Виталий Вильчинский - Извилистый путь

• Название: Извилистый путь
• Автор: Виталий Вильчинский
• Жанр: Фэнтези

В стране, где постоянно идёт война между светлыми силами и силами зла, живёт среди троллей и гномов, среди людей и нечисти тот, о ком знают все, и тот, о ком никто ничего не знает. Он даёт людям землю и возможность на ней работать для себя, своей семьи и для того, кого они считают своим повелителем, другом и братом. Люди боятся гнева дракона, которого, кроме рыцарей, никто не видел. Он — вездесущ и, в то же время — недоступен ни для кого. Путешествия и веселый отдых, война и шаткий мир, любовь и ненависть, невыносимая радость и яростный гнев, — всё сплетается в один яркий и незабываемый клубок событий, которые захватывающе описывает автор. Так кто же он — герой этого повествования? Кому мы благодарны за веселье и печаль, за веселый разухабистые песни и тонкие лирические отступления? Если вы начнёте читать, то узнаете об этом подробнее. Вперед, читатель! До встречи на страницах поучительной и занимательной повести, имя которой — жизнь в стиле «фентези»! 

---

— Эм… — протянул я. — Наверное, и то, и другое, но на данный момент я плету что-то не то от шока.

Старик тяжко вздохнул, а Кардарол с сыном с улыбками смотрели на меня.

— Вам смешно, а мне по-прежнему интересно, как ваша раса называется.

— Да, за две тысячи лет с нашего ухода много чего изменилось… — задумчиво изрек Оштарнор.

— Ну, ничего себе, тысячи лет! — ахнул я. — Ребят, честно говоря, я в шоке. И совсем не от встречи с вами, хотя это тоже имеет место, а оттого, что под крепостью, отгораживающей степь от остальной части земель по эту сторону гор, живете вы и то, что замок у моря до сих пор стоит!

Сургатор и Кардарол переглянулись, а их старикан гордо выпятил грудь.

— Да, строить мы умеем! — важно, с улыбкой выдал он.

— Вы? — обалдел я. — Это же сколько вам лет?

— Ну, речь не совсем о нас в конкретном смысле, а о гномах, в общем.

— О, так вы гномы! — я радостно всплеснул руками. — Поздравляю, ребята, мы почти познакомились! Я человек, а зовут меня Эрландо!

— То, что ты человек, мы это поняли, — недовольно прогудел Оштарнор. — Люди остались все такими же наглыми.

— Уважаемый и глубокочтимый дедушка Оштарнор, разрешите оправдаться — я не наглый, просто не угрюмый, и насупленный, мне всего-то двадцать восемь зим, и я живу и радуюсь жизни. Радуюсь тому, что живу, ведь меня похоронили, так как посчитали мертвым. Именно на стене все той же крепости Сарантай, когда я в одной рубахе защищал своих людей, да и просто людей как понятие, меня убили. Не знаю, чем в меня попали, как я умер, помню одно: какая-то штуковина стукнула меня в грудь, и я приложился затылком о камень. А теперь, как видишь, голова болит, вся в шрамах, но я рад. И не нервничаю. А если вы считаете мое поведение непозволительным, то прошу прощения. Я всегда стараюсь быть попроще со всеми людьми, а теперь и с гномами, я стараюсь завести дружеские отношения, хочу видеть в них друзей. Если вам это не нравится, то я могу к вам на «вы», и по имени-отчеству. Хотя я и так к вам на «вы», так что можете мне отчество сказать, тогда еще и его буду упоминать.

В комнате снова воцарилось молчание, все переваривали информацию, и я их не торопил. Молчание длилось минут пять, в течение которых меня пристально продолжали разглядывать. Наконец мне это надоело, и со своей импровизированной котомки я вытащил кусок гриба, который, устроившись на полу, начал методично жевать. Затем:

— Ах да, забыл добавить — с людьми, будь то нищий, богатый, родовитый и простой крестьянин, я общаюсь на одном уровне. Ну, а если какому-то высокородному не нравится такой подход, а хочется всяческих выкрутасов, пожалуйста, вперед, будет так, но в друзья такой попадет, только завоевав мое расположение. На «вы» я обращаюсь только к уважаемым людям и к людям, возрастом постарше меня. Что я хочу вам донести, так это то, что хоть я и граф, а в будущем, или уже в теперешнем — герцог, я не заносчив, не гордец, я — обычный человек. Был у меня один знакомый, лет так на пятнадцать меня старше, сначала было: «Эрл, зови меня по имени, и не «выкай», — а потом: «Я тебе не Тол, а Толерени Венстон!» Да, в какой-то мере он еще есть другом, но… Уже не таким близким, к которому я мог обратиться за ответом на интересующий меня вопрос и просто поговорить на отвлеченные темы. Так что, либо я буду называть вас на «вы» из почтения к вашему возрасту, или к этому еще добавится и уважение к вам, как к другу. Вам решать. Может мой ответ слишком груб и прямолинеен, но я терпеть не могу носить негативные мысли и осуждать кого-то, будь то сплетни, или же только в моей голове. Теперь вы знаете мое отношение к жизни. А теперь, с вашего позволения, я погрызу грибочек. Сургатор, не одолжишь фляжку глотнуть? А то до родничка далеко идти.

Сургатор растерянно протянул мне флягу, Кардарол с улыбкой смотрел на меня, а седой гном о чем-то думал, глядя на меня. Потом, подойдя к полкам с банками, он снял одну, вскрыл ее ножом и протянул ее мне:

— На, ешь, это тушёнка. — Мясо, как-никак.

— Спасибо, дедушка Ош, с вашего позволения. За мясом уже соскучился! Одними грибами сыт не будешь! — я вытащил свой кинжал из-за пояса, открыл банку и протянул руку — угощайтесь!

Не дождавшись каких-либо действий с их стороны, я, подцепив кусок мясца кончиком кинжала, бросил его в рот, немного пожевал и пробубнил с набитым ртом:

— М-м-м, вкусно! Вы не стесняйтесь! Это питательно!

Кардарол взглянул на отца, и, вытащив из сумки небольшую подстилку, положил ее. На ней разложил хлеб, сыр, кусочек копченого мяса, и маленькую, грамм на пятьсот, бутылочку вина. Копченая грудинка и хлеб с сыром тут же были нарезаны ломтиками, из сумки появились три маленьких стаканчика, я поставил и свой, прихватизированный с родничка стакан. По ним разлилось вино, правда, перед этим Карданол смерил взглядом своего сына, хмыкнул, но все же налил.

— Ну, что, пап, ты к нам присоединишься?

Старый гном вздохнул, снял с полки еще одну банку консервов, вскрыл, поставил ее на покрывальце, потом из сумки появились соленые огурчики и картошка в мундирах. Рассевшись на полу, подогнув и скрестив ноги, как это делают степняки, все выжидающе уставились на старшего гнома. Тот прочистил горло, протер руки платком. Но потом, опять взглянув на свои ладони, встал, осмотрел стены, подошел к свободному от полок отрезку стены, нажал на пластину, и квадратная панель отъехала в сторону.

— Вы как хотите, а руки я все же ополосну, — сказал он, нажал на выступающий камушек, и на руки полилась вода. Он вымыл руки, умылся, и отошел в сторону, вытираясь все тем же платком. — Вот, теперь легче на свете жить стало!

Мы выстроились в очередь к рукомойнику, привели себя в порядок, и снова уселись возле импровизированной скатерти.

— Ну, что, сотрапезники. Попросим благословения Всевышнего и вкусим то, что он послал нам!

Мы склонили головы, старый гном прочел коротенькую молитву, и все принялись за еду. Было вкусно. Я давно не ел с таким аппетитом, поэтому получал массу удовольствия от приема пищи. За столом начался ненавязчивый и спокойный разговор:

— Ну, расскажи, сынок, что там наверху творится. А то мы, как ты понял, давно ушли с того мира.

— «Сынок», это значит, что я принят в круг приближенных, или это просто обращение? — уточнил я.

— Это значит, что принят, — усмехнулся в седые усы гном. — Я сам к жизни отношусь, как ты, но вырос на сказках о людях, на сказках об их жестокости, хамстве, наглости, порочности, да и вообще! А вы, оказывается, бываете совсем другие.

— Да нет, такие, как в ваших сказках, но есть и исключения. Вроде меня. А многие такие, как там написано: жестокие, алчные, наглые, корыстолюбивые, и т. д. и т. п. Так что я вам еще — подарок судьбы! А на ваш вопрос: «Что там наверху?», — отвечу так — все по-прежнему. Люди грызутся, воюют, спорят, дерутся, убивают, травят, насилуют, клевещут, обманывают. Ну, и, конечно же, любят, женятся, выходят замуж, растят детишек, впахивают до седьмого пота, стремятся найти свой уголок в этом мире. Умирают. Одним словом, — живут.

Я посмотрел на задумчивые лица собеседников, переваривающих полученную информацию, бросил еще один кусочек сыра в рот, взял свой стаканчик и пошел мыть его и руки в рукомойнике.

— М-да… — устало сказал гном. — Все так же, как гласят наши предания. Оказывается, все по-прежнему.

— Люди редко меняются. То королевство, которое сейчас лежит у горы, борется за выживание. Степняки, живущие на Диких полях, доселе ведущие относительно спокойное существование, пошли на него войной. И неизвестно, чем она закончится. Да, пока я стоял на стене, Сарантай держался, так как меня похоронили в моем графстве за моим замком, то она выстояла, но закончилась ли на этом война? Дальше, за Дикими полями, лежит воинственное неспокойное царство Андерон. По своей ли воле степняки отправились в набег? У императора, империя которого раскинулась с севера до юго-запада вокруг этого королевства, его сын — парень эмоциональный, эгоистичный, жадный, жестокий, расчетливый корыстолюбивый, да и вообще, — гнилой человек. Полный негодяй. Страшно представить, что будет с Империей после смерти его отца.

— И что, на земле остались только люди? Все остальные разумные расы… — спросил Оштарнор.

— Да нет, не все, я считал, что орки, эльфы и люди, — это все разумные расы, существующие в мире. Первые живут где-то далеко на востоке, не то в горах, не то в лесах, полях, болотах, не помню, толком никто не объяснял. Эльфы — на западе в своем Хелесорасоале, тьфу, язык поломаешь, если попроще, то в дремучем лесу, и сколько империя ни посягала на него, ее легионы всегда убегали, поджав хвост. Еще по материку раскидано много царств, королевств, да и просто стран со смешанной формой правления. Вот так, вроде ничего не забыл.

В складском помещении царила тишина. Я поднялся со своего места, снова наполнил стакан водой из родничка в стене, чтобы промочить горло. Со своего места поднялся Оштарнор и начал собирать пожитки. Его родственники тоже засуетились, поднимая вещи с пола и распихивая их по сумкам.