Георг Гегель - НАУКА ЛОГИКИ т. II

• Название: НАУКА ЛОГИКИ т. II
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия

---

Эти цели, как мы показали, имеют вообще некоторое ограниченное содержание; их формой служит бесконечное самоопределение понятия, которое (понятие) через это содержание ограничило себя до внешней единичности. Ограниченное содержание делает эти цели несоответствующими бесконечности понятия и неистинными; такая определенность предоставлена власти становления и изменения уже через сферу необходимости, через бытие, и она есть нечто преходящее.

   3. Тем самым получается, как результат, что внешняя целесообразность, которая пока что имеет лишь форму телеологии, доходит, собственно говоря, лишь до средств, а не до некоторой объективной цели, так как субъективная цель остается внешним, субъективным определением, — или же, поскольку субъективная цель деятельна и выполняет себя (хотя бы только в некотором средстве), она еще непосредственно связана с объективностью, погружена в последнюю; она сама есть некоторый объект, и цель, можно сказать, постольку не доходит до средства, так как нужно, чтобы цель была выполнена уже до того, как она получит возможность осуществиться через некоторое средство.

Однако на самом деле результат есть не только, некоторое внешнее целевое соотношение, а истина этого соотношения, — внутреннее целевое соотношение и некоторая объективная цель. Самостоятельная по отношению к понятию внешность объекта, которую цель делает своим пред-положением, положена в этом пред-положении как некоторая несущественная видимость и ужо снята также и сама по себе; деятельность цели есть поэтому, собственно говоря, лишь выявление этой видимости и ее снятие. — Как обнаружилось через понятие, первый объект становится через сообщение средством, так как он есть в себе тотальность понятия, и его определенность, которая не есть никакая другая определенность, кроме самой внешности, положена лишь как внешнее, несущественное и потому выступает в самой цели как ее собственный момент, а не как нечто самостоятельное по отношению к ней. В силу этого определение объекта к тому, чтобы быть средством, есть безоговорочно непосредственное определение. Поэтому для того, чтобы сделать этот объект средством, субъективная цель не нуждается ни в каком насилии или другом подтверждении своих прав в отношении объекта, кроме подтверждения себя самой; решение (Entschluss), раскрытие (Aufschluss), это определение самого себя, есть лишь положенная внешность объекта, который непосредственно выступает здесь как подчиненный цели и не обладает по отношению к ней никаким другим определением, кроме того, что его в-себе-и-для-себя-бытие представляет собой нечто ничтожное.

Второе снятие объективности через объективность разнится от рассмотренного снятия следующим образом: рассмотренное здесь снятие как первое есть цель в объективной непосредственности, второе же есть поэтому не только снятие некоторой первой непосредственности, а снятие обоих — объективного, как лишь положенного, и непосредственного. Отрицательность, значит, возвращается в самое себя таким образом, что она есть в такой же мере и восстановление объективности, но как объективности, тождественной с нею, и в этом восстановлении она вместе с тем есть также и полагание объективности как всего лишь определенной целью, внешней. Через последнее этот продукт остается, как и раньше, тоже средством; через первое же он есть тождественная с понятием объективность, реализованная цель, в которой тот аспект, что она есть средство, представляет собой реальность самой цели. В выполненной цели средство исчезает потому, что оно было бы лишь непосредственно подведенной под цель объективностью, между тем как в реализованной цели эта объективность выступает как возвращение цели в самое себя; тем самым, далее, и само опосредствование (представляющее собой некоторое отношение внешнего) также исчезает отчасти в конкретное тождество объективной цели, отчасти же в тождество как в абстрактное тождество и непосредственность наличного бытия.

В этом содержится также и то опосредствование, которое требовалось для первой посылки, для непосредственного соотношения цели с объектом. Осуществленная цель есть также и средство, и обратно, истина средства заключается равным образом в том, что оно есть сама реальная цель, и первое снятие объективности есть уже и второе, точно так же как второе снятие оказалось содержащим в себе также и первое. А именно, понятие определяет себя; его определенность есть внешнее безразличие, которое непосредственно определено в решении как снятое, а именно, как внутреннее, субъективное и вместе с тем как пред-положенный объект. Его дальнейшее выхождение за свои пределы, представлявшееся именно непосредственным сообщением и подведением под него пред-положенного объекта, есть вместе с тем снятие указанной внутренней, замкнутой в понятии, т. е. положенной как снятая определенности внешности, и вместе с тем оно есть снятие пред-положения некоторого объекта; тем самым это по видимости первое снятие безразличной объективности есть уже также и второе, некоторая прошедшая сквозь опосредствование рефлексия в себя и выполненная цель.

Так как понятие здесь, в сфере объективности, где его определенность имеет форму безразличной внешности, находится во взаимодействии с самим собой, то изображение его движения становится здесь вдвойне трудным и запутанным, потому что само это движение непосредственно есть нечто двоякое, и первое всегда есть в нем также и второе. В понятии самом по себе, т. е. в его субъективности, различие его от себя выступает как особая непосредственная, тождественная тотальность; ну, а так как здесь его определенность есть безразличная внешность, то тождество в этой определенности с самим собой есть в свою очередь столь же непосредственно и отталкивание от себя, так что то, что определено как внешнее ему и безразличное для него, скорее есть оно же само, а оно, как оно же само, как рефлектированное в себя, есть скорее свое другое. Только в том случае, если не упускать этого из вида, может быть понято объективное возвращение понятия в себя, т. е. его истинное объективирование, — может быть понято, что каждый из отдельных моментов, через которые проходит это опосредствование, сам есть целое умозаключение, состоящее из всех этих моментов. Таким образом, первоначальная внутренняя внешность понятия (в силу которой оно есть отталкивающее себя от себя единство, цель и ее стремление во-вне, к объективированию) есть непосредственное полагание или пред-полагание некоторого внешнего объекта; самоопределение есть также и определение некоторого внешнего объекта, как не понятием определенного; и обратно, это определение есть самоопределение, т. е. снятая, положенная как внутренняя внешность или, иначе говоря, достоверность несущественности внешнего объекта. — Касательно второго соотношения, определения объекта как средства, было только что показано, как оно в самом себе есть опосредствование цели в объекте с самой собой. — И точно так же третий момент, механизм, функционирующий под господством цели и снимающий объект через объект, есть, с одной стороны, снятие средства, т. е. того объекта, который уже положен как снятый, и, стало быть, второе снятие и рефлексия в себя, а с другой стороны, первый процесс определения внешнего объекта. Последний процесс определения, как мы заметили выше, есть в выполненной цели опять-таки лишь продуцирование некоторого средства: субъективность конечного понятия, презрительно отметая средство, не достигла в своей цели ничего лучшего. Но эта рефлексия, что цель достигнута в средстве и что в выполненной цели сохранились средство и опосредствование, есть последний результат внешнего целевого соотношения, результат, в котором оно сняло само себя и который оно явило как свою истину. — Рассмотренное напоследок третье умозаключение отличается от других тем, что оно есть, во- первых, субъективная целевая деятельность предыдущих умозаключений, но, во-вторых, также и снятие внешней объективности (и, значит, внешности вообще) через самое себя, и тем самым оно есть тотальность в ее положенности.

Итак, после того как субъективность, для-себя-бытие понятия перешло, как мы видели, в его в-себе-бытие, в объективность, оказалось в дальнейшем, что в последней снова обнаружилась отрицательность, свойственная его для-себя-бытию; понятие определило себя в объективности так, что его особенность есть внешняя объективность, или, иначе говоря, оно определило себя как простое конкретное единство, внешность которого есть его собственное самоопределение. Движение цели достигло теперь того, что момент внешности не только положен в понятии и понятие есть не только некоторое долженствование и стремление, но, как конкретная тотальность, тождественно с непосредственной объективностью. Это тождество есть, с одной стороны, простое понятие и равным образом непосредственная объективность, но, с другой стороны, оно столь же существенно есть опосредствование, и лишь через последнее, как снимающее само себя опосредствование, оно есть эта простая непосредственность; таким образом, понятие состоит существенно в том, что оно, как для-себя-сущее тождество, отлично от своей в-себе-сущей объективности и в силу этого обладает внешностью, но в этой внешней тотальности образует ее самоопределяющее тождество. Таким образом, понятие есть теперь идея.