Джоди Малпас - Одна отвергнутая ночь

• Название: Одна отвергнутая ночь
• Автор: Джоди Малпас
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

---

И меня тошнит прямо на них.

— Силы небесные! — одна старая леди поднимается со своего места, довольно быстро для своего почтенного возраста. — Ох! Дорис, твоя шляпа! — она салфеткой вытирает голову своей пожилой подруги, пытаясь отчистить от моей рвоты, забрызгавшей всю леди. Я хватаю салфетку и прижимаю ее ко рту.

— Ох, Эдна, она испорчена? — ее подруга рукой водит прямо по голове, трогая забрызганную шерсть шляпки. Меня снова сильно тошнит.

— Боюсь, что так. Какой стыд. Не прикасайся к ней!

— Мне очень-очень жаль, — бормочу я сквозь салфетку, смотря, как две старушенции хлопочут друг над другом. Чувствую, как со всех сторон взгляды прожигают во мне дыры, а мой быстрый взгляд через плечо лишь убеждает в том, что бистро переполнено молчаливыми зеваками. Даже лишенный всяких манер толстяк, из-за которого все это со мной случилось, смотрит на меня с отвращением. — Я… — не могу закончить. На лбу выступают капельки пота, щеки вспыхивают. Сгораю от стыда. И чувствую себя ужасно — больной, смущенной и глупой. Теряюсь в коридоре, ведущем к женскому туалету, наклоняюсь над раковиной, включаю кран и полощу рот. Подняв глаза, встречаюсь с отражением бледного, кроткого создания. Меня. Чувствую себя отвратительно.

Что служит мне напоминанием. Умыв и вытерев руки, достаю из кармана телефон и в течение пяти минут зависаю на линии, объясняя девушке в регистратуре, почему мне срочно нужно попасть к врачу.

— В одиннадцать? — спрашиваю, убирая телефон от уха, чтобы проверить время. Моя смена заканчивается в пять. — А попозже что-нибудь есть? — делаю попытку, а сама в голове уже придумываю достойное извинение отпроситься с работу на час или два. Уныло сутулюсь, когда она сообщает, что других вариантов нет, а потом резко напоминает мне о том, что у меня в запасе есть только семьдесят два часа, если противозачаточная таблетка, которую следует принимать после полового акта, сработает. Дерьмо. — Я запишусь на одиннадцать, — говорю, называя свое имя, после чего вешаю трубку.

— Ливи?

Сильвия заглядывает в дверь.

— Хей, — я убираю мобильный в карман, отрываю бумажное полотенце и прикладываю к мокрому лицу. — Я уволена?

Она улыбается мне полными, розовыми губами и встает рядом со мной у раковины.

— Не глупи. Дел за тебя волнуется.

— Не стоит.

— И все же волнуется. Так же, как и я.

— Ни тебе, ни ему не нужно обо мне беспокоиться. Я в порядке, — отворачиваюсь к зеркалу, просто не готовая выслушивать еще одну лекцию по поводу своих отношений с Миллером.

— Конечно, в порядке, — смеется она, заставляя меня хмуро взглянуть на нее в отражении зеркала. Она меня недооценивает. — Я поспорить готова, вчера все пошло не так хорошо, когда он тебя насильно утащил из бистро.

— Ошибаешься, — я начинаю шипеть, поворачиваясь к ней лицом. Улыбка пропала, сменившись шоком. Она уверена, я не в форме, потому что вчера все пошло плохо. И за это в ответе Миллер. — Я неважно себя чувствую, Сильвия. Не стоит думать, что Миллер — катализатор абсолютно всему, — резко бросаю использованное полотенце в мусорку. — У нас с Миллером все хорошо.

— Но…

— Нет! — обрываю ее. Больше я этого не выдержу. Ни от Сильвии, ни от Грегори, ни от Уильяма. Ни от кого! — Отвратительный мужик разбросал весь свой сэндвич по полу и поднял его руками. А потом съел!

— Иууу! — восклицает Сильвия, прижимая к животу руку и поглаживая его так, как будто пытается успокоить внезапно возникшее чувство тошноты. Ей стоило это увидеть.

— Да. Именно! — заправляю за ухо непослушную прядь волос и распрямляю плечи. — Вот поэтому меня и вырвало, и мне чертовски плохо, уже осточертело слышать, как люди досадуют на нас с Миллером, и еще больше осточертело ловить на себе эти гребаные жалостливые взгляды!

Она стоит передо мной, кипящей от гнева, с выпученными глазами, а у меня в груди все горит от тяжелого дыхания.

— Ладно, — пищит она.

Я резко и решительно киваю:

— Хорошо. Я должна возвращаться к работе. — Прохожу мимо испуганной Сильвии и врезаюсь в стоящего в коридоре Дела. — Да в порядке я! — бросаю ему дерзко.

Кажется, если он еще больше ссутулится, его шея совсем пропадет.

— Ясно. А те две старые пташки в зале нет.

Гримасничаю:

— Мне жаль.

— Отправляйся домой, Ливи, — вздыхает он.

Чувствую, как груз спадает с плеч, и я благодарна за то, что нет необходимости придумывать оправдания, чтобы сбежать на прием, поэтому следую резкому приказу своего босса. Устало плетусь по коридору, на кухню, тихонько проскользывая мимо пожилых леди, которых я только что заблевала. Они увлечены новой порцией пирожных и горячим чаем.

Лавирую между столиками посетителей, потребность сбежать за пределы бистро становится нестерпимой под подозрительными взглядами клиентов. Я вырываюсь за дверь и останавливаюсь на тротуаре, запрокинув голову и глядя в небо. Свежий воздух обжигает легкие, и я, закрыв глаза, выгоняю его с тяжелым, раздраженным выдохом, радуясь тому, что оказалась на открытом пространстве.

— Нехорошие симптомы, — глубокий голос Уильяма разом выбивает из меня чувство облегчения, я медленно, с усталым выражением лица опускаю голову. — Уверен, ты знаешь, как пользоваться айфоном, который я тебе купил.

— Знаю, — скрежещу я. Еще даже десяти нет, а я уже вляпалась в такое. Теперь еще и Уильям. Он стоит, прислонившись к лексусу, руки важно скрещены на груди. Этот мужчина кажется опасным. И рассерженным.

— В таком случае, уверен, у тебя есть просто изумительное объяснение того, почему ты проигнорировала мое сообщение.

— Была занята, — перекидываю сумку через плечо и распрямляюсь.

— Занята чем?

— Не твое дело.

— Была ослеплена красивым мужчиной, у которого тяга к прекрасному искусству? Это ты имеешь в виду?

Я ощетиниваюсь, стиснув зубы.

— Я не обязана перед тобой отчитываться.

Он усмехается, тень узнавания падает на его лицо. Я веду себя, как мама, и ненавижу себя за это. Но впервые в своей жизни я серьезно задумываюсь над ее собственной борьбой с людьми, которые препятствовали ее намерению завоевать Уильяма. Включая мужчину передо мной. Если именно так она себя чувствовала, тогда я начинаю понимать, а о таком я даже не мечтала. Но чувствую себя чертовски бесшабашной. Полной решимости. Я уже была на той дорожке прежде и, возможно, вернулась бы туда снова, если бы у меня не было поддержки моего кого-то. У Грейси ее никогда не было, и я очень хорошо понимаю, как это на нее влияло.

— Скажи, как моя мама дошла до такой сильной любви к тебе?

Мой резкий вопрос напрочь стирает все веселье с лица Уильяма. Ему снова неуютно, взгляд серых глаз мечется и избегает меня.

— Я тебе говорил.

— Нет, не говорил. Ты ничего мне не рассказывал, только то, что она тебя любила. Ты не объяснил, как это случилось. Или как ты влюбился в нее, — умираю, как хочу спросить, где его манеры, но вместо этого сдерживаюсь и терпеливо жду, когда он соберет кусочки своей истории воедино. Мне нужно знать. Нужно услышать, как встретились Уильям с моей мамой. Единственное, что я отчетливо помню, это как Уильям сказал, что она вошла в его мир ради него. Но как они встретились?

Он откашливается, пряча глаза, и открывает заднюю дверцу своего лексуса.

— Я отвезу тебя домой.

Недовольно фыркаю на его увертку и оставляю его ждать, пока я сяду в его машину, а сама же направляюсь к автобусной остановке.

— Оливия! — кричит он, и я слышу резкий стук захлопнувшейся дверцы. Это пугает меня, заставляя вжимать голову в плечи, но я отталкиваю от себя его очевидную злость и продолжаю идти. — Это случилось мгновенно! — орет он, отчего я резко останавливаюсь. Его неуверенный голос и поспешность произнесенных слов — явное доказательство того, что они причиняют ему боль. Я медленно поворачиваюсь, чтобы оценить масштаб боли, с которой имею дело, и когда смотрю ему в лицо, вижу грусть, она исходит от Уильяма и прожигает во мне дыру. — Ей было семнадцать, — он нервно, почти смущенно смеется. — С моей стороны было неправильно смотреть на нее так, как я смотрел, но когда ее сапфировые глаза взглянули в мою сторону и она улыбнулась, мой мир взорвался на миллион мерцающих осколков. Она выбила из меня весь дух, Оливия. Я увидел свободу, которой владеть не имею права.

Стук сердца замедляется, трещина внутри разрывается до невероятных размеров, обнажая ужасающую действительность. Мне не нравится то, что я слышу. Мозг упорно ищет хоть какие-то слова успокоения для Уильяма, но все вертится только вокруг его признания:

— Зачем ты пытаешься саботировать свою любовь? — спрашиваю я.

Это вполне объяснимый вопрос, особенно в свете его информации. Дело не в ревности или обиде. Уильям мог бы получить свободу, так же, как может Миллер. Только у Миллера намного больше решимости ее получить. Миллер не готов позволить мне ускользнуть сквозь пальцы. Миллер будет за нас бороться — даже если он до раздражения сомневается в своей значимости.