М. Моррис - Современная вест-индская новелла

• Название: Современная вест-индская новелла
• Автор: М. Моррис
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

Предлагаемый сборник впервые широко и всеобъемлюще знакомит читателей с новеллистикой Вест-Индии. Здесь представлены писатели многих стран и разных поколений, которых объединяет общность проблем, общность исторических, социально-экономических и культурных условий развития этого региона американского континента. Знакомство читателя с творчеством вест-индских писателей позволит лучше узнать этот яркий загадочный мир с его экзотической природой, пестрой разноязычной толпой и древними традициями, поможет лучше понять те большие политические, экономические и социальные проблемы, волнующие этот уголок земного шара.

---

Желающих попытать счастья не убавлялось. Каждый поднимался дюймов на шесть выше своего предшественника и, съезжая по столбу вниз, уносил с собой целые пригоршни жира. Некоторые пытались удержаться на столбе с помощью песка и мешковины. Вокруг столба, возвышавшегося в центре толпы, как пик Эверест, виднелись кучки песка и обрывки мешков из-под риса и сахара.

Внезапно зрители заволновались, над общим гулом взмыли голоса, подхваченные толпой, будто эхом.

— Верхолаз! Верхолаз!

Я слышал о нем, но никогда раньше его не видел. Люди расступались, давая дорогу непревзойденному чемпиону. Он выигрывал эти состязания вот уже пять лет кряду. Выплеснув Верхолаза на крошечную арену, толпа снова сомкнулась вокруг столба.

Он был маленького роста, черный, черный — такого черного негра я никогда еще не видел. Курчавые волосы были так коротко пострижены, что казались просто налетом пыли над круглым лбом. Посеревший от пыли овчинный жилет трещал по швам на его широких плечах, а руки походили на щупальца. Грубые заплаты на шортах он, видимо, ставил сам, своими толстыми и крепкими пальцами. Но особенно поражали пальцы ног, чересчур длинные для его маленького роста, с огромными суставами, наделенными невероятной хватательной способностью. При ходьбе они впивались в землю, оставляя глубокие следы.

Он остановился у столба и смерил его взглядом. Лицо застыло, взгляд был напряжен, толстые черные губы сомкнулись в жесткую и неподвижную прямую линию. Но в следующее мгновение его лицо заходило, словно вода, покрывшаяся рябью от внезапного порыва ветра, он улыбнулся, повернулся к толпе и низко поклонился.

— Верхолаз! Верхолаз! — приветственно загудела толпа.

Он распрямился, но тут же снова нагнулся и, подобрав с земли комок жира, тонким слоем растер его на груди, животе и ногах. Потом подошел к куче песка и, зачерпнув две большие пригоршни, обсыпался им с ног до головы. Теперь он стал похож на огромный лист наждачной бумаги.

Подойдя к столбу, он подпрыгнул, уцепился за него и в отличие от остальных не соскользнул вниз. Похожие на когти пальцы цепко впились в гладкую поверхность.

Толпа ахнула и качнулась, кто-то навалился на меня сзади.

В течение нескольких секунд Верхолаз оставался на том же месте, сжимая столб борцовским захватом. Потом, дернувшись всем телом, он перебрался на несколько дюймов вверх. Его руки достигли отметки, оставленной самым удачливым из его предшественников. Видно было, как напряглись мускулы у него на ногах. Вот он снова рванулся всем телом вверх и погрузил руки в жир. Верхолаз стал медленно сползать вниз, но все же остановился. Казалось, он прирос к столбу, пригвожден к нему.

Он тяжело дышал, лопатки выпирали на спине, как крылья. Отрывая попеременно руки от столба, он стряхнул налипший жир на землю и опять полез вверх, опираясь на растопыренные пальцы ног. Теперь он спешил, его руки жадно и проворно погружались в жир и стряхивали его на землю.

Толпа ахнула — он был уже у цели. Теперь нельзя было медлить, нельзя останавливаться — настал решающий момент: либо победа, либо поражение.

Он миновал окорок — ему нужны сто долларов! От жары и волнения толпа оцепенела, и только стрекот кузнечиков нарушал безмолвие, затопившее мир.

— Джордж Бейкер! Джордж Бейкер! — раздался вдруг женский голос. Толпа всколыхнулась, будто взбудораженная выстрелом. Верхолаз вздрогнул и замер на месте.

Женщина была где-то позади толпы, но ее голос, как наточенная коса, рассекал воздух над площадью.

Верхолаз обернулся и посмотрел поверх толпы туда, откуда несся крик.

— Не забудь, Джордж Бейкер, вчера ты обещал отдать мне эти деньги. Так что сотня моя. Пора тебе наконец позаботиться о своем ребенке!

Тело Верхолаза расслабилось, мускулы, опав, исчезли под гладкой и ровной кожей. Верхолаз медленно сполз по столбу и спрыгнул на землю. Он взглянул на нас грустными, виноватыми глазами, словно подвел нас всех, и толпа издала протяжный вздох. Понурив голову, стыдясь своего поражения, он побрел прочь.

Я представил себе ребенка, этакого черноглазого карапуза, отцом которого Верхолаз, очевидно, не хочет себя признавать. Мальчик или девочка? Впрочем, разве это что-нибудь меняет!

А вечером того же дня я вновь столкнулся с Верхолазом, вернее, едва не наступил на него. Он валялся на тротуаре мертвецки пьяный…

М. Энтони (Тринидад и Тобаго)

ПИТА — ГЛУБОКОВОДНЫЙ Перевод с английского Г. Головнева

Питу охватил страх. Случилось нечто такое, с чем он бессилен был бороться. Он был в ловушке. В ловушке вместе с сотнями других. Вдруг появилось Чудовище и стало медленно и безостановочно тащить их всех из глубины. Пита заметался из стороны в сторону, но всюду натыкался на возбужденных обитателей моря. Сначала он устремился вниз, на дно, потом метнулся вверх… Но Чудовище было огромным. Оно окружило их со всех сторон; у него были громадные лапы со множеством дырочек, и все дырочки — одинаково маленькие. Если б они были хоть немножко побольше! Пита — уже в который раз — попытался с налету протиснуться сквозь одну из них. Куда там… А Чудовище медленно сближало свои лапы. Вокруг Питы в отчаянье и гневе бились большие хвосты. Он снова попытался выскочить из ловушки, но только больно придавил глаза. Только бы просунуть голову… Он рванулся в дыру еще раз, поднатужился… Все его тельце, до самого кончика хвоста, пронзила боль. Тогда он бросился в противоположную сторону. Но и там его усилия оказались напрасными. Его хвост был шире головы! И бедный Пита ничего с этим не мог поделать. Он уже слышал шум бурунов над собой. Это значит, что они все уже недалеко от берега. Пита бешено задергал своим хвостиком; Чудовище все сближало и сближало свои лапы. Обитатели моря сбились в кучу. Своими большущими хвостами они едва не забили Питу. Хорошо еще, что он был маленький и ему удавалось увертываться от их сокрушительных ударов. Его окружали и друзья, и смертельные враги — здесь были даже бонито[79] и акула-смерть. Впрочем, им было не до него сейчас. Как и Пита, они хотели только одного — вырваться из лап Чудовища. И акула-смерть тоже. Акула, бонито, сельдь, макрель — все попали в одну беду. Большущая рыба-меч отчаянно атаковала лапы Чудовища. Акула вертелась веретеном, силилась проглотить его. Но ей удалось схватить только одну медузу.

Уже слышались какие-то крики там, наверху, над водой, а здесь, в море, Чудовище скрежетало лапами по песку. Берег! Оно тащит их на берег! Пита отчаянно рванулся, протаранил лапу Чудовища, и ему удалось проскочить сквозь маленькую дырочку… Он вскрикнул, когда ободрал обо что-то спинные чешуйки — но это уже был крик радости. Он был свободен! Свободен!

Пита стремглав помчался вниз. Скоро рев бурунов остался где-то позади, наверху. Он снова слышал шум морских глубин, который казался ему нежной мелодией. Он оглянулся. За ним тянулась узкая полоска крови. Теперь можно быть спокойным — все обошлось благополучно. Да, все в порядке. Скорее вниз. Подальше от этого места, и вниз, вниз… Он несся ко дну все быстрее и быстрее. Хвост, оставляя пенный след, как копье пронзал толщу воды. Пита радовался тому, что он такой маленький. Будь он чуточку побольше — помирать бы ему сейчас на берегу. О, этот роковой берег! Очень редко, правда, но случалось, что кто-нибудь из обитателей моря возвращался из Того мира. Это было самое невероятное из всего невероятного. Трудно даже представить себе, чтобы рыба могла вернуться с берега. Но некоторые из тех, что побывали там, с трепетом рассказывали, какое это ужасное место. Там нет ни воды, ни рыб. Ну разве можно такое вообразить? Но поневоле представишь себе, если побываешь в лапах Чудовища. Недаром мать предупреждала… Пита снова оглянулся назад. Крови сзади больше не было. Вниз! Еще ниже, еще глубже. Спускаться до тех пор, пока рев бурунов останется лишь неприятным воспоминанием, пока море снова станет синим и чистым, а не песчаным, — до самой большой глубины, где вода зеленеет от папоротника и нежного мха и где темнеют его родные скалы.

Он радостно встрепенулся — дом близко! Силы его удесятерились, и он с быстротой струи устремился к подводным скалам. За его хвостом вновь потянулась полоска пены, белой и обильной.

«Мама! — подумал он. — Мама!» — И что было сил понесся к знакомой зеленой скале.

— Вот и я, мама! — пробулькал он.

Мать воззрилась на него из щели меж скал.

Она заметила кровоподтеки на спине Питы и рассердилась, хотя в душе была рада его возвращению.

— Пита?! Где ты был? Что случилось?

Она подумала, что он, верно, удрал играть в далекие скалы и заблудился. И спинку, видимо, поранил оттого, что плавал неосторожно или играл с голышами. Уж такой он, этот Пита… Предпочитает резвиться где-нибудь подальше от дома или удерет от матери и отправится к кораллам, анемонам[80] и другим своим друзьям — обитателям морской глубины.