Тилли Коул - Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП)

• Название: Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП)
• Автор: Тилли Коул
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

Один поцелуй длится мгновение.

Но тысяча поцелуев могут продлиться целую жизнь.

Один мальчик.

Одна девочка.

Связь, которая образовалась в одно мгновение и перешла в десятилетие.

Связь, которую не могли разбить ни время, ни расстояние.

Связь, которая продлится вечность.

Или на это они рассчитывали.

Когда семнадцатилетний Рун Кристиансен возвращается из родной Норвегии в маленький городишко Блоссом Гроув, Джорджия, где он подружился с Поппи Личфилд еще ребенком, у него на уме только одно. Почему девушка, которая была половинкой его души, которая обещала верно ждать его возращения, оборвала общение без объяснения?

Сердце Руна было разбито несколько лет назад, когда Поппи замолчала. Но когда он узнает правду, он понимает, что самая сильная душевная боль еще впереди.

---

Рун побледнел, его щеки стали пепельными. Я покачала головой.

— У меня нет никакого права ревновать. Все это — моя вина. Все... я знаю это. Тем не менее, я так сильно ревную, что кажется, будто могу умереть от этой боли. — Я убрала руку с его рта. Подняв на него взгляд, умоляя своими глазами, я добавила: — Поэтому, пожалуйста... пожалуйста, отпусти меня. Я не могу быть здесь, не сейчас.

Рун не двигался. Я видела шок на его лице. Используя это в свою пользу, я вырвала свою руку из его и мгновенно открыла дверь. Не оглядываясь назад и не мешкая, я прорвалась, протолкнулась мимо Эйвери, которая рассерженная ждала в коридоре.

И побежала. Я пробежала мимо Руби и Джори, мимо Дикона и Джадсона, которые столпились в коридоре и наблюдали за разворачивающейся драмой. Я пробежала мимо множество пьяных учеников. Бежала пока не оказалась за дверью в прохладе ночи. И затем я снова побежала. Я просто бежала так быстро, как могла, так далеко от Руна, как могла.

— Рун! — я услышала пронзительный голос на расстоянии, а затем мужской голос, который добавил:

— Рун, куда ты собрался, мужик?

Но я не позволила этому удерживать себя.

Резко повернув направо, я увидела вход в парк. В нем было темно, и парк не был хорошо освещен, но это был кратчайший путь домой.

Прямо сейчас я бы отдала все, чтобы оказаться дома.

Ворота были открыты. Мои ноги вели меня по темной усаженной деревьями тропинке, неся меня вглубь парка.

Я затрудненно дышала. Мои ноги болели, когда ступни ударялись о жесткий асфальт через балетки. Я повернула налево, направившись в вишневую рощу, где расслышала шаги позади себя.

Внезапно испугавшись, я повернула голову. Рун бежал вслед за мной. Мое сердце забилось быстрее, но на сей раз это не имело ничего общего с физической нагрузкой, а с выражением решимости на лице Руна. Рун быстро нагнал меня.

Я пробежала еще несколько метров, затем поняла, что это бесполезно. Когда я вошла в вишневую рощу, место, которое было мне так хорошо знакомо — место, которое было хорошо знакомо и ему, — я замедлила темп и, наконец, полностью остановилась.

Мгновение спустя я услышала, что Рун вошел в рощу опавших деревьев. Я слышала его тяжелое дыхание, отдающееся в холодном воздухе.

Я ощущала, что он идет позади меня.

Медленно я повернулась и встретилась лицом к лицу с Руном. Его обе руки были у него в волосах, схватившись за пряди. В его голубых глазах отражалась мука. Воздух вокруг нас потрескивал от напряжения, когда мы уставились друг на друга в тишине. Наши груди тяжело поднимались и опадали, щеки раскраснелись.

Затем взгляд Руна переместился на мои губы, и он рванул вперед. Он сделал два шага и выплюнул один резкий вопрос:

— Почему?

Он стиснул зубы, когда ждал моего ответа. Я опустила взгляд, слезы наполнили мои глаза, когда я покачала головой и умоляла:

— Пожалуйста... нет...

Рун провел рукой по своему лицу. Это упрямое выражение, которое я знала так хорошо, исказило его черты лица.

— Нет! Боже, Поппи. Почему? Почему ты сделала это?

Я мгновенно была отвлечена его сильным акцентом, хрипотцой в его уже низком, скрипучем голосе. На протяжении многих лет проведенных здесь с детства, норвежский акцент почти исчез. Но сейчас его английский был перекрыт сильным скандинавским языком. Это напомнило мне о том дне, когда мы встретились на улице в пять лет.

Но когда я увидела, что его лицо покраснело от гнева, я быстро вспомнила, что прямо сейчас это не имеет никакого значения. Нам больше было не по пять лет. Не было ничего невинного. Случилось слишком много всего.

И я все еще не могла рассказать ему.

— Поппи, — настоял он, его голос стал громче, когда он сделал шаг ближе. — Какого черта ты сделала это? Почему ты так и не перезвонила мне? Почему вы все переехали? Где, черт побери, ты была? Какого черта произошло?

Рун начал ускоряться, его мышцы перекатывались под футболкой. Холодный ветер пронесся по роще и взметнул его волосы назад. Остановившись на месте, он выплюнул:

— Ты обещала. Ты обещала, что дождешься моего возвращения. Все было хорошо, пока в один день ты не перестала отвечать на мои звонки. Я звонил и звонил, но ты не отвечала. Никаких сообщений, ничего!

Он двигался, пока его ноги в ботинках не оказались прямо напротив моих.

— Скажи мне! Скажи мне прямо сейчас! — Вся его кожа была испещрена красными пятнами от гнева. — Я, черт побери, заслуживаю знать!

Я вздрогнула на злость в его голосе. Вздрогнула от яда в его словах. Вздрогнула из-за незнакомца передо мной.

Прежний Рун никогда не говорил со мной так. Но затем я напомнила себе, что прежнего Руна больше не было.

— Я-я не могу, — я заикалась, еле шепча. Подняв взгляд, я увидела недоверчивое выражение на его лице. — Пожалуйста, Рун, — умоляла я. — Не дави на меня. Просто оставь меня в покое, — я сглотнула, затем заставила себя сказать: — Оставь нас... жить в прошлом. Мы должны двигаться дальше.

Рун отдернул голову так, как будто я ударила его.

Затем он рассмеялся. Он рассмеялся, но в его смехе не было веселья. Он был наполнен гневом и покрыт яростью.

Рун сделал шаг назад. Его руки дрожали по бокам, и он рассмеялся еще раз. Ледяным тоном он потребовал:

— Расскажи мне.

Я покачала головой, пытаясь протестовать. Он запустил руку в волосы в раздражении.

— Расскажи мне, — повторил он. Его голос опустился на октаву и излучал угрозу.

На этот раз я не покачала головой. От печали я оцепенела. От печали видеть Руна таким. Он всегда был спокойным и замкнутым. Его мама часто говорила мне, что Рун всегда был угрюмым ребенком. Она всегда боялась, что он будет приносить проблемы. Она говорила, что его врожденная предрасположенность — огрызаться на людей и держать все в себе. Когда он был ребенком, она заметила у него резкую смену настроения, его наклонности были больше негативные, чем позитивные.

«Но затем он нашел тебя, — говорила она. — Он нашел тебя. Ты научила его своими словами и действиями, что жизнь не всегда должна быть серьезной. Что жизнь нужна для того, чтобы жить. Что жизнь — одно великое приключение, жить нужно было полной и насыщенной жизнью».

Его мама была права во всем.

Когда я наблюдала, как этот мальчик источает темноту, я осознала, что это был тот Рун, которым ожидала миссис Кристиансен — нет, боялась — он станет. Это была та врожденная переменчивость настроения, которая укрывалась под поверхностью других качеств ее сына.

Склонность к тьме, не к свету.

Молча я решила развернуться. Оставить Руна в одиночестве с его гневом.

Лунные сердца и солнечные улыбки. Я повторяла мантру бабушки в своей голове. Я зажмурила глаза и пыталась оттолкнуть боль, что грозила затопить меня. Пыталась предотвратить эту боль в груди, боль, которая говорила мне то, во что я не хотела верить.

Что я сотворила это с Руном.

Я начала двигаться вперед, чтобы уйти, самосохранение захватило контроль. Когда я сделала это, то ощутила пальцы вокруг своего запястья и развернулась.

Зрачки Руна были поглощены его кристально-голубыми радужками.

— Нет! Стой здесь и расскажи мне. — Он сделал глубокий вдох и, потеряв контроль, закричал: — Скажи мне, какого черта ты оставила меня одного!

На этот раз его злость была безгранична. На этот раз в его словах была сила пощечины. Вишневая роща поплыла передо мной, мне потребовалось время, чтобы осознать, что слезы застилали мой взор.

Слеза покатилась по моей щеке, мрачный взгляд Руна не дрогнул.

— Кто ты? — прошептала я. Я покачала головой, когда Рун продолжал пялиться на меня, небольшая морщинка в углу глаза была единственным свидетельством, что мои слова оказали хоть какой-то эффект на него. — Кем ты стал? — Я посмотрела на пальцы, которые все еще держали мое запястье. Чувствуя комок в горле, я сказала: — Где мальчик, которого я любила? — Рискнув еще раз посмотреть в его лицо, я прошептала: — Где мой Рун?

Внезапно Рун отцепил свои пальцы от моей руки, как будто моя кожа обжигала. Мерзкий смех слетел с его губ, когда он пригвоздил меня взглядом. Он поднял руку и нежно погладил мои волосы — противоречиво мягкий жест по сравнению с ядом, который он выдал:

— Ты хочешь узнать, куда делся тот мальчик? — Я сглотнула, когда он рассматривал каждую часть моего лица — каждую черточку, кроме моих глаз. — Ты хочешь узнать, куда делся твой Рун? — Он скривил губы в отвращении. Как будто мой Рун был кем-то недостойным. Как будто мой Рун не стоил всей любви, что я чувствовала к нему.

Склонившись, он встретился со мной взглядом, его взгляд был таким суровым, отчего мурашки поползли по моей спине. Он резко прошептал:

— Тот Рун умер, когда ты оставила его одного. — Я пыталась отвернуться, но Рун преградил мне путь, не давая избежать его уничтожающей жестокости. Я втянула резкий вдох, но Рун не закончил. В его глазах я видела, что он далек от конца.