Александр Турбин - Метаморфозы: тень

• Название: Метаморфозы: тень
• Автор: Александр Турбин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Вот и все. История закончена. Пианиста расстреливать уже поздно. Было интересно шагать к развязке вместе с вами, постоянными читателями. Спасибо за компанию…

---

— Родник не умеет «бояться», дружище.

— Тот Родник, которого мы знали в Куаране, не умел бояться. Тот Родник, которого мы оставили за спиной, жил страхом, по крайней мере, у меня такое ощущение. А я, Малый, верю своим ощущениям. Но продолжим. Энгелар нам не поможет. Переубедить Владыку не получится — он не в состоянии говорить, а среди нас нет лекарей, способных побороть недуг. Значит, остается Геррик. Но к нему не прорваться даже нам. Да и что делать, если прорвемся? Пытать? Не забудь, он ведет войска нам на помощь и без него они уйдут к демонам, а не на битву с Рорка. Значит, Геррика мы заставить отвечать на наши вопросы также не можем. Тупик?

— Тупик, — согласился Карающий.

— Не совсем, — возразил Бравин. — Понимаешь, когда мы пришли в Валенхарр, Владыка отдал вешателям Геррика всех жителей, но их командира забрал себе. Самого виновного, самого опасного приказал оставить в живых. Почему? Подумай, он — Хрустальный Родник, справедливый, честный, достойный, — пожертвовал детьми и стариками, а сохранил жизнь убийце. Что в этом преступнике такого особенного? Важного? Я уверен, что знаю ответ на вопрос, потому что я вспомнил имя этого капитана. Логор. Мы слышали его раньше — там, на берегу Аюр. Это командир человека, которого Владыка искал. Ради которого отправил нас на переправы.

— Тот человек давно мертв, ты сам это говорил.

— Возможно, вот только Энгелар считал иначе. И кто-то сначала уничтожил сотни Рорка в Валенхарре, а потом убил Алифи. Понимаешь? Дезертиры не воюют с врагами, а герои не убивают спасителей. Я думаю, этот человек — ключ. И он, возможно, рядом, так почему бы не проверить, тем более, что Владыке мы пока ничем помочь не можем, а просто ждать и ничего не делать — опасно.

— Но мы там уже были и никого не нашли.

— Мы не искали, а сейчас поищем.

…

Всюду горел огонь. В окнах нелепых каменных домов, в проемах неказистых ворот, на шпилях почерневших минаретов. Пламя рвалось к небу, унося жизни горожан жадными струйками черного дыма. «Это пепел и копоть», — сказали бы глупцы. «Это Тьма забирает свои жертвы», — удовлетворенно выдохнул Инаро Тун, рубящийся по левую руку Шин-То.

Всюду раздавались звуки. Гортанные крики палачей из Клана Заката и хриплые, дикие вопли обезумевших ничтожных, умирающих под кривыми мечами шаргов. Так кричать перед смертью могут только безмозглые звери и люди, что, впрочем, почти одно и то же. «Это от боли и страха», — сказали бы глупцы. «Это демон Ту вышел нам на встречу», — радостно крикнул Орео Хо, прикрывающий сына своего Вождя справа.

Город встречал Рорка жаркими объятиями хорошей схватки, умоляющими взглядами умирающих врагов и диким, ласкающим душу страхом. «Тимаэль, город обреченных», — утром испуганно пролепетал посланец-Алифи и пообещал открыть ворота в обмен на жизнь, свободу и деньги. «Хорошо, я дам тебе даже больше», — ответил тогда Шин-то. Потому что жизнь Алифи — хуже смерти, свобода Алифи хуже рабства, а деньги… Какой шарг из Клана Заката думает о деньгах? Теперь тело этого шута висело на открытых им самим воротах, свободно покачиваясь на ветру и открывая взорам любопытных вспоротое брюхо, набитое медяками. «Это может заставить яростнее биться врагов», — сказали бы глупцы. «Враги — пыль», — спокойно заметил Шин-то.

Где-то за спиной с грохотом осела громада чьего-то уродливого дворца, похоронив под собой неудачливых защитников. Было на удивление мало тех, кто пытался умирать с оружием в руках. Их рубили весело, с лихим задором, нарезая мелкими частями, последней отрубая ту руку, что держала меч. А потом бросали еще живыми, чтобы дать Демону Ту насладиться чужой смертью, напиться чужой крови, бьющей толчками из агонизирующих тел. «Смелость заслуживает милосердия», — сказали бы глупцы. «Милосердие? Что это такое?» — спросил бы любой шарг из тех тысяч, что вошли в город и превратили его в пепелище.

А потом — назад, к отцу. Он ждет вестей. И победы. Обязательно победы. Тысячи пленных и телеги с награбленным — лишь дополнение к ней, не более того. Бурдюк имеет цену только тогда, когда в нем плещется вино.

«Это еще не победа», — возразили бы глупцы. «Скоро», — усмехнулся бы отец.

…

Старый Джонир опустился на пол, пытаясь воспользоваться короткой передышкой, чтобы восстановить дыхание. Дряблые губы подергивались от напряжения, красные пятна усыпали лоб и щеки, пот тек ручьями. Последний бой давался мастеру меча слишком тяжело.

— Ну что, учитель, повоюем еще?

Их осталось мало, тех, кто не погиб в кровавых распрях, не ушел со стервятниками Фольмара на запад и решил встретить варваров с обнаженным мечом. Тех, кто предпочел обрести славу и сохранить честь, отдав за это самую малость — жизнь. Еще до начала штурма все было ясно, оставалось только выбрать место, где предстоит умирать. Пусть никто не мог предугадать, что какие-то безумцы откроют ворота Тимаэля, разом обрушив оборону города — и без этого выдержать яростный натиск Рорка вряд ли представлялось возможным.

— Повоюем, милорд, — короткий ответ безумно уставшего, израненного Алифи. Что делать, если отдыхать можно только так, ловя мгновения между атаками врага? Джонир прижал наспех закрепленную повязкой руку к телу, судорожно выдохнув от боли.

Говорили, что покойному Веллигару не повезло с наследником. Серый, ничем не примечательный, невзрачный, нерешительный, недалекий — такие эпитеты в лучшие дни Тимаэля можно было услышать чуть ли не на каждом углу. Здесь никто не боялся собственного Владыку, а презирать его сына было даже модно. Признак хорошего тона — усмехнуться за спиной принца. Особый шик — усмехнуться в лицо или даже показательно отвернуться. Что поделаешь, Тимаэль — родина свободы.

Прошло совсем немного времени, и те, кто смеялся, многозначительно качая головой, в большинстве своем уже кормили воронов, а сын Владыки после тяжелого боя спокойно вытирал белым платком лезвие окровавленного клинка. Смотрел в разбитую бойницу на приближающихся Рорка и строил планы на будущее.

— Знаешь, что я тебе скажу, мастер? — принц отошел от проема узкого окна вглубь комнаты. — Если мы выживем сегодня, я построю вместо Тимаэля новый город.

Небольшой отряд наследника трона не стал занимать оборону во дворце — просторные коридоры, многочисленные ажурные лестницы оставляли мало шансов защитникам. И в узкие, темные казематы тюремного комплекса спускаться они не стали — наследник Владыки наотрез отказался прятаться в норах, словно крыса. Они заняли древнюю сторожевую башню, памятник событиям тех эпох, когда Тимаэль был небольшим фортом, контролировавшим тракт между Куараном и Иллариэлем. Могучие стены, толщиной в несколько шагов, узкий проем единственных ворот, укрепленных решетками, глубокий подвал и скрытый воздуховод на случай пожара — возможно, предки умели строить лучше своих потомков.

— Милорд, скоро шарги пойдут на новый штурм и, боюсь, он будет последним. Если они ворвутся внутрь, мы их не удержим.

— Удержим, учитель. Сегодня — удержим, а завтра они уйдут. Зачем им горелые стены?

Джонир скрипнул зубами, не дав прорваться болезненному стону — стрела, застрявшая под ключицей, жгла старого воина огнем.

— Им нужны наши души, милорд. Наши жизни.

Принц усмехнулся.

— Ты думаешь, потомки скажут, что в этот день погиб безмозглый наследник глупого Веллигара? Ты ошибаешься. Потомки скажут, что в этот день я только родился.

Джонир смотрел на принца и думал, что серый, невзрачный, нерешительный и недалекий — это все было сказано совсем про другого Алифи, чей образ уже стирался из памяти вместе с деталями боя. Нет, перед сиятельным Владыкой Тимаэля нельзя сидеть на полу, и мастер меча стал подниматься на ноги, медленно, но непреклонно.

Глава 5

День сто восемна дцатый. Неделя безмолвия.

«А у нас в квартире газ, а у вас?».

Мор. Избранные цитаты. Глава «Черные вести».

— Вот же отрыжка Тьмы, — Карающий ругнулся вполголоса, громче было нельзя, тише — обстоятельства не позволяли.

Они проникли за ветхие городские стены Валенхарра глубоко за полночь, когда часовые уже вовсю зевают, а солнце еще даже и не думает о том, чтобы появиться из-за горизонта. Входили через южные ворота — Бравин настоял на том, чтобы сначала осмотреть внешний периметр города. Там было на что посмотреть. Горы костей, зола и пепел под ногами, длинные рвы, уродливыми шрамами резавшие запорошенную снегом равнину, и оплавленные, перекошенные остатки городских укреплений.

— Представляешь, этот урод обделался при одном моем виде, — Малый не торопился успокаиваться. — Обосрался, но так и не поднял тревогу, боец.

Часовой — неказистый, заросший длинной щетиной простолюдин, сидел тут же и тихо поскуливал.

— Жить хочу. Я ж не виноват ни в чем. Я же не отсюда даже.

Короткая оплеуха остановила истерику.