю, что, несмотря на снег и холод, она сейчас мысленно вернулась в лето — когда каждый час в наших дверях появлялись люди с кастрюльками и блюдами — потому что со мной произошло то же самое. Мне жаль ее, а это, как обычно, заставляет меня злиться сначала на нее, а потом на себя.

— Счастливого Рождества, миссис Царелли, — говорит Трейси. — Мы со Стефани испекли печенье.

— Это очень мило, девочки. Входите.

— Извините за беспокойство, миссис Царелли, но я хочу извиниться за то, что, хм, меня вырвало на встрече выпускников. — Между прочим, Стефани бросается извиняться, даже не переступив порог, поэтому могу сказать, что она нервничала из-за этого и репетировала речь, возможно, под руководством Трейси. Стефани смотрит в пол, когда говорит, а кончики ее ушей становятся такими же красными, как ее волосы. — И еще я прошу прощения за то, что втянула Роуз в эту ситуацию. Я сильно переживаю из-за этого. Я имею в виду, мы с Роуз поговорили, но я просто хочу, чтобы… вы знали.

— Спасибо, Стефани. Надеюсь, ты усвоила урок насчет выпивки?

— Мам, сейчас Рождество — прекрати лекции, — говорит Питер, поднимаясь с пола. При виде Питера Трейси начинает сиять ярче, чем новогодняя елка Парсонсов, которая светит на всю улицу, как маяк, через окно их гостиной, заставляя нашу елку стыдиться. — Трейс, поздравляю с дебютом на YouTube, — говорит он, обнимая ее. Трейси краснеет как ненормальная, но выглядит скорее возбужденной, чем униженной, а это меня несколько беспокоит.

— Это было классно, — говорит Стефани, всегда готовая поддержать подругу, наматывая на палец прядь своих рыжих волос. — Знаете, Трейси правда может танцевать.

— Трейси, ты выложила свое видео на YouTube? — с недоумением спрашивает мама.

— Эм, ну…

— Какое печенье вы принесли? — прерываю я.

Трейси смотрит на меня с благодарностью и снимает фольгу, открывая тарелки, наполненные имбирным и сливочным печеньем, печеньем с шоколадной крошкой, инжиром и шоколадными кексами в форме новогодних тросточек.

— Ого, да вы вообще без тормозов, — говорит Питер.

Трейси ухмыляется:

— Мы весь день пекли.

— Роуз, мы приготовили твои любимые, — говорит Стефани, показывая на печенье с шоколадной крошкой.

— Моя мама спрашивает, не хотели бы вы пообедать у нас, — говорит Трейси, глядя на Питера. Более того, она добавляет: — Все трое, — на случай, если мы подумаем, что приглашен только Питер. А это, судя по тому, как она на него смотрит, и есть оптимальный для нее вариант.

Я бы отдала что угодно, чтобы пойти к Трейси на праздничный обед, но думаю, что моей маме сегодня и так уже досталось, и мы никуда не пойдем.

— Нет, Трейси, мы бы не хотели мешаться. И мы тоже сейчас будем обедать. Но спасибо за приятное приглашение, и пожалуйста, поблагодари свою маму.

Мама забирает у них тарелки. Когда она протягивает их Питеру и просит его отнести тарелки на кухню, Трейси наклоняется и шепчет:

— Ты уже ему рассказала?

— Я пойду их провожу, — говорю я настолько беспечно, насколько могу.

— Две минуты, — я удостаиваюсь строгого взгляда.

Видимо, она рада изменить правила моего наказания, если я напишу письмо Роберта, но не если это касается разговора с моими подругами. Интересно.

Я беру свой пуховик, когда Питер возвращается из кухни. Трейси специально затягивает прощание с ним, награждая его очень особенными, длительными объятиями. Я закатываю глаза, а Стефани хихикает над тем, как Питеру приходится отрывать руки Трейси от своей шеи и убеждать ее, что он, конечно же, зайдет к ней домой поздороваться, прежде чем вернется в школу. Наконец мы втроем выходим на заснеженную улицу.

— Ну? — спрашивает Трейси. — Ты рассказала ему?

— Нет.

— Ты должна. Питер может помощь тебе разобраться что делать.

— Здесь нечего делать, Трейс. Мне просто нужно переждать. Может быть, миссис Чен права — все успокоится после каникул.

— А если нет? А если кличка «Сучка 911» приклеится к тебе до окончания школы?

Я много думала об этом за последние несколько дней, но постоянно прихожу к одному и тому же выводу: если я выдам Регину, нет сомнений, что она будет мстить. И, возможно, это будет намного хуже, чем просто лак для ногтей на моем шкафчике. Там будет и изменение моего лица, и вышвыривание Трейси из команды чирлидеров, и убеждение в том, что я никогда больше не посмотрю на Джейми — не обязательно именно в таком порядке.

— Как думаешь, кто сделал это, Роуз? — спрашивает Стефани.

— Понятия не имею, — лгу я. — Так что вам подарили на Рождество? — спрашиваю я, надеясь отвлечь их хотя бы на минуту или две.

— Мэтт подарил мне эти серьги, — отвечает Трейси, поднимая волосы, чтобы я посмотрела. Серьги и правда, очень симпатичные. Пытаюсь скрыть свое удивление, стараясь не обращать внимание на картинку в моей голове — Мэтт покупает подарок для Трейси и для Лены в одном и том же магазине, ведь ему слишком лень ходить в разные места.

— А это мне Майк подарил, — сияет Стефани, показывая гигантский пластиковый браслет, который Трейси ни за что бы не надела. К ее чести, она не отпускает колкости о нем, а лишь одобрительно кивает, когда Стефани демонстрирует его, возможно, уже в миллионный раз. — У тебя хорошие подарки, Роуз?

— Обычные. То есть, все хорошее», — говорю я, стараясь не казаться неблагодарной. — Питер подарил iPod Touch.

— Ему надо было подарить тебе iPhone, чтобы ты жила в XXI веке, как все остальные. Я поговорю с ним об этом, — говорит Трейси, как будто Питер на регулярной основе обращается к ней за советами по выбору подарков.

— Так, мм, как вы все сегодня? — спрашивает Стефани, шаркая ногой взад и вперед по грязному ледяному гребню на снежной тропинке.

— Все почти прошло.

— Честно говоря, Роуз, и ты, и твоя мама, и Питер — все выглядят немного несчастными, — говорит Трейси. — Хотя могу сказать, что Питер старается так не выглядеть.

— Это просто… тяжело, — говорю я. Это не то, что я думаю, но я знаю, что люди обычно так говорят. Клише полезны в ситуациях вроде этой, не только для тех, кто приносит соболезнования, но и для тех, кто их принимает. Но если все клише уже использованы, большинство людей понятия не имеют, что сказать, чтобы другим стало лучше. И я не могу их винить — даже я не знаю, что сказать, чтобы мне стало лучше.