Валентин Семке - Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности

• Название: Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности
• Автор: Валентин Семке
• Издательство: Наука
• Жанр: Психология
• Год: 1991
• ISBN: 5-02-029264-8

Тайны человеческой психики — насколько познаваемы они в наше время? Каковы «ступени» созревания личности и в чем заключается своеобразие ее реагирования в разные возрастные периоды? Что представляют собой так называемые пограничные состояния и можно ли в полной мере раскрыть «пружины» отклоняющегося поведения? Имеется ли связь между аномалиями личности и одаренностью, альтруизмом, конформизмом, правонарушениями? Как противостоять многообразным стрессовым воздействиям и победить бессонницу? Разобраться в сложнейших вопросах, связанных с деятельностью мозга, поможет эта книга.

Издание адресовано широкому кругу читателей.

---

Три группы характеров, изображенных Н. В. Гоголем, дают великолепное, исчерпывающее обобщение «небокоптительства» — чувствительного, активного, рассудительного. Создавая образы Манилова, Ноздрева и Собакевича, писатель показал, во что обращаются чувства, воля и разум в условиях праздного и ненужного существования.

В одном из лучших произведений великого психолога человеческой души Ф. М. Достоевского — романе «Братья Карамазовы» представлена история семьи, каждый из членов которой проявляет черты психопатичности. Не вдаваясь в подробные характеристики всех героев романа, остановимся вкратце на типологическом анализе Карамазова-старшего. Федор Павлович, глава семьи, уже с детства отличался патологическими особенностями характера («ничтожный мозгляк»); в дальнейшем причудливое переплетение наследственной отягощенности и бесконтрольного воспитания способствовало развитию бестолкового и развратного сумасброда, лишенного всякого самолюбия в сознания человеческого достоинства, привыкшего рисоваться своим цинизмом и шутовством, с умом, настроенным исключительно на злую шутку. Старческий возраст оказал большое влияние на усиление прежних качеств характера, способствовал развитию подозрительности и постоянного опасения ущерба своим интересам со стороны других, повышению эротизма и похотливых влечений.

При всем красочном многостороннем описании различных болезненных проявлений характера, которое мы встречаем в художественной литературе первой половины прошлого века, в тот период еще не нашлось научного определения этих своеобразных «уродств личности»; термин «психопатия» как бы витал в воздухе, ожидая, кто первый произнесет его и наполнит клиническим содержанием.

Выделение психопатий в самостоятельную форму патологии характера относится к 80-м годам XIX в. и вызвано в основном потребностями судебной практики[15]. Реформа российского судопроизводства способствовала широкому привлечению талантливых журналистов и репортеров уголовных хроник к освещению судебных процессов и быстрому распространению понятия «психопатия». В 1881 г. великий русский психиатр С. С. Корсаков, выступая в судебных заседаниях по делу Прасковьи Качко, убившей на студенческой вечеринке своего возлюбленного, определил ее состояние как «психопатическое». В 1884 г. петербургский психиатр И. М. Балипский по делу Семеновой дал заключение, что она не обнаруживает признаков психоза, но и не является здоровой. В широких журналистских кругах, оживленно отражавших этот судебный процесс, она была названа «первой всероссийской психопаткой»; позднее писатель В. Г. Короленко проследил жизненную судьбу Семеновой, описав ее поведение при личной встрече через несколько лет после суда.

Быстрое распространение термина «психопатия», обязанное журналистам и судебным деятелям, способствовало весьма успешному научному анализу психопатических состояний. Уже вскоре появились литературные произведения на данную тему. В 1885 г. Н. С. Лесков опубликовал в февральском и мартовском номерах журнала «Новь» рассказ «Старинные психопаты»: его герой — малороссийский помещик Степан Иванович Вишневский — самодур и развратник; его жена подыскивала ему юных наложниц и была вполне счастливой в роли сводницы. Писатель заканчивает повествование следующим замечанием: «Передавая эти сказания в сборе отрывочных сведений из нескольких уст, я не стану стараться выяснить личность Степаниды Васильевны Вишневской каким-нибудь более точным определением. Думаю лишь, что по нынешним временам это подходило бы к тому, что называют „психопатией“».

Особенно содействовали введению этого термина в обиходный язык произведения А. П. Чехова. В 1885 г. в «Петербургской газете» публикуется его рассказ «Психопаты»: его персонажи — титулярный советник Семен Алексеевич Нянин и сын Гриша — «трусы, малодушны и мистичны». Старик Нянин «от природы мнительный, трусливый и забитый», а его сын, обладая теми же свойствами характера, склонен помимо того к многословию, примитивному фантазерству и бахвальству. В рассказе «Отрава» доктор Клябов называет психопатом Лысова, которому присущи неустойчивость взглядов, эгоцентризм, смесь легковерия с подозрительностью, склонность к беспочвенному фантазерству и эмоциональная несдержанность. В рассказе «На даче» психопаткой названа женщина — автор анонимной любовной записки; адресат говорит о ней как о «шальной», «непутевой», «эксцентричной». Один из героев рассказа «От нечего делать» Николай Андреевич Капитонов отзывается о своей жене: «Бальзаковская барыня и психопатка… дрянная, скверная бабенка», склонная к лживости, изображающая из себя «страдалицу».

В том же значении, всегда психиатрически вполне квалифицированно, употребляет А. П. Чехов термин «психопат» и «психопатка» во многих других рассказах («Жена», «Мститель», «Поцелуй»). Психопаткой названа и героиня рассказа «Тина» — распущенная, лживая, эксцентричная и наглая особа. Князь Сергей Иванович — герой рассказа «Пустой случай» — считает себя психопатом, обнаруживая в себе малодушие, трусость, неумение отстаивать свои интересы, бороться за свои права. Весьма тонкое понимание душевного склада психопатических натур мы находим в «Записных книжках» писателя:

— Гаврилыч, что прежде приходит: мрачное настроение и потом уже мрачные мысли или наоборот?

— У психопатов мрачное настроение предшествует.

Последнее замечание нашло применение в выделении клинических признаков, разграничивающих нормальную и психопатическую личность. На этом примере явственно обнаруживается, как «правдиво отражающее искусство может способствовать развитию науки» (О. В. Кербиков).

В ряду выдающихся русских и советских писателей, великолепных знатоков человеческой характерологии, одно из первых мест принадлежит видному писателю, известному режиссеру и замечательному актеру Василию Макаровичу Шукшину. Блестящим метеором ворвался он в советскую литературу, оставив в ней за короткий период творчества (немногим более 10 лет) яркий след, познакомив нас с новыми, дотоле почти безызвестными героями, сразу же горячо полюбившимися своей искренностью и человечностью. Все они — при внешней простоте, — безусловно, незаурядные натуры, открывающиеся читателю неожиданными гранями, непредсказуемостью мыслей и поступков. И клиническом плане они воплощают «во плоти и крови» многообразие различных вариантов акцентуированных, препсихопатических и психопатических характеров (кстати, один из рассказов так и озаглавлен — «Психопат»).

Центральной фигурой в этом ряду стоит «чудик» — герой одноименного рассказа, по выражению В. Распутина — «расшатанный и больной характер». Автор любовно выписывает его: «…с ним постоянно что-нибудь случалось. Он не хотел этого, но то и дело влипал в какие-нибудь истории». Потеряв 50-рублевую купюру, он боится заявить об этом, ибо «представил, как он огорошит всех этим заявлением, как подумают многие: „Конечно, раз хозяина не нашлось, он и решил прикарманить“».

«Да почему же я такой есть-то? — вслух горько рассуждал чудик. — Что теперь делать?» — Эти вопросы часто будоражат его мысли. В ответ на яростную реакцию снохи, недовольную тем, что он разрисовал детскую коляску («…по верху пустил журавликов — стайку уголком, по низу — цветочки разные, травку-муравку, пару петушков, цыпляток»), ему «опять стало больно. Когда его ненавидели, ему было очень больно. И страшно». И лишь в конце рассказа автор представляет нам «чудика»: «Звали его Василий Егорович Князев. Было ему тридцать девять лет от роду. Он работал киномехаником в селе. Обожал сыщиков и собак. В детстве мечтал быть шпионом». По характерологическому облику его можно расцепить как инфантильную (с чертами детской психики) личность с выраженным шизоидным радикалом.

У другого героя (рассказ «Сураз») — Спирьки Расторгуева, тридцати шести лет («а на вид двадцать пять, не больше», что свидетельствует о физическом инфантилизме героя), жизнь «скособочилась рано». Истоком отклоняющегося поведения подростка послужила психологическая травма, болезненное переживание своей незаконнорожденности. В школе он допускает безобразную выходку по отношению к пожилой учительнице, назвавшей его «маленьким Байроном», после которой его «немилосердно выпорола мать. Он отлежался и двинул на фронт. В Новосибирске его поймали, вернули домой. Мать опять жестоко избила его». Однако в конце концов она вынуждена была отступиться, после того как он пригрозил, что прыгнет с крыши на вилы. Первые подростковые поведенческие реакции протеста весьма быстро закрепились, содействуя формированию психопатического характера: «Рос дерзким, не слушался старших, хулиганил, дрался… потом посадили». Таким мы видим Спирьку перед драматическими событиями его жизни: внезапно вспыхнувшее чувство к приехавшей в Ясное учительнице пения Ирине Ивановне, объяснение, свидетелем которого становится ее муж, затем унизительная сцена изгнания из чужого дома («Ужас, что творилось в душе Спирьки! Стыд, боль, злоба — все там перемешалось, душило»). После несостоявшейся попытки отмщения вызревает решение покончить с собой («Собственная жизнь вдруг опостылела, показалась чудовищно лишенной смысла»). И печальный финал, осуществленная попытка самоубийства: «Нашли через три дня в лесу, на веселой поляне… Привезли, схоронили. Народу было много. Многие плакали».