Бенедикт Сарнов - Перестаньте удивляться! Непридуманные истории

• Название: Перестаньте удивляться! Непридуманные истории
• Автор: Бенедикт Сарнов
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-7784-0334-8

В этой книге известный критик и литературовед Бенедикт Сарнов выступает в необычном для него жанре. Книга представляет пеструю смесь коротких «невыдуманных историй» — смешных, грустных, порою трагических. В некоторых из них автор рассказывает о событиях, свидетелем, а иногда и участником которых был сам. Другие он слышал от своих друзей, знакомых, старших современников.

Собранные воедино, все эти разрозненные, никак сюжетно не связанные факты, случаи, эпизоды словно бы сами собой складываются в картину, запечатлевшую образ минувшей эпохи.

Настоящее издание существенно расширено за счет включения в него новых историй, не входивших в издание 1998 года. А в некоторые истории из тех, что в него входили, внесены исправления и уточнения.

---

Отказаться от такого приглашения, понятное дело, было невозможно.

Всю дорогу Покрасс терзался вопросом: будет или не будет в титрах фильма фамилия его брата? И если будет, заметит ее Сталин или не заметит?

Фамилия в титрах была. Но никто из собравшихся ничего по этому поводу не сказал. Неужели не заметил? — терзался Покрасс.

Никакого удовольствия от фильма он, конечно, не получил. Все, что происходило на экране, было для него — как в тумане. Его лихорадило. То его прошибал холодный пот: «Знает! Наверняка знает». То верх брала надежда: чем чёрт не шутит, а может, и пронесет!

И вот фильм кончился. Зажегся свет.

Поняв, что вождю фильм понравился, его стали хвалить. Посыпались осторожные одобрительные реплики. Кто-то сказал:

— А какая музыка хорошая!

Покрасс сидел ни жив ни мертв: ему показалось, что при этих словах вождь как-то особенно внимательно, со значением поглядел на него.

Показалось?

Да нет, не показалось.

Проходя мимо композитора, Сталин положил руку ему на плечо, улыбнулся и сказал:

— Трэпэщешь?

Вождь забавляется

Однажды во время очередного фадеевского запоя генеральный секретарь Союза писателей зачем-то вдруг срочно понадобился Сталину. Вождю доложили, что Фадеева нигде не могут найти.

Когда встреча наконец состоялась, Сталин спросил:

— А где это вы пропадали, товарищ Фадеев?

Фадеев ответил со всей большевистской откровенностью:

— Был в запое, товарищ Сталин.

— И сколько дней длится у вас обычно такой запой? — полюбопытствовал вождь.

— Дней десять-двенадцать, — честно ответил Фадеев.

— А вы не могли бы, — сказал Сталин, — как коммунист проводить это мероприятие в более сжатые сроки? Стараясь уложиться, скажем, дня в три-четыре?

Народ вас не поймёт

Высказывая Фадееву свои критические замечания по поводу его романа «Молодая гвардия», Сталин сказал:

— У вас, товарищ Фадеев, слишком длинные фразы. Народ вас не поймет. Вы учитесь писать, как мы пишем указы. Мы десять раз думаем над тем, как составить короткую фразу. А у вас по десять придаточных предложений в одной фразе.

Обескураженный Фадеев пытался возражать и сослался при этом на Толстого, у которого тоже были фразы с придаточными предложениями.

— Мы, — ответил на это Сталин, — для вас пантеон еще не построили, товарищ Фадеев. Подождите, пока народ построит вам пантеон, тогда и собирайте туда все ваши придаточные предложения.

Пусть поёт то, что сам желает!

На концерте в Кремле пел Иван Семенович Козловский. Некоторые члены Политбюро стали просить его исполнить на бис какую-то народную песню.

Сталин сказал:

— Не надо давить на товарища Козловского. Пусть товарищ Козловский исполнит то, что сам желает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».

Все засмеялись. И Козловский тоже смеялся вместе со всеми. И спел арию Ленского.

Кто был создателем Первой Конной армии

Эту историю рассказывал зять Буденного.

Вызвал однажды Сталин Семена Михайловича и говорит:

— Как ты ко мне относишься?

— Как отношусь? Очень хорошо отношусь. С любовью отношусь.

— Нет, Семен. Ты плохо ко мне относишься. Даже фотографию свою мне не подарил. Всем даришь, а мне не подарил.

Достал фотографию.

Вот, надпиши.

Буденный задумался: что писать?

— Я сам тебе продиктую. Пиши.

И продиктовал:

— «Дорогому Иосифу Виссарионовичу Сталину, создателю Первой Конной армии».

Буденный написал, расписался, вручил.

Сталин:

— А теперь я тебе свою фотографию подарю.

Достал фотографию и надписал:

«Дорогому Семену Михайловичу Буденному, подлинному создателю Первой Конной армии».

Любимая забава вождя

Рассказов на эту тему было множество. Но это все были — легенды, байки так сказать, интеллигентский фольклор. А вот — история подлинная. Подлинная потому, что рассказавшая ее Лидия Либединская слышала ее от непосредственного участника (я бы даже сказал — жертвы) любимого развлечения вождя.

А история была такая.

После постановления ЦК о ликвидации РАППа, в апреле 1932 года, в этой ликвидированной организации произошел внутренний раскол. Одни выступили в поддержку постановления — среди них были Фадеев и Либединский, другие были не согласны с постановлением, и, может быть, главным из них был Леопольд Авербах. До этих пор Фадеева, Либединского и Авербаха связывала тесная дружба. Однако споры и разногласия зашли так далеко, что, желая оставаться до конца принципиальными, Фадеев и Либединский решили порвать с Авербахом личные отношения… И порвали. Весть о разрыве дошла до Горького, последнее время благоволившего к Авербаху, и вызвала его недовольство, а через Горького и до Ягоды…

В один из выходных дней Фадеев получил приглашение на дачу к Ягоде, находившуюся неподалеку от станции Внуково по Киевской железной дороге. Фадеев поначалу долго отказывался, но за ним была прислана машина, и пришлось ехать. Ему дали понять, что, возможно, на даче будет товарищ Сталин. И действительно, приехав на дачу, Фадеев увидел Сталина. С Фадеевым он даже не поздоровался. Сталин смотрел молча, чуть усмехаясь в усы. И когда собравшихся уже пригласили к столу, Сталин подошел к Фадееву и вдруг сказал:

— Ну зачем же ссориться старым друзьям, Фадеев? Надо мириться…

Авербах стоял напротив (дело происходило на садовой дорожке), возле него — Ягода.

— А ну, протяните друг другу руки, — сказал Сталин и стал подталкивать Фадеева к Авербаху. Ягода поддержал его:

— Помиритесь, друзья! — и легонько подтолкнул Авербаха.

Фадеев стоял молча. Опустив руки, но Авербах шагнул к нему, протянув руку.

— Пожмите руки! — уже твердо проговорил Сталин, и рукопожатие состоялось. — А теперь поцелуйтесь, ну-ну, поцелуйтесь, — настаивал Сталин.

Они поцеловались. И тогда Сталин, махнув рукой, брезгливо проговорил:

— Слабый ты человек, Фадеев…

Повторяю: история эта подлинная. И не только потому, что Лидия Либединская, записавшая ее и включившая в свою книгу («Зеленая лампа» и многое другое. М., 2000, с. 326–327), слышала ее от самого Фадеева, а потому, что слышала она ее от него не однажды. И потому запомнила в точности. От слова до слова.

Какая длина шага у товарища Сталина?

Проектировали строительство какого-то гигантского химкомбината. Когда проект был готов, его показали Сталину: он должен был его утвердить.

Проект был утвержден. Оставалось только окончательно определить место, где комбинат должны были строить.

Предложений было несколько, но все они сводились к тому, что разворачивать строительство надо на Волге.

Сталин сидел на стуле, а у ног его расстелили географическую карту.

Выслушав доклад, Сталин выбросил вперед левую ногу и сказал:

— Туда.

Обсуждение на этом закончилось: больше вождь не произнес ни единого слова.

Общий смысл его указания был ясен: строительство комбината следовало перенести дальше — на восток. Но куда именно? На какое расстояние от первоначально намечавшегося места?

Задать этот вопрос Сталину никто не осмелился: он не любил лишних вопросов. И тогда, посовещавшись, руководители проекта приняли такое решение: осторожно, каким-нибудь окольным путем выяснить (у Поскребышева, Власика или еще кого-нибудь из приближенных вождя), какая длина шага у товарища Сталина.

Получив искомый ответ, они определили (приблизительно, конечно) новое местоположение проектируемого объекта. И только после этого осмелились представить свои уточненные предложения Хозяину.

Как история победила географию

Один знающий человек уверял меня, что раньше, до революции, и даже не до революции, а что-нибудь до начала, а может, и середины 30-х годов, Полярный круг обозначался на картах на четыре километра севернее.

Изменить же географию понадобилось потому, что товарищ Сталин, как известно, отбывал ссылку в Туруханском крае. А этот самый Туруханский край до Полярного круга слегка не дотягивал — как раз вот на эти самые несчастные четыре километра. И когда на весь белый свет было объявлено, что наш великий вождь отбывал ссылку за Полярным кругом, этот самый Полярный круг и пришлось передвинуть.

Для такого дела четыре километра — пустяки. География от этого не пострадала, а если и пострадала, так самую малость. А История, как вы понимаете, — сильно выиграла.

«Мы с тобой Гималаи»

Были времена, когда Сталин с Бухариным были на равных. Сталин даже предлагал ему что-то вроде дуумвирата («Ведь они все — ничтожества, а мы с тобой — Гималаи!»). Но были в их прошлом и другие эпизоды.