Наталья Светлова - Научиться дышать

• Название: Научиться дышать
• Автор: Наталья Светлова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

Бедность не порок. А богатство вполне может им быть. Иван Волков знает об этом не понаслышке, порой с трудом сводя концы с концами. Болезнь не приговор. Но зачастую самые близкие именно так и считают. Ирина Вересова окружена толпами разных людей, но почему же тогда так одиноко? И они оба осознают: пока дышишь - живёшь, ведь каждый вдох заставляет сердце биться, вопреки всему.  РЕЙТИНГ: 18+ (не могу гарантировать, что рейтинг будет оправдан). СЛОГАН: И он сможет положить к ее ногам весь мир, ведь он измеряется не только деньгами.  За помощь с вычиткой благодарю Ксению Илинару и Ирину Михайлову!  

---

— Ты чего? — губы Ивана дрогнули в улыбке, пока он держал ее, отсчитывая про себя время, которое она выстояла. — О каких пошлостях думаешь?

Не ожидая от него такой проницательности, Ирина уселась обратно в кресло и выдохнула, сдувая прилипшие ко лбу прядки волос.

— Почему пошлости? Ты плохо обо мне думаешь, Волчара! — деланно возмутилась она.

— Волчара? Ну точно о пошлостях думала. Знаю я такие масленые улыбочки, меня не проведешь.

Девушка снова встала, чтобы отвлечь его от опасной темы. Сделала крохотный шажочек, и он отступил от нее. Приходилось напрягать все тело до звона скрипящей струны, форсировать движение каждой мышцы, выжимать из себя всю душу, чтобы делать эти шажки. Ровно два микроскопических шага, и она была готова упасть. Ваня подставил свою грудь, и Ирина прижалась к ней лицом.

— Молодец, — похвалил ее он и поцеловал в лоб, не подразумевая под этим поцелуем совершенно ничего романтичного. — В следующий раз твои шаги будут больше и смелее. Договорились?

Он отнес ее на диван, согнав оттуда спавшую собаку. Недовольно проворчав что-то полурычанием, та устроилась на полу и тут же засопела, потихоньку закрывая правый глаз, когда левый уже давно закрылся. Волков удобно устроил Ирину и, освободив ее ноги от шелковых носочков, погладил щиколотки.

— Сильно болят?

— Нет. Эта боль стоит того, чтобы ее терпеть.

— Правильно, Ира. Любовь многого стоит. Парень-то хоть достойный, а?

Иван начал массировать ее ступни, а Ирина в это время закрыла глаза и уплыла в нирвану. Под аккомпанемент дождя, под сопение Собаки, под расслабляющий массаж его на удивление нежных рук. Господи, стыдно признаться, но внизу живота все заполыхало, огонь заструился по внутренностям, разнося по венам возбуждение, подменяя клетки крови.

— Это ты, — выпалила она, находясь в полуадекватном состоянии эйфории.

— Чего я?

— Ты тот парень, моя мотивация.

Массаж резко прекратился. Девушка открыла подернутые дымкой глаза и посмотрела на него. Будь ее ноги сейчас ходячими, они могли бы заняться животным сексом хоть на полу.

— Сними майку, Вань.

— Ира, я все понимаю. В твоем состоянии этого очень хочется, но ты не дури. Нельзя будет вернуть назад то, что ты хочешь сделать.

— А что я такого хочу сделать? И в каком таком состоянии? С головой у меня все в порядке!

Волков рассмеялся. Ох, эти девственницы. Несутся напролом, сшибая все на своем пути! Теряют контроль над собой, стоит только сексуальным ноткам закрасться в голос парня.

— Мне неловко говорить на такие темы с тобой. Но в моей коллекции еще не было девственниц, я не знаю, как себя вести с вами. Однако знаю, что случайный секс на эмоциях всегда будет казаться утром ошибкой.

— Вань, — Вересова выдержала паузу, про себя недоуменно переваривая его слова, — я не девственница. Даже мягко говоря, не девственница.

— Мягко?

— Ну… Я многое умею… умела раньше.

Иван встал с дивана и отошел от нее на некоторое расстояние. Зачем она это сказала? Зачем разбила его зеркало иллюзий вдребезги? Смотреть на такой неиспорченный цветочек и понимать, что он может задать ему ту еще сексуальную трепку — ад для любого здорового мужчины!

— Сними майку, Волчара! Ну сними! — в шутку заканючила Ирина.

А, черт с ним, с целомудрием. Он стянул с себя майку и услышал вздох наслаждения.

— Ложись рядом, — девушка похлопала по свободному месту рядом.

Волков подчинился ей, но со стиснутыми зубами. Неужели она не понимает, как хороша? Как созревший, спелый плод на дереве? Который так и манит сорвать его, но ты понимаешь, что нельзя. Дерево растет не на твоей территории. Иван закрыл глаза и призвал всю свою выдержку, когда ее деликатные, мягкие ладони накрыли его грудь.

Никто не произносил ни слова. Только тела говорили без слов. Но иногда тишина кричит невысказанными словами. Непроизнесенными признаниями. Душераздирающими стонами. И сейчас тишина говорила им так много, только успевай слушать.

Ирина дотрагивалась до его горящей кожи; ее дыхание сбилось. Черные завитки волосков на груди и внизу живота приятно электризовали ее ладони, запуская через них цепную реакцию по всему телу. Девушка задержалась внизу живота на секунду дольше приличного (если в этой ситуации хоть что-то вообще было приличным); его пульс бился в такт с ее.

Она обязательно встанет, только чтобы провести с ним одну упоительную ночь, зажигающую звезды в темноте ее души. Обязательно…

Иван, до этого не решавшийся даже дышать, перевел взгляд на девушку и увидел, что она уснула. Дождь сморил ее. На полу слышалось отрывистое дыхание Собаки, рядом с ним негромко дышала Ира. Наверное, это лучшее время, которое видела эта комната за все его годы.

7

Да, не забудьте снять маску — у вас под ней клыки.

«Гостья из будущего»

Небо потеряло свой колоритный, насыщенный окрас. Середина октября — пора выцветшей, палой сухой травы; бледных туч, словно бы постиранных при неправильной температуре; лютого, ехидного ветра, любящего играть с прохожими в игры, где те заведомо проиграют в своих пока еще не утепленных курках и плащах. Словно бы румяна стерли одним точным движением руки, оставив природу без присущей ей розовощекости начала сентября.

Густой полумрак комнаты создавался за счет плотных штор, которыми Ирина скрыла себя от зрителей, словно бы находилась в театре. Пусть не глядит на нее высохшая, замученная, будто бездомный котенок в холода, природа через витражные окна.

По проводам наушников текла тихая, успокаивающая ее воспаленную душу музыка. Классическим симфониям и сюитам не нужны слова, им нет надобности пустословить и словоблудить. Они заставляют говорить до сих пор молчаливую душу, которая захлебывается в неслышных словах. Тишина бывает так звучна, так красочна, так оглушительна. Потому что в тишине ты говоришь сам с собой, а себе всегда есть что сказать.

Воспоминания плутали по закоулкам ее расслабленного сознания, как сбившиеся с пути странники. Вот она у дома Вани, скоро за ней приедет машина, а на улице пошел дождь. Эти иголки — дождевые капли — впиваются в лицо, и нет мгновения лучше. Так не хочется уезжать, прятаться от дождя в машине. Но одежда уже вся вымокла, и мать снова будет ругаться. Опять пристанет с расспросами, что они такого делают с этим парнем, который так не подходит их семье.

Но что знает она о прикосновениях к его стальным, крепким мышцам, дарящим чудотворное тепло? А что известно ей о том, как бьется пульсом жилка на его шее? С какой горячностью кровь носится по его венам, когда она устраивает голову на его груди? Знает ли ее мать вообще о том, какие сводящие с ума, душераздирающие, невыносимые чувства можно испытывать к мужчине? Сгорала ли она сама когда-нибудь от прикосновений к волосам на груди мужчины, который, точно Дьявол, расставил ловушки, сам не ведая того, а она попалась в них?

Глаза девушки распахнулись, совершенно неразличимые по цвету в этом полумраке. Кофейные. Светло-коричневые. Каштаново-бурые. К таким выводам они пришли с Ваней, рассматривая ее глаза под разным освещением. А когда она плачет, глаза становятся фисташково-коричневыми или оливково-коричневыми. Но Ваня пока этого не знает, при нем она не плакала. А так хочется.

Он не пытается проявлять к ней мужское внимание, к которому она так привыкла. Постоянные ухаживания, романтика, подарки, намеки. Волков даже не старался намекать ей на постель, как делали многие в прошлой ее жизни. Если жизнь вообще делится на прошлую и настоящую. Если есть черта, раскалывающая ледяную поверхность жизни пополам, оставляя между половинами бездну. Никакого напора мужественности, пошлости, грубой ласки с его стороны. Словно она не представляет для него интереса.

В дверь раздался стук.

— Ира, дочка, можно к тебе? — спросил отец.

— Да, пап, минуту!

Отложив айпод с наушниками на диван, Ирина пододвинула тело к краю кровати и потихоньку встала, опираясь на прикроватный столик. Каждое самостоятельное движение, каждый судорожный вдох при шевелении пальцев ног отдавался в голове именем Волкова. Она вставала сейчас сама только потому, что он научил ее верить в себя. Верить до конца, даже когда весь мир поставил на тебе крест.

Кое-как, опираясь на стену и делая малюсенькие шаги, девушка достигла двери. А на глазах блестели росинками слезы. Смогла! Сама дотащила свое тело до двери! В скором времени будет ходить все более уверенно, шаг за шагом вернет прежнее здоровье, а с ним и потерянную жизнь.

— Моя хорошая! — воскликнул Вересов и поднял дочь на руки. — Сама открыла мне дверь!

Он усадил ее на шампиньонного цвета диван и прижал к себе, искренне радуясь за дочь. Такая худосочная, совсем потеряла все округлости из-за чертовой коляски.