Виталий Забирко - Вариант Пата

• Название: Вариант Пата
• Автор: Виталий Забирко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01649-1

Изображенный в повести мир Пата — вымышленный инопланетной империи — в чем-то подобен Древнему Риму, не являясь в то же время его калькой. Книга молодого писателя-фантаста — предостережение всякого рода «прогрессорам» о пагубности их вмешательства в жизнь других народов и цивилизаций.

---

Постепенно их созерцание настолько увлекло его, что лицо консула разгладилось, и он завистливо цокнул языком.

— Я вижу, сенатор, — наконец сказал он, — что вы ценитель не только поэтического слова, но и живописи. Очень сожалею, что ранее мне не приходилось бывать у вас. И если между нами частенько случались расхождения по политическим вопросам, то в живописи, надеюсь, мы бы нашли общий язык.

— Я прекрасно отношусь к живописи, — сказал Крон, — но это не моё увлечение. Стены расписаны ещё при моём дяде, Аурелике.

— А кто художник?

Крон пожал плечами.

— Жаль… Я бы заказал ему под роспись несколько комнат.

Крон снова промолчал.

«Неужели консул настолько туп, — подумал он, — что не предвидит своего конца и продолжает хвататься за ускользающее благополучие? Или привычка играть свою роль для толпы настолько укоренилась в нём, что он не может её оставить даже в столь трагический для Пата момент? А может, он верит в победу? Тогда он ещё более туп. Просто удивительно, как этот напыщенный ханжа мог занять консульское место».

Они вошли в гостиную, где всё в той же позе, тупо уставившись в обеденный столик, сидел Плуст.

— Ба! — удивлённо воскликнул Кикена. — Парламентарий Плуст! Давненько я вас не встречал, а вы вот где прячетесь!

При звуке голоса Кикены Плуст вскочил.

— П-приветствую консула… — промямлил он. Появление Кикены в доме Крона оказалось для него полной неожиданностью.

Консул подошёл к столику и опустился на подушку.

— Садись, — милостиво разрешил он Плусту.

Плуст рухнул на своё место. Глаза его наконец остановились — их намертво приковал к себе кулон Осики Асилонского, висевший на шее Кикены.

Крон сел слева от Кикены и хлопнул в ладоши. Из-за завеси быстро просеменила рабыня с большой глиняной чашей воды. Опустившись на колени перед столиком, она протянула чашу консулу. Кикена неторопливо омыл руки, внимательным взглядом осматривая рабыню. Затем, так ничего и не сказав, отвернулся.

— Картретское или иларнское? — спросил Крон.

— Что похолоднее.

— Картрет, — приказал Крон рабыне.

Она молча подхватила чашу с водой, исчезла за завесью и вскоре появилась с подносом, на котором стояли кувшины с вином и кубки. Когда она наливала вино, низко нагнувшись над столиком, Кикена не преминул заглянуть ей за вырез хиторны.

— Н-да, у твоего раба вкус был ничего.

Крон молча усмехнулся. Шекро успел заменить Калецию другой рабыней.

— За благосостояние и процветание этого дома! — поднял кубок Кикена.

— За победу патского оружия! — спокойно возразил Крон.

Плуст вздрогнул, оторвал наконец взгляд от кулона на шее консула и схватился за свой кубок.

— Да, за победу! — судорожно выдохнул он.

Кикена пристально посмотрел на Крона.

— Правильно, — констатировал он и выпил.

Плуст громко выдохнул, обвёл всех каким-то странным, затравленным, ищущим поддержки взглядом и вдруг начал декламировать:

— Как кровь, вина журчащие струи… — Он запнулся, очевидно, дальше не знал. — Струи журчащие…

Консул с немым удивлением уставился на него. Но Плуст уже молчал, снова погрузившись в отрешённость.

— Когда я слышу в стихах упоминание о журчащих струях, пренебрежительно заметил Кикена, — мне хочется встать и помочиться.

Он отломил кусочек лепёшки, обмакнул в соус и отправил в рот.

— Отличный соус! — похвалил он, дожевав. — Как-нибудь пришлю к вам своего повара, пусть возьмёт рецепт.

Кикена неторопливо вытер руки, губы и повернулся к Крону всем телом. Взгляд его снова стал недобрым и тяжёлым.

— Меня привели к вам, сенатор, государственные дела. Сенат требует от вас выдачи Калеции.

— Рабыни Калеции, — поправил его Крон.

— Да, вашей рабыни.

— Насколько мне известно, — спокойно заметил Крон, — и согласно всем скрижалям, рабы являются собственностью господ, а собственность в империи неприкосновенна, если только человек, владеющий этой собственностью, не является врагом империи. Рабыня Калеция — моя собственность. Следует ли понимать, что если Сенат требует конфискации моей собственности, то моё имя внесено в проскрипционные списки?

Что-то мигнуло в глазах Консула.

— Никто не считает вас врагом империи. Сенат заплатит вам за рабыню.

Крон пожал плечами.

— Это что-то новое в решениях Сената. А завтра он не захочет купить мою виллу? Я не собираюсь ничего продавать.

Лицо Кикены потемнело.

— Послушайте, сенатор, — повысил он голос, — вы прекрасно знаете, зачем нам нужна Калеция! Она была любовницей Атрана, предводителя взбунтовавшихся рабов!

— Ну и что?

Кикена взбеленился.

— Имея её в своих руках, мы заставим Атрана сложить оружие!

— Не мелите чепухи, консул. Если, допустим, шайка разбойников захватит одну из ваших многочисленных любовниц и потребует с вас выкуп, что они получат? Да ни ломаного звонда!

Глаза у Кикены налились кровью, на шее напряглись жилы. Ненавистью, брызжущей из него, он буквально испепелял Крона.

— Я повторяю: Сенат требует выдачи Калеции!

— Успокойтесь, Кикена, — примирительно сказал Крон. — В конце концов я тоже сенатор. Поэтому не вижу разницы, где будет находиться заложница — в тюрьме Сената или у меня под стражей. Пусть она останется здесь, а Сенат попробует предложить ультиматум Атрану. Но вряд ли из этого что-либо получится. Я же свою собственность терять не намерен. Тем более, — Крон попробовал спошлить, — что у меня тоже хороший вкус.

Кикена молчал. Такое предложение его явно не устраивало. Консул хотел иметь хоть один козырь в своих руках.

— Вы заставляете меня применять силу, — процедил он.

Крон весело посмотрел в глаза Кикене.

— В таком случае, вы привели с собой весьма малочисленный отряд. Чтобы с ним справиться, я даже своих стражников не позову на помощь. И вы это знаете.

Консул знал об этом. С год назад сенатор Страдон подкупил разбойничью шайку Тихони-Кровопуска для покушения на Крона. Поводом послужил памфлет, высмеивающий Страдона за противоестественное сожительство со своими рабами. Памфлет был жёсткий и злой, а в Пате даже из-за более невинных проделок подсылали убийц. В ту ночь Крон, не ожидавший нападения, сгоряча уложил в несколько мгновений шестерых нападающих, а остальные поспешно разбежались. При выборах консулу удалось замять имя своего приспешника, но случай наделал в Пате много шума. Его даже сравнивали с подвигами мифологических героев, и с тех пор устраивать покушения на Крона остерегались.

— Хорошо, — Кикена побелел от ярости, — мы ещё вернемся к этому вопросу…

Глиняный кубок с хрустом лопнул в его руке. Он швырнул осколки на стол, встал и, не попрощавшись, зашагал к выходу.

Плуст испуганно проводил его взглядом, затем посмотрел на Крона. Сенатор улыбался.

— Я, пожалуй, тоже пойду, Гелюций, — робко сказал Плуст. — Совсем забыл, мне надо зайти…

Глаза его бегали, он не знал, что придумать.

— В общем, у меня дела.

— Дела так дела, — пожал плечами Крон. — Прощай.

Плуст вздрогнул. Словно «прощай» дохнуло на него смертью.

— Зачем — прощай? — выдавил он из себя, заглядывая умоляющими, слезящимися глазами в глаза сенатора. — Надеюсь, мы скоро увидимся?

— Да. В Долине мёртвых, — мрачно пошутил Крон.

Плуста словно хлестнули шиповыми прутьями. Он скрючился и, поминутно оглядываясь, засеменил прочь.

Крон облегчённо вздохнул. Наконец-то он остался один. Теперь можно привести все свои дела в порядок.

Вошёл Валург и доложил, что консул, а затем и парламентарий покинули виллу.

— Хорошо, — кивнул Крон. — Распусти стражников, но на ночь удвой караулы. Всё.

Он прошёл в зал, где обычно работал, вызвал Шекро и приказал разжечь очаг. Затем сел за столик и взялся за бумаги. Казалось, в жизни Крона ничего не изменилось после совещания в храме Ликарпии. Но это касалось только его деятельности как сенатора. Зато как коммуникатор, он пребывал в полной растерянности. Впрочем, как и все сотрудники Проекта. Все работы на планете были приостановлены, и руководство Проектом полностью перешло в руки службы безопасности Комитета. До сих пор Крон никогда детально не рассматривал свою деятельность со стороны: этическими основами вмешательства занимались теоретики Проблемного института, сами же коммуникаторы, до предела загруженные практической работой, ограничивались лишь шутливым определением коммуникаторства, как своего рода миссионерства, в котором им отводилась почётная роль просветителей. Конечно, в Центре подготовки Крон проходил курс этики коммуникаторства, но одно дело поставить себя на место аборигена чисто теоретически, другое непосредственно оказаться в его шкуре. Рассматривая такую возможность отвлечённо, с высоты земной цивилизации, Крон и не подозревал, насколько страшным может оказаться осознание того, что за тобой наблюдают, и что, возможно, на Земле кто-то посторонний, методично, как и он в Пате, проводит в жизнь свои, отличные от земных, пути развития цивилизаций. Нет, он по-прежнему верил в правоту и необходимость своей просветительской деятельности, но проводимая «бортниками» политика «своего» коммуникаторства, тайная, непонятная, выбивала почву из-под ног. Крон и представить не мог, что окажется столь неуверенным в себе. Превратности личной жизни он переносил стойко, и хотя Пильпия видела в его странной любви к Ане серьёзную помеху работе коммуникатора, он умел, сжав зубы, выполнять свой долг, не давая воли чувствам. В работу он уходил с головой, обретая в ней успокоение, хотя и не всегда оставался доволен — многое приходилось выполнять только строго по инструкциям, напрочь исключающим творческую инициативу, так что порой он казался себе биороботом с чёткой узкоспециализированной программой. Введение же службой безопасности чрезвычайного положения просто-напросто перечёркивало всю предыдущую работу, вносило в неё сумятицу, если не сказать хаос. Но ещё большее смятение вызывали у Крона инструкции по переориентации деятельности на выявление неожиданно обнаруженного противника, слежение за ним и возможную, в случае экстраординарных ситуаций, борьбу с ним, а также хлынувший в связи с этим в Пат огромный арсенал ранее запрещённой аппаратуры наблюдения, анализа и прогнозирования и, что совсем уже было беспрецедентным, оружия. Дикой и нереальной представлялась Крону сама возможность конфронтации двух высокоразвитых цивилизаций, борющихся за будущее стоящей между ними третьей. Разумом он понимал, что если та, другая цивилизация — цивилизация «бортников» — проводит свою линию коммуникаторства тайно от землян, значит, у них другой путь, другие принципы, другая мораль, и будущее Пата они представляют по-своему. И в то же время Крон не мог представить, что землянам и «бортникам» придётся столкнуться в том худшем варианте, который видит служба безопасности. Впрочем, столкновение уже началось. Они уже знали, что о них знали. Как ни старался, как ни искал Крон, он нигде не смог обнаружить ни одного слизня. И в этой ситуации Крон всё сильнее ощущал себя неуверенным и беспомощным. Работа больше не приносила удовлетворения каждое своё действие он невольно расценивал теперь как бесполезный патовый ход, ведущий в тупик.