Ян Флеминг - Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня

• Название: Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня
• Автор: Ян Флеминг
• Жанр: Шпионский детектив

Голдфингер.

После успешно выполненного задания в Мексике Джеймс Бонд возвращается в Англию через Майами и Нью-Йорк. В аэропорту Майами его неожиданно встречает случайный знакомый Джулиус Дюпон (Казино Руаяль). Он просит Бонда помочь вывести на чистую воду в карточной игре некоего Аурика Голдфингера — безумно богатого человека. Бонд соглашается, тем более, что его рейс задерживается. В результате Голдфингер уличен в мошенничестве, а 007 продолжает путь в Англию имея еще одного своего недоброжелателя.

Спустя неделю М поручает Бонду помочь следственному отделу Английского банка в расследовании контрабанды золота. Главным подозреваемым оказывается Голдфингер…

Операция «Удар грома».

По настоянию М Джеймс Бонд отправляется в санаторий «Лесной» поправить здоровье, где сталкивается с графом Липпе — подозрительным типом, у которого на руке татуировка китайской преступной группировки «Красная молния». Между ними возникает стычка, в результате которой Липпе попадает в больницу. Бонд и не подозревал, что этот незначительный на первый взгляд эпизод в конечном итоге сорвет планы таинственной преступной организации СПЕКТР и ее руководителя Эрнста Блофельда, который решил шантажировать «западный мир демократии» взрывом атомных бомб, если те не заплатят ему 100 миллионов фунтов стерлингов…

Шпион, который любил меня.

Читателю выпадает редкая возможность взглянуть на непобедимого агента 007 глазами влюбленной в него молодой женщины, канадки Вивьен Мишель, оказавшейся втянутой в противостояние британской МИ-6, КГБ и неуловимого СПЕКТРа.

---

А потом произошло нечто ужасное. Возник луч желтого света, и близкий голос откуда-то сверху негодующе произнес: «Чем это вы здесь занимаетесь в моем кинотеатре? Ну-ка, вставайте, мерзкие свиньи». Не знаю, как я не потеряла сознания! Дирек поднялся, лицо у него было белым, как мел, он торопливо застегивал брюки. Я с трудом поднялась на ноги, ударившись при этом о стену. Я стояла и ждала, когда меня убьют.

Темный силуэт в дверном проеме показал на мою сумку, лежавшую на полу, и белый комочек трусиков рядом. «Подбери все это!» Я быстро наклонилась, как будто меня ударили, сжала трусики в руке, пытаясь спрятать их. «А теперь убирайтесь!» Он стоял в дверях, загораживая нам дорогу, а мы как побитые собаки протискивались мимо.

Хозяин с шумом захлопнул дверь ложи и стоял перед нами, думая, как я полагаю, что мы бросимся бежать. Двое-трое зрителей с задних рядов зрительного зала вышли в фойе (голос хозяина должно быть слышал весь дом). Я задрожала при мысли, что все сидящие под нами могли все слышать, в том числе и инструкции Дирека о том, что я должна делать. Билетерша вышла из своего помещения, один-два прохожих, которые до этого внимательно изучали афишу, теперь столь же внимательно смотрели на нас.

Хозяин был полноватый, темноволосый мужчина в плотно облегающем костюме и с цветком в петлице. Покраснев от ярости, он смотрел на нас сверху вниз. «Мерзкие жалкие ублюдки». Он повернулся ко мне. «А я видел тебя здесь и раньше, ты самая обычная проститутка. Вот вызову-ка я сейчас полицию. Непристойное поведение. Нарушение спокойствия». Эти ужасные слова легко слетали у него с языка. Должно быть, он произносил их и раньше в этом своем грязном домике с его располагающей к уединению темнотой. «Ваши имена?» Он вытащил из кармана блокнот и помусолил огрызок карандаша. Он смотрел на Дирека. Дирек произнес, заикаясь: «Э-э, Джеймс Грант», — в фильме заглавную роль исполнял Кэри Грант. — «Э-э Акакиа роуд, 24, Нетлбед». Хозяин поднял глаза.

— В Нетлбед нет никаких роуд. Только Хенли Оксфорд роуд. — Дирек настаивал: «Нет, есть. На окраине, — и неуверенно добавил, — что-то вроде переулка». «А ты?» — Хозяин подозрительно посмотрел на меня. У меня пересохло в горле. Я сглотнула слюну: «Мисс Томсон, Одри Томсон. Дом 24». — Я поняла, что назвала тот же номер, что и Дирек, но ничего другого мне не пришло в голову. — «Томас роуд», — я чуть было не повторила «Томсон» Лондон.

— Район?

Я не знала, что он имеет в виду и беспомощно уставилась на него. — Почтовый район, — сказал он нетерпеливо. Я вспомнила Челси: — «Эс Даблез 6», — тихо произнесла я. Хозяин кинотеатра захлопнул свой блокнот: «Хорошо, убирайтесь отсюда, оба». Он указал на улицу. Боком мы прошли мимо него, он шел вслед за нами, продолжая кричать: — И чтоб ноги вашей не было в моем заведении! Если увижу хоть одного из вас, вызову полицию!»

На нас смотрели осуждающие глаза, в спину нам раздались смешки. Я взяла Дирека за руку (почему не он взял меня?) и мы вышли на улицу, где ужасно ярко светили фонари. Не раздумывая повернули направо и пошли вверх по косогору, чтобы как можно быстрее уйти с этого места. Не останавливаясь, дошли до боковой улицы, прошли по ней и медленно направились туда, где на вершине холма, у подножия которого стоял кинотеатр, была припаркована машина Дирека.

Дирек не произнес ни слова, пока мы не подошли совсем близко к машине. Тогда он вдруг деловым тоном произнес: «Нельзя, чтобы они узнали номер. Я пойду к машине, выведу ее со стоянки, подберу тебя напротив кондитерского магазина «Филерз» на Виндзор Хилл. Минут через десять». Затем он отдернул руку и пошел по улице. Я стояла и смотрела, как он шел, высокий и статный, с гордо поднятой головой. Потом повернулась и пошла назад, к тому месту, где параллельно Фарквар стрит какая-то небольшая улочка вела к Замку.

Обнаружив, что все еще сжимаю в кулаке свои трусики, положила их в сумку. Остановившись под уличным фонарем, я достала зеркало. Выглядела я ужасно. Лицо было белым, с зеленоватым оттенком, а глаза — как у затравленного зверька. На затылке волосы спутались, а губы вспухли от поцелуев Дирека. Меня передернуло «Мерзкая свинья!» Так оно и есть! Я была грязная, униженная, падшая. Что теперь с нами будет? Проверит ли хозяин кинотеатра наши адреса и сообщит ли в полицию? Конечно, кто-нибудь, кто видел нас сегодня или в одну из предыдущих суббот, нас опознает. Кто-нибудь запомнил номер машины Дирека, какой-нибудь маленький мальчишка, который запоминает номера машин для забавы. Всегда на месте преступления находится кто-нибудь не в меру любопытный. Преступление? Да, конечно, это одно из самых тяжких преступлений в пуританской Англии — обнаженное тело, непристойное поведение. Я представила себе, что мог увидеть хозяин кинотеатра, когда Дирек поднялся. Ух! Я содрогнулась от отвращения. Но сейчас Дирек ждет меня. Насколько было возможно, я привела в порядок лицо, взглянула на себя в зеркало в последний раз. Больше ничего сделать нельзя. Я поспешила обратно по улице и свернула на Виндзор Хилл. Я жалась к стене, мне казалось, что люди будут поворачиваться и показывать на меня пальцем. «Вот она!» «Это она!» «Омерзительная свинья!»

4. «Дорогая Вив»

Но на этом памятный летний вечер еще не кончился для меня. Напротив магазина «Фуллерз» рядом с машиной Дирека стоял полицейский, он о чем-то спорил с Диреком. Дирек повернулся и увидел меня: «Вот она, офицер. Я же сказал, что она вот-вот подойдет. Ей нужно было, э-э-э, попудрить нос. Правда, дорогая?»

Опять неприятности! Опять ложь! Не дыша, я произнесла «да» и села в машину рядом с Диреком. Полицейский хитро улыбнулся мне и сказал Диреку:

— Хорошо, сэр. Но в следующий раз знайте, что на этом месте на Виндзор Хилл стоянки нет. Даже для такой крайней необходимости, как эта.

Он подкрутил свои усы, Дирек включил зажигание, поблагодарил полицейского и подмигнул ему, давая понять, что он понял его грязную шутку. Мы наконец тронулись.

Дирек не произнес ни слова, пока мы не свернули у светофора направо. Я думала, что он подбросит меня до станции, но он продолжал ехать по Дотчет роуд. «Фью», — выдохнул он с облегчением. — Ну и вляпались же мы! Думал крышка. Хорошенькое было бы дело, если бы мои родители прочитали об этом в завтрашних газетах. В Оксфорде я бы имел бледный вид!»

— Это было ужасно.

Я произнесла это с таким чувством, что он посмотрел на меня, скосив глаза: «Ну ладно, нелегок путь к истинной любви и так далее». Он был снова легок и беспечен, уже полностью оправился. А когда приду в себя я? «Конечно, ужасно стыдно, — продолжал он, как ни в чем не бывало. — И как назло, как раз в тот момент, когда все было на мази. — Сказал он с еще большим энтузиазмом, стараясь и меня заразить своим настроением. — Вот что, до поезда еще час. Почему бы нам не погулять по берегу реки? Это известное в Виндзоре место, где гуляют все парочки. Совершенно уединенное. Жаль идти на попятный: и время, и прочее у нас есть и ведь теперь мы, главное, уже решились!»

Я подумала, что «прочее» означало «штучку», которую он купил в аптеке. Я была в ужасе и сказала торопливо:

— О, но я не могу, Дирек! Я просто не могу! Ты даже не можешь себе представить, как ужасно я себя чувствую из-за всего, что случилось!

Он быстро взглянул на меня:

— Что ты хочешь сказать этим «ужасно!» Ты чувствуешь себя нездоровой или это что-то другое?

— Нет, совсем не это. Просто все было так ужасно. Так стыдно.

— Ах, это, — в его голосе послышалось презрение. — Но мы же выкрутились, ведь так же? Ну, давай, будь умницей!

Опять! Но мне так хотелось, чтоб он меня успокоил, хотелось почувствовать его руки, обнимающие меня, быть уверенной, что он меня все еще любит, несмотря на то, что все так неудачно для него складывается. У меня начали дрожать ноги при мысли, что мне предстоит еще раз пройти через все это. Я сжала колени руками, чтобы унять дрожь, и тихим голосом произнесла:

— Ну, хорошо…

— Вот и молодчина!

Мы пересекли мост и Дирек съехал на обочину. Он помог мне выбраться из машины, и, обняв за плечи, повел через поле по узенькой тропинке, мимо плавучих домиков, пристроившихся под ивами.

— Жаль, что у нас нет такого домика, — сказал он. — А что если взломать дверь в каком-нибудь из них? Прекрасная двуспальная кровать. Может, и в баре найдется что выпить?

— О, нет, Дирек! Ради бога! И так уже достаточно неприятностей! — Я представила себе громкий голос: «Что здесь происходит? Вы владельцы этой лодки? Ну-ка, выходите, дайте взглянуть на вас!»

Дирек рассмеялся:

— Может, ты и права. Во всяком случае, трава тоже достаточно мягкая. Разве тебя это не возбуждает? Ты увидишь. Это замечательно. Мы будем настоящими любовниками.

— Да, конечно, Дирек. Но ты обещаешь не быть грубым, да? Боюсь, у меня ничего не получится в первый раз.