Мария Хаустова - Мамочка из 21-го бокса

• Название: Мамочка из 21-го бокса
• Автор: Мария Хаустова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-099381-9

После рождения недоношенной бездыханной малышки от непутевого мужа жизнь Маруси Ждановой меняется далеко не в лучшую сторону. Не найдя поддержки у сестры и мамы, она едет в глухой лесной поселок к своей свекрови, но и там ее ждут одни неприятности и мистические совпадения… Как выйдет из сложившейся ситуации провинциальная девушка и кто станет ее помощником и проводником в жизнь, об этом и многом другом читайте прямо здесь!

---

– Да!

– Ма-аш, не ругайся, я еду домой, – будто хотел меня обрадовать Вадим.

– Вадик! А как же твоя Москва? Торговля? – язвила я.

– Потом расскажу. Купи мне билет до дома. – упрашивал он.

– Какой билет? Я уже из города выехала, домой мчусь! – смотрела я в окно автобуса.

– Тогда я на такси поеду! – с вызовом ответил муж.

– Конечно! Езжай! У тебя денег куры не клюют! Вперед!

Я бросила трубку, а потом и вовсе – отключила телефон.

Воздух в салоне становился все тяжелее, и дышать приходилось с большим трудом. Автобус дрожал и вибрировал. Ребенок в моем животе поднялся к самому верху, и я уже не могла сидеть, дышать, двигаться. Мне не хватало воздуха, места, и… терпения. Не переставая наглаживать живот, я смотрела по сторонам и ждала, когда же, наконец, покажутся знакомые места. И вот! И вот! Ур-р-ра! Доехала! Остановка! Прощай, душный автобус! Здравствуй, холодная, но любимая улица!

Из транспорта я еле вышла и сразу ощутила скользкую поверхность дороги. Мои ноги разъезжались в разные стороны, как у коровы из советских мультфильмов. Ребенок продолжал бушевать в животе, и я, успокаивая сама себя, ползла по темным улицам. Приехала-то на последнем, а фонари горят далеко не везде.

Вот и мамин дом показался. Благоустроенный. Я здесь всю жизнь прожила – до девятнадцати! Потом замуж вышла – жили на съемных. А недавно бабушка умерла, продали ее квартиру в деревне, и мне купили в нашем городке. Только у бабушки была трехкомнатная, со всеми удобствами. А у меня – в деревянном доме, с соседями-алкоголиками-зэками, с двумя огромными печками-столбянками и с окнами «сорок сантиметров до земли». В общем, вот такая у меня хибара. Общей площадью 31 квадратный метр! Завидовать, конечно, нечему! Но это лучше, чем платить какому-то дяденьке за аренду или и вовсе жить с родителями. Ах, да. Еще я забыла сказать, что я никогда не искала легких путей. А, если б и искала – не нашла! Вот как-то так.

Мамин дом я прошла – нечего мне там делать. Я уже давно отрезанный ломоть, хоть иногда и хожу к ним «на обед». Иду. Страшно. Темно. Мужик еще какой-то сзади тащится. Скользина-а-а! Как и дойти, не знаю.

Дошла. Захожу в дом. В подъезде все бревенчатые стены в инее. Блестят. Стены блестят, а света нет. Это дверей в подъезде нет – так за счет луны у нас освещение. Нащупала замок. Нашла ключ. Открыла. Запёрлась в квартиру, включила свет. Замерла. Стояла долго. Молчала. Выпучивала глаза. Открывала рот. Потом ревела навзрыд. В воздухе стоял пар. Пар не от печей столбовых, а от речей горевых. Рот откроешь, а оттуда – дымок. Дома холодина, поморозня! На стенах иней. На полу бутылки. На кровати – окурки. Все в каких-то крошках, склянках, консервных банках… Такое ощущение, что Мамай тут не только прошелся, но и ночевал пару тройку раз. Я на сессии – у Вадима разгул! Хорошо же ты жену ждешь! Каких, наверно, алкашей тут только не было – представляю! Колоритные персонажи!

Ком подкатился к горлу, и от обиды мне хотелось кричать. Не зная, что делать, я схватила сумку и понеслась к маме. Только она мне поможет и не откажет. Ведь не буду ж я ночевать на восьмом месяце беременности в холодной избе, на ледяной постели. Дорога к отчему дому показалась наикратчайшей. Переполненная эмоциями я вмиг домчалась до мамы. Но как войти? Как постучать? Снова выслушивать ее язвительные речи?.. Ну что ж. Придется.

Дверь открыла сестра. «Танька, – сказала я тихим, подавленным голосом, – я заночую у вас.»

– А что? Опять твой муженек где-то шляется? Сколько раз говорили тебе.

– Хватит. Я устала, а эти темы мы обсуждали уже тысячу раз! Как будто уже и говорить не о чем! – бормотала я, сидя у двери на мягоньком пуфике. Вышла мама.

– Машенька. Почему ты не дома? Вадик где?

Слёзы непроизвольно хлынули из моих глазах. Поверженная я встала с пуфа, снова натянула сапоги, хлопнула дверью и убежала из дома. На улице шел снег. Хлопьями. Я ловила его ладонями и размазывала по лицу. «Господи, ну почему я? Почему столько несправедливости? Почему я должна краснеть за своего мужа и тянуть лямку в гордом одиночестве?» – эти вопросы мучили меня всю дорогу. Я шла по мрачной улице, но мне не было страшно. Горечь обиды затмила все.

Незаметно для себя я добрела до дома. Иней по-прежнему блестел при свете луны на стенах общего коридора. Захлебываясь от слез, я пыталась найти ключ, который зачем-то еще тогда сунула под коврик. Ключа не было. Замок висел. Хм. Может, он всё-таки приехал… Включаю телефон. Звоню. Абонент не доступен. Начинаю нервничать еще больше. Ребенок пинается в животе с такой силой, что я с легкостью могу определить рукой или ногой он это сделал. Оборачиваюсь – в дверном проеме еле видна улица – кромешная тьма. Выткни глаз, называется. Домой не попасть, к маме – стыдно. Что делать – ума не приложу. Поплелась обратно.

У мамы всё так же горел свет – во всех окнах, как на корабле. Эх, была – не была. «Ма-ма-а», – не выдержала я и рухнула к ней в объятия. «Не переживай, Машенька, – вытирала мне слезы мать. – Перемелется – мука будет. Успокойся. Уж я-то всегда буду с тобой. Пойдем, я тебя накормлю да спать уложу».

Я за стол села, а кусок в горло не лезет – не спокойно что-то на душе. Думаю всё – приехал, не приехал?.. Вот уже и постель мне разложили, надо раздеваться, да укладываться. А я все думаю, думаю.

Мама не выдержала: «Иди еще раз туда сходи. Танька с тобой пойдет. Не могу смотреть на тебя! Это ж надо за такого козла так переживать! Он вон о тебе не сильно-то беспокоится»!

По густой темноте мы с сестрой добрели до дома. Свет горел в моих окнах, и на дверях уже не было замка. Интересно. Приоткрыв дверь, я увидела сидящего на корточках мужа, который жадно курил сигарету. Тут я уже не могла сдержаться:

– Где ты был?

– Здесь.

– Как здесь? Я приходила! Тебя не было! Зачем ты врешь?

– Я напугался, что ты будешь ругать меня, а, когда услышал, что подходишь к дому, спрятался за углом, выждал, когда уйдешь, а потом пришел сюда.

– Господи! Да как у тебя хватает наглости говорить мне об этом! Я с таким животом должна таскаться по ночной, холодной улице, когда у меня есть своя собственная квартира! Да как тебе не стыдно?! Чтоб завтра же тебя здесь не было! Зачем мне нужен такой муж?! Ты ничтожество! Ты никто! И звать тебя никак! А что ты устроил в моей квартире? Что за сабантуи тут проходили? Так ты ждешь свою беременную жену?! – держась за свой огромный живот, кричала я.

– Машенька, Машуня… Успокойся. Прости меня… Пожалуйста (он встал на колени и зарыдал). Я сейчас все приберу. Ты видишь – я уже затопил обе печи. Я все приберу. Будет тепло и чисто. Не надо. Разреши мне остаться. Милая, пожалуйста. Я виноват. Очень. Я исправлюсь, – умолял он меня, жалобно скуля.

– Сколько можно тебя прощать? Ты каждый раз говоришь, что исправишься! И каждый раз у тебя последний. Ты постоянно винишь себя в произошедшем, но никогда не изменишься. Вадик, пойми, отношение порождает отношение. Как ты ко мне относишься, так и я буду. Мне тяжело. Я езжу на сессию, денег мало, иногда приходится голодать. Вечные переезды, трудные экзамены. И еще ты со своими выкидонами! А ведь я беременна! Как ты можешь так себя вести?! Это не позволительно! Как ты можешь?! – начинали слезиться мои глаза.

Когда я кричу, он обычно молчит. Так было и в этот раз. Сначала он сидел с поникшим видом, а потом – просил прощения: говорил добрые слова, смотрел виноватыми глазами на меня и снова просил прощения.

Вдруг неожиданно взялся за приборку: помыл полы и посуду, вынес помойные вёдра и даже приготовил поесть. На часах было три утра. Я простила.

* * *

Несмотря на то, что я так поздно легла спать, проснулась в одиннадцать. Окинула взором комнату – на окнах был узор. Значит, на улице мороз…

Встали. За стеклом светило солнце, а муж уже топил печь. Вроде, все устаканилось. Мы с Вадиком вместе. День хороший. Все сделано – приготовлено. Все живы-здоровы, но все равно, что-то не то. А что? Никак не разберу. Может, кажется просто?

– Вадь, что-то у меня предчувствие нехорошее какое-то.

– Какое?

– Будто что-то произойдет…

– Да перестань! Что может случиться?

– Ну не знаю. А вдруг я рожу сегодня?

– Смеешься? Тебе еще месяц ходить. Вот у меня так, кажется, температура.

Дала ему градусник, измерили – и точно 38 и 5.

– Ладно, сиди дома, топи печи. Я в аптеку сгоняю.

– Хорошо, любимая. Ты потихонечку.

На улице подмораживало. Я надела теплые рейтузы под штаны, вязаный джемпер поверх старой водолазки, а на ножки – носки из собачьей шерсти. Теперь не замерзну!

У выхода у меня затянуло живот и будто что-то вылилось из меня. «О, Господи. Что это? Неужели уже недержание.» – подумала я. «Вадя, у меня, кажется, воды отходят», – сказала я мужу. «Да что ты выдумываешь?! Какие воды? Восьмой месяц! Успокойся! Показалось, наверно.» – успокаивал он меня. «Думаешь?.. Ну, раз так – я пошла», – хлопнув дверью, ответила своему благоверному и выбежала на улицу.