Альберт Зеличенок - Посиделки в межпланетной таверне «Форма Сущности» (СИ)

• Название: Посиделки в межпланетной таверне «Форма Сущности» (СИ)
• Автор: Альберт Зеличенок
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Фантастический и юмористический роман. Рассчитанный на умного читателя, способного воспринимать иронию.

---

— Профессор, а если бы я сопроводил свою просьбу небольшим даром в пользу науки? Например, у меня есть уникальная коллекция специально обученных принцесс, и я бы мог поделиться с вами несколькими удачными экземплярами. Мне представляется, что они оказали бы вам значительное содействие в, э-э, важных экспериментах.

— Да что вы, дорогой Левый! Девушки? В моём возрасте? Эх, сбросить бы мне годков триста!.. А сейчас в данных вопросах я вынужден обходиться без лабораторных исследований. Ограничиваюсь теоретическими выкладками.

Торговались часов пять, при этом ничего нельзя было предложить прямо, приходилось изъясняться экивоками, иносказаниями. Если выбирать между интеллигентом и разбойником, то я, пожалуй, предпочту бандита. С ним как-то спокойнее. В конце концов сошлись на полном комплекте кассет с записями «Битлз». От сердца оторвал!.. Ну, две-то лучшие я подменил на «Модерн Токинг», еще наплюется, некромант проклятый.

Рассказ об обратном пути не представляет интереса. Недалеко от гор я застал врасплох купеческий караван, так что питанием был обеспечен до самого дома. А если где и устраивался на отдых, вначале реактивной струей выжигал круг безопасности. Да: забыл сказать: Хабарлог и Гоэлрос разошлись вничью, но на месте дуэли года три ещё ничто, кроме сорняков, не росло — боялось. Позже про эту битву сочинили сагу, там Гоэлрос сдвигал горы, а Хабарлог растаптывал дворцы, на самом же деле разрушения были куда скромнее.

Дома всё оказалось по-прежнему. Мама развязала со свекровью, то бишь моей бабушкой, локальную войну, в ходе которой пострадали ванна, газовая колонка и несколько мелких родственников. Папа с дедушкой летали на шопинг в соседний городок, но там подготовились к их визиту, и добыть удалось лишь влюблённую пару в собственном стогу да несколько мальков, которые так громко орали, что дед их пожалел и выпустил жировать.

Первым меня на горизонте заметил кузен Устрашитель, который предупредил семью и, воспользовавшись всеобщей суматохой, слопал последний кусок пасхального пирога с пастушками; ещё имел наглость назвать это премией. Мог бы благородно отказаться от премии, между прочим, примеры были. Ничего, в холодильнике кое-что нашлось, и на принцессочек моих хватило.

Когда все, сыто отдуваясь, отвалились от опустошённого стола, в гостиной появился донельзя довольный собой папа, который ближе к концу пира уходил во двор подымить.

— Где ты пропадал так долго, мой крысёночек? — со зловещей улыбкой спросила мама, которая давно и не без оснований подозревала супруга в неверности.

— Смотрите, что я достал! — радостно заорал вместо ответа отец, воздев правую переднюю лапу.

Я ощутил слабость внизу живота. На втором его пальце сиял крупный бриллиант, вправленный в золотой перстень филигранной работы.

— Добыл у старьёвщика! — захлебываясь, объяснял родне папа. — И всего за семнадцать бряклей! Пришлось его малость попугать, конечно.

Не прошло и месяца, как в дом прямо на лошади вломился первый рыцарь и, наскочив на многострадального дедушку, возопил:

— Отдай Кольцо Святого Ирвина, образина!

Наклонив копье, он принялся гонять старика по комнатам, наводя панику на горничных.

Рассказ пора заканчивать. Этот выпад мы отбили, но на следующее утро я тихо собрался, взял феминотеку и вышел во двор. Светило солнце, сладко пахло с кладбища, щебетали по кустам баньши. Я послал родичам воздушный поцелуй и выпал в подпространство сквозь щель, которая издавна располагалась в саду между вечнозелёной высосной и старой корябиной.

— А сюда-то как вы попали? — пискнула мышь-вампирша с планеты Пожалеешь.

— Видите ли, Эйнштейн вывел известную формулу «Е равно эм цэ квадрат», связывающую морским узлом энергию, массу и скорость света. Однако при движении между параллельными вселенными скорость света не является величиной постоянной, что требует введения дифференциалов и нескольких поправочных коэффициентов, зависящих от угла атаки и чистоты намерений учёного. Кроме того, величина «эм» теряет всякий физический смысл там, где энергии — сколько угодно, а материальные носители отсутствуют. Наконец, сам Эйнштейн, вводя вышеуказанное соотношение в статье, написанной первого апреля, попросту разыгрывал доверчивых коллег, но при наборе дата выпала, и своеобразную шутку прославленного своей экстравагантностью гения приняли за чистую монету. Чтобы не вышло конфуза, Господу срочно пришлось менять законы физики в области космоса, прилегающей к Солнечной системе. Однако с развитием межзвёздной астронавтики земные корабли забираются всё дальше во Вселенную, и нарастает опасность парадокса, могущего привести к гибели разумной жизни там, где хоть раз было произнесено слово «человек». Каким-то образом земляне связывают изложенное выше с возможностью отправиться в прошлое и прикончить там своего деда по материнской линии до соблазнения им бабушки. Только шиш им, ненасытным в удовольствиях хомо сапиенс. Дедушку-то пристукнуть нетрудно, но перед смертью он вам задаст — мало не покажется! Что же касается моего случая, то, падая, я несколько раз соударялся с абсолютно упругими мирами, так что не понимаю даже, на каком я свете. Относительно же вашего вопроса, дорогая: с точки зрения современного уровня науки, находящейся на пороге постижения объективной истины, на него можно ответить коротко, но исчерпывающе: а чёрт его знает.

За окнами громыхнуло. Звёздное небо с шуршанием разошлось и зависло у горизонта некрасивыми ошметками. Наступило утро. Все выскочили наружу и обнаружили, что таверна теперь располагается на лугу, залитом солнцем и коровьим навозом. Метрах в тридцати от крыльца твердь заканчивалась, обрываясь в пустоту. Неподалеку сто ял стул с потертой спинкой.

— Что же это, господа? — стали спрашивать гости друг у друга и у хозяина, мудрого головоногого моллюска Пта.

— Ничего особенного, уважаемые, — отвечал тот направо и налево, от смущения сворачиваясь клубочком и топорща иглы. — Просто-напросто в окрестностях таверны образовалась чёрная дыра. Вполне обыкновенный природный катаклизм с последствиями мирового масштаба.

— Где же эта дыра, где она? — закричали присутствующие в унисон.

— А вот видите отверстие в обшивке? — указал крылом кабатчик, поджав две из трёх ног. — Пониже шва и повыше поперечной перекладины. Это она и есть. Если хотите, можете в неё забраться. Будете падать вечно, пока не упрётесь в ватин.

Желающих не оказалось, и все, подавленно молча, вернулись в харчевню. Внутри в их отсутствие тоже произошли некоторые изменения. Посреди зала, в самом неудобном месте, материализовалась музыкальная машина, без устали наигрывавшая репертуар группы «Ну да», и со столиков таинственно исчезли горчичницы.

Пока все рассаживались, говорящий ящик поставил очередную пластинку, и бравые ребята молодцевато вдарили по электрогитарам:

Валю брали, трали-вали,
Больше крали не видали.
Кто читал Марселя Пруста,
Тем, конечно, будет пусто.
Просто муть и просто жуть —
Без стрихнина не уснуть!

— Ах, — произнёс молодой человек в розовом балахоне, томно вздыхая. — Музыка, зелень, пенистые чаши. Как это напоминает мне о возлюбленной!

— Погодите, — вмешался невысокий смуглый гуманоид Черсаныч, в прошлом — боцман с межпланетного сейнера. — Каким образом отмеченные детали обстановки могут воссоздавать образ потерянной вами девушки? Она что, много пила и постоянно валялась на траве?

— И это тоже, — признал юноша. — Но, вообще-то, на что бы я ни смотрел — всё ассоциируется с ней. О, она вечно стоит перед глазами, моя утраченная невеста. Честно говоря, это ужасно мешает, потому что очень сужает угол зрения. Раньше я мог видеть даже волосы на своем затылке, а теперь плохо разбираю и то, что находится прямо передо мной.

В доказательство он выпил пунш из чаши Левого Полусреднего и вытер губы о молочные железы Сью, причём делал это подозрительно долго.

У жениха были голубые треугольные глаза, в данный момент наполненные розовыми слезами, что-то вроде разбрызгивателя для душа вместо носа и нечто похожее на присоску вместо рта.

— Очень удобно для влюблённых, — прокомментировал кефалопод Свисс.

— Да уж, — согласилась Сью.

В атмосфере накапливалось статическое электричество, чувствовалось, что назревает очередной рассказ, и он разразился, едва жених освободил ротовую полость.

Сила чувств, или Первая счастливая незавершённая история

Моё имя — Пронзительный Стон. Я его принял сам, когда мне исполнилось пятнадцать. Оно поразило меня своей поэтичностью, лёгкой грустью, смешанной с каплей горчащей безысходности, и затаённой энергией. Прежнее, Тупой Чурбан, утомляло избыточной определённостью, чрезмерной фиксированностью восприятия, хотя и в нём была некая первобытная дикость. Его я получил от своей Нулевой Любви, Сопливой (впоследствии — Горделивой) Ромашки, когда нам обоим было по шесть лет. Я считаю её Нулевой, потому что Первая еще наступит, и о ней я вам расскажу, но всё-таки Горделиво-Сопливая тоже была, причем раньше. Как меня назвали папа с мамой при рождении, я уже не помню. Да и существовали ли они? Законы размножения в нашем мире столь сложны и переменчивы, что тайна моего происхождения навечно пребудет во мраке. Еще у меня был друг, отличавшийся крайним упрямством. Поэтому как он был Несущимся Камнем, так им и остался.