Гарднер Дозуа - Божье око

• Название: Божье око
• Автор: Гарднер Дозуа
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-012409-0

Антология посвящена теме эволюции взаимоотношений человека и космоса в произведениях известнейших англоязычных фантастов конца двадцатого столетия. В ней собраны произведения современных фантастов США и Великобритании 80-х — 90-х годов. Является продолжением антологии «Пришельцы с небес».

Содержание:

Гарднер Дозуа. Предисловие (перевод М. Левина), стр. 5-11

Джон Варли. Робинзон Крузо (рассказ, перевод Е. Фрибус), стр. 12-50

Джордж Мартин. Крест и дракон (рассказ, перевод В. Вебера), стр. 51-76

Брюс Стерлинг. Рой (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 77-115

Майкл Суэнвик. Слепой Минотавр (рассказ, перевод В. Малахова), стр. 116-139

Вернор Виндж. Болтунья (повесть, перевод М. Левина), стр. 140-218

Дженет Каган. Возвращение кенгуру Рекса (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 219-267

Уолтер Йон Уильямс. Флаги на ветру (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 268-324

Морин Ф. Макхью. Дитя миссионера (рассказ, перевод М. Левина), стр. 325-359

Г. Дэвид Нордли. Планета шести полюсов (повесть, перевод Г. Корчагина), стр. 360-421

Роберт Рид. Почётный гость (рассказ, перевод М. Левина), стр. 422-461

Джордж Тёрнер. Цветущая мандрагора (рассказ, перевод М. Левина), стр. 462-510

Стивен Бакстер. Золотые Реснички (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 511-541

Родриго Гарсиа-и-Робертсон. Навстречу Славе (рассказ, перевод С. Саксина), стр. 542-582

Тони Дэниэл. Сухая, тихая война (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 583-610

Пол Макоули. Будем гулять и веселиться (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 611-632

Питер Гамильтон. Сквозь горизонт событий (повесть, перевод А. Кабалкина), стр. 633-696

Мэри Розенблюм. Божье Око (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 697-730

---

— Корабль? — спросила Ларионова. — Откуда?

— Ну, я не бог, чтобы на такие вопросы отвечать. Но ясно, что корабль был велик, с малую планету, а то и покрупнее. Наверняка это было чудо технологии, с корпусом из описанного Долорес сверхплотного вещества.

— Гм… продолжай.

— И тут случилась катастрофа.

— Что за катастрофа?

— Да откуда же мне знать? Может, напоролся на астероид или планетоид. Короче говоря, корабль рухнул на Меркурий.

— Правильно, — кивнул, жадно глядя на Шоулза, Диксон. Американец смахивал на зачарованного сказкой малыша.

— В результате появился Калорис.

— Послушайте, давайте будем серьезны, — перебила Ларионова.

Диксон перевел взгляд на нее:

— Ирина, это был удар необычный. Исключительной силы, даже для того времени, когда на планеты сыпались довольно крупные космические тела. Диаметр Калориса — сто восемьдесят миль. На Земле кратер занял бы пространство от Нью-Йорка до Чикаго.

— И что, при таком ударе кто-то мог выжить? Шоулз пожал плечами:

— Возможно, у пришельцев была какая-то инерционная защита. Да как тут узнаешь? В общем, корабль потерпел аварию, но сверхплотный корпус выдержал и утонул в планете. Экипаж оказался в ловушке. Естественно, он искал путь к спасению. Думал о том, как выжить на Меркурии.

— Я понял! — воскликнул Диксон. — Единственная подходящая среда обитания нашлась в Чжао Мэнг-фу. Ледяная шапка!

— Точно! — рубанул ладонью воздух Шоулз. — Возможно, пришельцы были вынуждены дать потомство, совсем не похожее на них самих. Другое при здешних условиях не выжило бы. Допускаю, что звездолетчики немного видоизменили планету. Создали горячие ключи, чтобы во льду появились необходимые для жизни проталины. Следовательно… — Он многозначительно умолк.

— Следовательно?

— Существо, которое мы добыли во льду, — потомок тех древних звездолетчиков. Ему подобные сейчас плавают в море Чжао Мэнг-фу.

Шоулз умолк, пристально глядя на Ларионову. А она смотрела в свою чашку с кофе.

— Потомок пришельцев? Через пять миллиардов лет? Шоулз, на Земле от появления первых одноклеточных прокариотов прошло всего три с половиной миллиарда лет. И на Земле периоды появления или возникновения филюмов — таксономических типов — в десятки раз короче срока существования котловины Калорис. Да за такие периоды организмы видоизменяются до неузнаваемости. Как же ухитрились сохранить первозданный облик ваши меркурики?

На лице Шоулза отразилась неуверенность:

— Ну, возможно, они все-таки эволюционировали, и существенно, — предположил он. — Просто нашему глазу эти изменения не видны. К примеру, червь-паразит может быть гадким потомком какого-нибудь безобидного животного, привезенного звездолетчиками.

Диксон почесал шею в том месте, где темнел след грязного воротника:

— Все-таки остается непонятным, зачем меркурику пробиваться наверх.

Шоулз глотнул остывшего кофе и заявил:

— У меня и на этот счет есть идея.

— Так и знала, — уныло произнесла Ларионова.

— Стремление выбраться на поверхность — это атавистическая тяга к звездам.

— Что-о?!

Шоулз смутился еще больше, но все же пояснил:

— Внедренная расовая память заставляет меркуриков искать свою потерянную родину. А почему бы и нет?

Ларионова фыркнула:

— Кеван Шоулз, да вы романтик!

На экране высветилась строка. Диксон наклонился, ответил на вызов и принял сообщение. Затем посмотрел на Ларионову, его луноподобное лицо оживилось:

— Ирина, найден второй меркурик.

— Целый?

— Более того! — Диксон встал и потянулся за шлемом: — Еще живой.

Меркурик лежал на присыпанном пылью льду. Вокруг столпились люди в скафандрах, темные лицевые пластины делали всех одинаковыми.

Ларионова увидела живой, точнее, умирающий организм конической формы, сплошь покрытый багровыми ссадинами. Из замерзающей плоти торчали осколки прозрачного щитка. Под ними конвульсивно вытягивались, содрогались уцелевшие реснички. Цвету них был совсем не такой, как у реконструкции Диксона. Желтоватые, почти золотистые нити.

Диксон быстро сказал несколько фраз своим людям, затем подошел к Ларионовой и Шоулзу:

— Спасти его не удастся. Похоже, не выдержал перепада давлений и температур, когда мы добурились до его щели. Разорваны внутренние органы…

— Подумать только! — Кеван Шоулз стоял рядом с Диксоном, сцепив руки за спиной. — Под нами, наверное, миллионы этих организмов, и никуда им не деться из пещер и туннелей. Ну на сколько может уйти такой от жидкого слоя? Ярдов на сто, не больше.

Ларионова опустилась на колени, придавив сетку обогревателя между слоями ткани, и заглянула в мутнеющие глаза — звукоулавливатели? — меркурика. Тот раскрыл грозные острые жвала и сомкнул, не издав при этом ни звука. Ей вдруг захотелось протянуть руку в перчатке и дотронуться до израненного бока этого животного… нет, разумного существа, чья раса, наверное, совершила межзвездное путешествие и пять миллиардов лет провела в ледовом плену для того, чтобы встретиться с ней, Ириной Ларионовой…

И все же ее не оставляло подозрение, что изящная гипотеза Шоулза ошибочна. Очень уж грубо скроен организм меркурика. Разве может быть таким потомок вышедшей в космос расы? У хозяев лежащего в Калорисе корабля наверняка имелись средства, чтобы создать кого-нибудь посложнее и поэстетичнее. Диксон недавно говорил, что у этого существа нет никаких конечностей, даже рудиментарных.

«Рудиментарные конечности, — вспомнила она. — О Лета!»

— Доктор Ларионова, что с вами? Она задумчиво посмотрела на Шоулза;

— Кеван, я вас романтиком назвала. Но сейчас думаю, что вы правы почти во всем. Почти, но не совсем. Помните, вы предположили, что паразит влияет на поведение меркурика, заставляет его двигаться к поверхности.

— И что?

Вот тут Ларионова все поняла:

— Я не думаю, что меркурик произошел от звездолетчиков. Но его интеллект, вероятно, развивался здесь, под чужим воздействием. Скорее всего это потомок какого-то животного, привезенного на корабле. Ручная зверушка, мясная скотина… да хоть желудочная бактерия. За пять миллиардов лет кто угодно мог превратиться в кого угодно. И в борьбе за место у недолговечных горячих ключей стимулов для развития ума было предостаточно.

— Ну а сами звездолетчики? — спросил Шоулз. — С ними-то что сталось? Погибли?

— Нет, — ответила Ларионова. — Нет, вряд ли. Но они тоже значительно эволюционировали. То есть, наоборот, регрессировали. Потеряли ко всему интерес. Только одно сохранилось в них за все эти бесчисленные годы: тяга к возвращению на поверхность ледяной толщи, а когда-нибудь, возможно, и на родные звезды. Эта тяга пережила даже утрату самого сознания. В незапамятные времена последний реликт разума превратился в глубинную биохимическую установку: вернуться домой. Подчиняясь этой внутренней команде, существа, некогда разумные, а сейчас — безмозглые паразиты, селятся в телах меркуриков.

Золотистые реснички меркурика встрепенулись в судороге, которая пробежала по всему обледенелому телу. Больше он не шевелился.

Ларионова встала. Обогреватель не помог — колени и лодыжки одеревенели от стужи.

— Пошли, — сказала она Шоулзу и Диксону. — Рекомендую сворачивать базу, и как можно скорее. Теперь это заповедник для ученых, и скоро сюда градом посыплются университетские экспедиции.

Диксон набычился:

— А чем прикажете «Тот» снабжать?

— Чем снабжать? Обращусь в Суперэт. Есть на примете ледяной астероид…

«Ну вот, — подумала она, — наконец-то можно поспать. А потом снова за работу».

В сопровождении Шоулза и Диксона она побрела по тонкому слою пыли к жилому куполу.

Золотые Реснички чувствовала животом лед. Но над ней льда не было, и не было воды. Было лишь бескрайнее ничто, в котором без всякого эха тонули отчаянные импульсы слепых глаз.

Поразительно, невероятно! Она выбралась из льда! Разве может такое быть? Наверное, она попала в огромную пещеру; потолок слишком далеко, вот и пропадает эхо… Ведь мир — это бесчисленные ярусы пещер, соединенных друг с другом бесконечной сетью туннелей…

Так это или не так, ей уже не узнать. По телу разливается смертное тепло. Сознание тает, как лед, и утекает по сужающемуся туннелю памяти.

Родриго Гарсиа-и-Робертсон. Навстречу Славе

Кафе «Печаль»

Дефо сидел в кафе «Печаль» за одним из столиков, вынесенных на улицу, и, потягивая сливянку с джином, наблюдал за тем, как энергичная парочка людей-мух, чья нагота была прикрыта лишь прозрачными крылышками, со счастливыми улыбками пытается спариться прямо в воздухе. Судя по всему, эти двое уже неоднократно откалывали подобные номера - оба не имели ни грамма лишнего жира и ни капли стыда.