Владимир Сухинин - Вторая жизнь майора

• Название: Вторая жизнь майора
• Автор: Владимир Сухинин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9922-2383-5

Погибнув в Афгане, майор Глухов получил вторую жизнь в теле пятнадцатилетнего наследника барона Ирридара из закрытого магического мира. Завербованный метаморфом с позывным Демон в полевые агенты Управления административного дознания и оснащенный сверхсекретным экспериментальным симбиотом, юный барон продолжает свой путь в магическую академию. Он еще не догадывается, что за скромным первокурсником академии станут охотиться все мыслимые и немыслимые силы этого нового мира, вернее, Объединенных Миров…

---

— Эй, красавица! — улыбаясь, окликнул я ее. Девушка обернулась и испугано на меня посмотрела.

— Иди сюда, — поманил я ее пальцем.

Девушка, потупив глаза, ловко обогнула несколько столов и подбежала ко мне.

— Что угодно вашей милости? — спросила она, отворачивая голову.

— Вот оно как бывает! усмехнулся я, разглядывая великолепный синяк под ее левым глазом.

— Кто это тебя? — поинтересовался я у нее.

— Жена хозяина, показав головой в сторону прилавка, со вздохом ответила она.

За прилавком стояла статная женщина, на мой взгляд, лет около тридцати. Она зло смотрела в нашу сторону, натирая тряпкой, верх барной стойки или как он там называется. На ее глазу радостно светился как зрелый баклажан знакомый синяк.

— А ее кто? удивился я.

— Хозяин, еще раз расстроено вздохнула деваха.

— Весело у вас тут, Где тут у вас зал для БлАгАродных? — передразнил ее я.

— Пойдемте, тан, покажу, она повернулась, и мне ничего не оставалось, как только пойти следом за ней. Мы прошли мимо, остервенело натирающей стол жены хозяина, и я рядом с ней, незаметно для других, положил пару золотых корон. Краем глаза я увидел, как она замерла на мгновение, а потом быстро накрыла деньги тряпкой.

— Вот еще один конфликт разрулил, — с удовлетворением подумал я. Мне все еще было неловко за утреннюю ситуацию, из-за которой пострадали эти женщины.

В зале для дворян стояли небольшие столы, накрытые белоснежными скатертями. Несколько столов были заняты. За ними чинно сидели разнаряженные блАгАродные господа и дамы.

Осмотревшись вокруг, я выбрал стол на двоих, который стоял в углу. Очень удобно было оттуда наблюдать, не привлекая к себе внимания.

— Я сяду там, — и показал рукой на стол, который мне понравился. — Скоро подойдет мой дядя, и он голоден, — сказал я. — Что ты можешь нам предложить из еды?

Упоминание голодного дяди на девушку произвело сильное впечатление. Это было понятно по тому, как она начала нахваливать и перечислять блюда:

— Уха из перлеток. Очень удалась сегодня. Суп из бараньих ребрышек с марзеконами. Филе грамуса в кляре. Тает само во рту. Молочный поросенок, запеченный целиком. Такой ароматный, такой вкусный. Перепелки зажаренные, свежайшие, только утром наловили и сразу приготовили. Пироги с рыбой, с мясом, пышные, горячие…

Она бы и дальше перечисляла блюда, но на нас во все глаза стали смотреть обедавшие в зале. Они даже бросили, есть и с открытыми от удивления ртами слушали подавальщицу с фингалом.

— Эээ! Постой, — остановил ее я. — «Это слишком много. Давай уху, перепелок, пироги и… что там у тебя в кляре, тоже давай. Потом что-нибудь попить мне, а дяде вина хорошего».

В этот момент открылась дверь и появился Овор. Водные процедуры его сильно не изменили. Мрачный, помятый и очень сосредоточенный он решительно вошел в зал.

— А вот и дядя, — радостно сказал я, указав на Овора. — «Ты поторопись, он сильно голоден», — подмигнул я девушке.

Та взвизгнула, обежала дядьку по большой дуге и выскочила из зала.

В зале наступила гробовая тишина. Не обращая ни на что внимания, Овор подошел ко мне и молча сел рядом.

Он молчал. Я молчал. Зато не молчали соседи.

— Мам, а что такое грамус? Я тоже хочу, — спросил парнишка чуть помладше меня, но шире раза в три в поясе. — «И почему его», — он ткнул пальцем в меня, — «так обслуживают? Он что, герцог?»

Эта семья — отец, мать, сын и дочь лет 16 сидели ближе всех.

Мама посмотрела на меня с неприязнью и ответила:

— Нет, он не герцог, — и отвернулась. — «А если бы твой отец был более… — она замялась. — И тоже дал бы в глаз этой наглой простолюдинке, то нас обслужили бы еще лучше».

Теперь все в зале открыв рты, уставились на меня. Овор с интересом что-то искал на моем лице.

Я сидел с окаменевшим выражением на лице, думая, как выйти из этой ситуации и выхода не находил. Мне, что, надо встать и сказать:

— Господа, вы заблуждаетесь, я ее не бил? Чушь какая-то.

Девушка с презрением на меня глянула и уткнулась в тарелку. В ее глазах я был последним подонком.

В это время опять отворилась дверь, и с подносом в руках зашла жена хозяина. Ее фингал задорно синел, она довольно улыбалась и, качая широкими бедрами, поплыла к нам.

— Как вы и заказывали, господин, — проворковала она, расставляя тарелки по столу, и обращаясь только ко мне.

— Спасибо, красавица, — выдавил из себя я.

— Для вас Уммара, мой господин, сказала она и, также покачивая бедрами, плавно, как каравелла, выплыла из зала.

— Мама! — тихо, но возмущенно сказала девушка. — «Он и эту женщину избил».

Сказала-то она тихо, но услышали все присутствующие в зале.

— Если бы твой отец был бы также решителен, как этот юноша, — раздраженно ответила ей мамаша, — то место префекта занял бы он.

На меня смотрели ВСЕ. Женская половина с высокомерным презрением, мужская — с ненавистью, потому что я отобрал у них возможность врезать в глаз местным официанткам и тем стяжать себе славу самых крутых парней…

Овор смотрел на бутылку вина. — Лигирийское белое, — невпопад сказал он.

Ни чего, не говоря, я налил ему вино в бокал. Он выпил. Придвинул тарелку ухи и стал есть. Уха действительно удалась, а перлетки — такие маленькие рыбки — были тоже обалденные на вкус.

— Откуда у тебя деньги? — переходя ко второму, разрезая ножом, что-то выглядевшее очень аппетитным в кляре, спросил Овор.

Я налил ему еще вина, придвинул к себе неизвестного грамуса, откусил, почувствовал — Боже, как вкусно! Это тоже была рыба, но с чем ее было сравнить, я не знал. Посмотрел, как Овор сделал глоток вина, поставил бокал на стол. Ответил с поддевкой: — Пока ты спал, я работал.

Он закусил грамусом и спросил: — «Ты что-то знаешь о работе?»

— Много, — уже начиная злиться, ответил я. Оглядевшись, увидел: обедали только мы, остальные превратились в зрителей.

— От всякой работы есть прибыль, — начал я вдохновенно, глядя на притихших слушателей. — «Все вещи — в труде. И ничего не начало быть, что начало быть без труда. Зал, офигивая, завис. Без труда не вынешь рыбку из пруда, — продолжал перечислять я то, что помнил. Есть умственный труд, есть физический, есть ратный…»

Дядька скривился, как будто съел кислющий лимон, и сказал:

— Хорошо, хорошо, хватит. Вижу, мать тоже тебя чему-то научила. Сколько заработал-то? — спросил небрежно он, поднося бокал с вином ко рту.

— 24 золотых короны, — скромно потупившись, ответил я. И это была чистейшая правда. Остальные богатства — это трофеи и отступные Хряка.

— Надо же, — удивился он. — И на чем заработал?

Посмотрев, как он жадно пьет вино, заливая сушняк, сказал:

— Коней наших продал, — и принялся вплотную за филе.

Дядька поперхнулся и выплюнул вино себе на штаны.

— Зачем? — вытаращился он на меня.

Я вытер рот салфеткой, подал ему другую, чтобы он мог вытереть себе штаны, потом ответил:- Они нам не нужны.

Овор задумался на риску и покладисто согласился.

— Положим и так. До Азанара можно добраться и с торговым караваном. Но как ты умудрился так дорого их продать?

Я смотрел на зрителей, зрители — на меня в немом оторопении. Такого представления в местном театре еще не было.

— Я знаю, — посмотрев мне в глаза, все также тихо проговорила девушка.

Все с интересом теперь смотрели на нее. И я тоже.

— Мы приехали утром, рано. Я заходила последней и видела, как он — теперь все смотрели на меня, — схватил мужчину за бороду. А потом, сказал, что отрежет ему голову. А еще потом он забрал деньги у того мужчины.

Ну что сказать, бенефис удался. Я был выбран на роль главного злодея. Народ так вжился в представление, что я, затравлено озираясь, опасался суда Линча. Дядька перешел к перепелке. А я, махнув на все рукой, налил себе вина. Залпом выдул пол бокала. Вино было легкое, ароматное и на мой неискушенный вкус очень хорошее.

Зрители слушали и наблюдали в прострации. Тишину, установившуюся в зале, нарушила матрона с задних рядов. Дама, очень похожая на Раневскую, поднялась, ткнула сложенным веером в сторону Овора и с драматизмом произнесла:

— У такого ДЯДИ. — Выделила она это слово, — племянник может РАБОТАТЬ только ДУШЕГУБОМ. И с гордо поднятой головой удалилась.

Посмотрев ей вслед, я подумал, что она, сама того не зная, попала в точку. Лучше всего дядька учил Ирридара именно убивать.

Скоро зал опустел, и мы остались одни.

— И когда ты все успеваешь? — с аппетитом уничтожая перепелку вместе с костями, весело проговорил Овор. — Коней продал, смерду голову чуть не отрезал, двух девок побил так, что они стелятся перед тобой. И все за одно утро.

— Не бил я их, — уже без аппетита смотря на еду, сказал неохотно я. — Служанку побила хозяйка за то, что ее саму побил хозяин.