Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 1. (1960-1963)

• Название: Скрытый космос. Книга 1. (1960-1963)
• Автор: Николай Каманин
• Жанр: История

Автор этой книги, будучи с 1960 по 1971 год помощником Главнокомандующего ВВС по космосу, зафиксировал в своих дневниках многие важнейшие события «утра космической эры», в которых он принимает самое непосредственное участие. Собранные воедино, «Космические дневники генерала Каманина» — так озаглавил свои записи сам автор — читаются как увлекательная повесть о людях, готовивших и осуществлявших первые пилотируемые полеты в космос. В книге отражена острая борьба идей, мнений и интересов тех, кто определял развитие отечественной космонавтики на начальном этапе освоения космического пространства.

---

14 августа. Домик космонавта.

13:30 по местному времени, опять я один. В комнате необычная тишина, а за окном слышны резкие порывы ветра. С 2 до 8 часов я дежурил на КП. Николаев и Попович сегодня проснулись около 4:00 по московскому времени. Через Хабаровск по КВ передали доклад Николаева: «Спал хорошо, просыпался один раз. Самочувствие прекрасное, продолжаю полет по программе. Температура — 12 градусов, давление — 1,1, влажность — 70 процентов, все другие параметры кабины в норме». Аналогичное сообщение поступило и от Поповича. В 7 часов утра началось заседание Госкомиссии, на котором единогласно решили сажать оба корабля 15 августа: «Восток-3» на 65-м витке, а «Восток-4» — на 49-м. Я не возражал против продления полета Николаева еще на одни сутки по следующим мотивам: он вчера сам дал согласие на продление полета; его самочувствие отличное, некоторая вчерашняя усталость снижена хорошим сном; сегодня очень сильный ветер в районе приземления — до 20 метров в секунду.

Члены комиссии поручили мне передать Николаеву через Елизово: «Ваш доклад получили. Желаем вам успеха. Полет «Соколу» продлен на одни сутки, посадка будет произведена на 65-м витке». Николаев телеграмму принял и ответил: «Благодарю, все ясно». Долго совещались о порядке работы с космонавтами после их приземления. Москва уже планирует встречу «Сокола» и «Беркута» на субботу — 18 августа. Наши планы о трехсуточном медосмотре космонавтов и обстоятельном разборе полета на Госкомиссии, по-видимому, будут скомканы. Пока предполагается посадка в районе Караганды, доставка космонавтов в Куйбышев и вылет в Москву из Куйбышева после проведения медосмотра и заседания Госкомиссии.

Сейчас 15:00 по местному времени, я немного отдохнул и пообедал, до очередного заседания комиссии еще два часа, а до дежурства на КП — пять часов. Попытаюсь продолжить заметки о старте Николаева.

…Николаев долго и обстоятельно усаживался в корабле, внимательно проверил всю аппаратуру и только после этого вышел на радиосвязь с КП. Подготовка ракеты и корабля к старту шла ритмично и размеренно, все операции выполнялись точно по графику. После объявления двадцатиминутной готовности я передал Николаеву, что мы с Гагариным переходим в бункер и через 2–3 минуты будем вести связь оттуда. Гагарин был в бункере первый раз, я — второй (не считая посещений бункера в учебных целях). Установив связь с Николаевым и предупредив его о необходимости надеть перчатки и закрыть гермошлем, я передал микрофон Гагарину. Через 2–3 минуты в рубке появился Королев, боевой расчет замер — слышались лишь короткие четкие команды и доклады исполнителей. Кроме Королева, Гагарина и меня в рубке были Келдыш, Пилюгин, Шабаров и полковник Кириллов. Командовал пуском Кириллов. В эти томительные минуты ожидания старта больше всех волновался Сергей Павлович: он лучше всех знал и достоинства и недостатки своего детища. Он весь был — воплощение напряженного внимания, в руках держал телефонную трубку с красной полоской, чтобы в случае аварии успеть вовремя прокричать, как он говорит, «петушиные слова» — условную команду на катапультирование космонавта. После команды «Старт» и начала отсчета секунд: 10, 20, 30… 100, 110, 120… 500… 600… все ждали отсчета 687… Нормальная работа всех агрегатов ракеты до 687-й секунды означала выход третьей ступени и корабля на орбиту. На 720-й секунде произошло отделение корабля от носителя и «Восток-3», расправив свои антенны, возвестил миру о новой большой победе советского народа на пути освоения космоса. Через 2 часа после старта, когда были уточнены данные орбиты, «Востока-3», мы доложили о полете Хрущеву, Козлову и Устинову. Из разговора с Козловым мы все поняли, что Николаеву присвоено звание подполковника, но услышав наши дружные аплодисменты, он стал уточнять решение и через несколько минут передал, что Николаеву присвоено звание майора.

Подготовка к старту и пуск «Востока-4» мало чем отличались от подготовки и пуска «Востока-3», только все работали в еще более жестких условиях по времени, и на лицах каждого было больше признаков переутомления. Можно гордиться высокой точностью стартов по времени: за трое суток до пусков было принято решение: старт Николаева — 11 августа в 11:30 по московскому времени, старт Поповича — 12 августа в 11:08, и назначенные сроки пусков были выдержаны с точностью до 0,5 секунды.

15 августа. Борт самолета Ил-14 — Оренбург.

Через два часа после получения достоверных сведений о благополучной посадке Николаева и Поповича я с группой товарищей (Яздовский, Гагарин, Горегляд, Парин и другие) вылетел в Куйбышев, чтобы организовать там встречу и размещение космонавтов, прилетающих туда на Ил-18 из Сары-Шаган. На аэродроме Тюра-Там оперативный дежурный неожиданно доложил: «В Куйбышев лететь нельзя, там сильная гроза». Мы все же взлетели, надеясь, что гроза пройдет за время нашего полета до Актюбинска, но, к сожалению, грозовой фронт оказался настолько мощным, что нам пришлось сесть в Актюбинске. Ознакомившись с мете00бстановкой и переговорив с КП ВВС Куйбышева, я решил лететь в Оренбург.

Сегодня большой день не только для нас — советских людей, — но и для всего мира: после четырехсуточного космического полета майор Николаев произвел отличную посадку, а через шесть минут недалеко от него приземлился после трехсуточного полета подполковник Попович. Для меня это был день напряженной борьбы, предельного нервного напряжения и большой победы. Позже я обязательно восстановлю подробнее весь ход подготовки к посадке двух космических кораблей.

Сегодня моей внучке Оленьке исполнилось три года. Я уже две недели не видел ее и очень скучаю — хотелось из Куйбышева позвонить в Москву и поздравить своих с днем рождения Оли. Правда, позвонить можно и из Оренбурга, но это потребует много времени, а мне так хочется спать, что я чувствую, как иногда меня покачивает…

В Оренбурге мы все разместились на ночь в профилактории летного состава истребительного училища. На аэродроме нас встретили руководители училища, накормили хорошим ужином и привезли сюда на отдых. Надо бы продолжить записи в дневнике, но нет ни сил, ни настроения. На завтра, на 5 часов по московскому времени, я назначил вылет в Куйбышев; не позже 3:30 придется подниматься, так что больше 5–6 часов не поспишь. Иду спать…

16 августа.

Всю ночь была гроза и шел дождь — прогноз и запрещение полета в Куйбышев полностью оправдались. Проснулся в 2 часа и спать уже больше не мог. Поднял всех наших, готовимся к отъезду на аэродром. Гагарину я вчера разрешил ночевать у родственников — в семье сестры его жены, и он приедет прямо на аэродром. Кстати, вчера перед вылетом из Тюра-Тама на самолет опоздали полковники Азбиевич и Смирнов. Когда самолет уже выруливал, они подъехали на газике и замахали руками. Гагарин и другие просили взять опоздавших, но я решил хорошенько их проучить, особенно Азбиевича, которому я уже я десятки раз указывал на его неорганизованность.

По размокшим и грязным дорогам с трудом добрались до аэродрома. На аэродроме нет ВПП, взлетали прямо с грунта. В районе Оренбурга погода плохая, продолжается дождь, видимость плохая, но штурман доложил об улучшении погоды в Куйбышеве. Перед взлетом начальник летного училища сообщил мне, что ему приказали подготовиться к приему самолета Ил-18 с Николаевым и Поповичем в Оренбурге. Я подтвердил необходимость готовиться к приему самолета с космонавтами на случай ухудшения погоды в Куйбышеве.

В 8:30 произвели посадку на аэродроме Кряж. Нас встретили командующий ВВС округа генерал-лейтенант Цедрик, генерал-лейтенант Шевченко, секретари обкома. Прямо с аэродрома поехали к первому секретарю обкома А. С. Мурысеву. Со мной были Гагарин, Горегляд и Яздовский, всех остальных направили для размещения в военный санаторий.

В 9:40 на самолете Ил-18 прилетели из Сары-Шагана Николаев и Попович. Я поднялся в салон самолета и крепко их поцеловал. Оба выглядят отлично, и я сказал им, что не ожидал увидеть их такими бодрыми.

На нескольких обкомовских машинах быстро домчались до обкомовской дачи. Целая орава врачей во главе с Яздовским набросилась на ребят и будет исследовать их состояние до 18 августа. Прежде чем передать ребят в руки врачей, я пригласил Гагарина, Титова, Николаева, Поповича и договорился с ними о форме доклада на Госкомиссии и о выводах из анализа полета. Главные выводы: человек может сохранять хорошую работоспособность в длительном космическом полете; главное «действующее лицо» в космосе — человек, а не автоматы; необходимо построить в 1963 году 5-10 «Востоков», чтобы чаще летать в космос; надо существенно усовершенствовать аппаратуру наблюдения.

В 16:40 на заводском аэродроме мы с руководством области и округа встречали самолет Ан-10, на котором прилетели члены Госкомиссии. В 17:30 на обкомовской даче состоялось заседание Госкомиссии с заслушиванием отчетов Николаева и Поповича. Отчеты были записаны на пленку, кроме того, основное содержание отчетов я записал сам(ниже даны лишь некоторые фрагменты докладов Николаева и Поповича-Ред.).