Taliana - Утекая в вечность

• Название: Утекая в вечность
• Автор: Taliana
• Издательство: СИ
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Железная стена между двух миров. Так человечество защитило себя от ужаса, который приходил по ночам. Вампиры — вершина пищевой цепи. Страх перед хищниками держит людей в пределах перенаселенных территорий. Пока бессмертные строят города будущего и воссоздают живую плоть, человечество стремительно приближается к нищете. Кажется, выхода нет. Но вампиры перестают нападать по ночам и предлагают… мир? Это приводит человечество в недоумение. Десять военных, четыре политика и журналистка. Делегация мира в столице вампиров. И никто не подозревает о своей роли в ведущейся большой игре. Особенно зеленоглазая бунтарка Калина Проскурина. «Кость в горле», ярая противница вампиров, она становится мишенью для многих янтарных глаз, распалив в некоторых сердцах пожар ненависти и еще больший страсти…

---

— Лучше чем было бы с тобой, — не глядя бросает Калина.

Позади раздаются улюлюканья. Это собутыльники хама оценивают нелестный комментарий, посмеиваясь над более храбрым товарищем, что озвучил волнующий всех вопрос.

— Смотри, какая гонористая шлюшка! — оскаливается он и подмигивает друзьям. — Что снюхалась с вампиром, дрянь? Хорошо было, когда он загонял в тебя свой осиновый кол?

— У вампира хотя бы кол и он отлично стоял, а встанет ли твоя заезженная зубочистка?

Рука Данила вовремя перехватила кулак посетителя и, вывернув, крепко придавила к спине. И когда он только успел обойти стойку?..

— Драки в этом баре запрещены. А хамские комментарии в сторону других посетителей, тем более, — жестко предупреждает бармен, другой рукой давая знак товарищам ублюдка, не двигаться, или пожалеют.

— Что, она и тебе дает натереть у себя между ног? — оскаливается в ответ мерзкий тип.

— Шуруй отсюда и не возвращайся! — толкает посетителя суровый великан. — Каля ты как?

— Жить буду.

— Рассуждай позитивно. Ты жива и все еще на свободе. А такие как этот поплюют и престанут. Едва появится новый объект для насмешек.

— А слабо было ему руку поломать? — подевает она.

— Слабо. Это клиент, он мне деньги носит. Но главное, он отморозок и сломай я ему руку, пришел бы, когда меня нет и стекла побил. А ты знаешь, сколько стоит вставить новые. Да вообще, сколько у нас теперь все стоит. Снова цены подняли за аренду и коммуналку, пока ты там была за стеной… И так уже все делаю сам, без персонала. Но с такими темпами мне и себя вскоре придется уволить. Платить будет нечем…

Хмурый Данила покосился из-под густых бровей на женскую фигуру у стойки.

— Деньги есть?

— Есть.

— Врешь? — прищурился он. — Могу подкинуть?

— А сам где возьмешь? — усмехается она. — Есть, Даня.

— Много? Мне одолжишь? — шутит мужчина.

— Нет. Но могу помочь ручным трудом.

— Не смогу платить.

— Я бесплатно. Все равно ни черта не делаю. Работы мне нигде не дают. Вообще. Даже уборщицей. Разве что по профилю новой деятельности.

— Это какой?

— Шлюхи… — уныло признается Калина.

— А что, шлюхи хорошо зарабатывают. Вот на политиков посмотри, — острит он. — Брось, Каля. Все скоро забудут…

— Лет через десять. Как бы не умереть с голоду.

— Будешь помогать, стану харчами делиться. Другим ничем не могу. Трахать буду бесплатно, но только потому, что уважаю твою маму. Не могу брать с тебя деньги за секс…

— Иди в жопу, шутник.

— Ты не в юморе. Раньше всегда ржала с этой шутки.

— Потому что это не шутка.

— А что делать? Я хоть и друг, но прежде всего мужик и холостой. Хочу бабу, а ты хоть и друг, но прежде всего баба. Сидишь тут глаза мозолишь. Тоску на член нагоняешь…

— Я тебе не баба! Хозяин тоскливого члена, — огрызнулась Калина.

— Тоскующего, это не одно и тоже… Каля, что ты злишься? Хочешь кофе?

— Я уже три чашки выдула. Даже сердце уже стучит.

— Оно и должно стучать, — заметил он. — Как отец? Все совсем плохо?

— Не отвечает на мои звонки, — хмуро ответила она.

Два часа дня, город гудит. А тут, в этом маленьком неуютном баре тихо. Только бармен и его унылая подруга…

— А мама?

— Звонит каждый день и причитает, как я могла так опозорить ее и отца?..

— Она что, верит? — На невозмутимом лице Данила одна из бровей слегка дернулась вверх.

— Нет. Пока не включит телевизор. Затем начинает верить и звонить. Причитает и плачет опять. И так раз пять за день. Я пробовала отключать телефон, она соседке звонит. Та из жалости к ней зовет меня презренную к своему телефону. И после разговора с матерью мне приходится выслушивать еще и соседку.

— Как друзья?

— А как ты, Даня? — вскинув бровь, оценивает она с грустной иронией.

— А другие?

— А вот они все, за стойкой стоят! Кроме тебя, как оказалось, друзей нет. Все отвернулись.

— Город слепых, — забавно морщит он нос с небольшим шрамом на переносице. — Хорошо!

Он отставляет стакан прочь, откладывает полотенце и объявляет:

— Это было самое крайнее средство, но этот черный день, как видно, настал. Давай поженимся, родим ребенка. Всеобщего одобрения не гарантирую, но старик твой смягчится. А бабке будет некогда плакать, пеленки внуку станет стирать. Употеет!

— Жениться, ха! Чем ребенка кормить станем?

— А все же есть! — развел он руками вокруг. — Пиво, кофе…

Калина упала лицом на стойку и долго смеялась тихим задорным смехом.

— Вот ты и рассмеялась. И жизнь уже не такое дерьмо, — возвращаясь к протирке стаканов, и не подумав улыбнуться, подытожил Данил.

— Что там было? — спрашивает он через время. Вопрос назревал давно, только такой невозмутимый тип как Данил мог выдержать, не озвучивая его неделю.

— Расскажу, убьют! — усмехнулась Калина.

— Лучше пуля, чем та дерьмовая жизнь, которую ты теперь ведешь, — и, не моргнув глазом пробасил он.

— Ты прав! К чертям собачьим их запреты! Даже если расскажу тебе, что будет? Ты же не побежишь по улицам с этим. Пришьют и тебя.

— Вот и хорошо, дерьмо моей жизни не лучше твоего, — в той же невозмутимой манере отвечает бармен. Ничем его не испугаешь, не прошибешь. В свое время он рвал бессмертных на куски, бывало и голыми руками. Оттого теперь все лицо в шрамах. Не сказать, что стал уродом, но и симпатягой не назовешь. Калина часто злится на старого приятеля, так он выводит ее порой своей немногословной манерой и непробиваемым лицом. Но не может не признать, что этот угрюмый человек ей ближе, чем весь иной мир. Даже родители. Поэтому она всегда возвращается в этот бар. Или бывало среди ночи без разрешения приходит в его комнату в конце коридора. Просто поговорить. Или помолчать. Когда ей совсем паршиво, как вот сейчас.

— Правда. Но, правда и в том, что бояться этой протечки им нечего. Мало ли что кто болтает?! Это все домыслы. Они им не страшны. У них рычаг давления на массы через экран и газеты. Никто не поверит мне, если вдруг заговорю. А если и поверят, то единицы. Никто не боятся протечки. Боялись бы, не допустили. Устранили тихо или закрыли сразу.

— А мозги еще работают, — шутит Данил себе под нос. — Вещай, радио свобода! Я же знаю, что хочешь. Все время косишь на меня, и глазки горят. «Сказать или нет?». Молчишь только чтобы не навредить мне. А там язык уже печет, да?

— Я не боюсь. Говори.

— С чего начать?

— Один хрен! — махнул он.

— С этого и начнем. Хрен у него огромный!

Данила опустил руки со стаканом и полотенцем на стол и вскинул светлые брови.

— Я всегда мечтала увидеть это лицо! — выдохнула Проскурина и засмеялась. — Тебя удивленным! Почему я без оптики?!

— А я думал ты фригидная, — постно отшутился Данил.

Далее последовала продолжительная беседа. Уже всецело без шуточек, серьезная. Точнее отчет в общих чертах лишь без некоторых деталей.

— Знаешь, тысячи не состыковок, даже после пояснений Аршинова. Я все еще пытаюсь составить картину и не могу. Словно главного он мне так и не сказал…

— Не сомневайся, что так и есть. Это политика, а ты лишний персонаж. Какой смысл говорить тебе все?

— Меня раздражает не это, а то, что я не понимаю самых важных деталей. И знаешь, что еще?.. На один краткий миг у Вишнара почти получилось, — не без сожалений констатировала она. — Я почти поверила в их неопасность. Точнее, что эта опасность не так и велика. Например, когда он приставил ко мне милого юношу. Такого добродушного, бесхитростного, как зайчик.

— Зайка с клыками?

— Да, но я не видела его клыки. Он был первый из всех, к кому не было ни грамма страха и предубеждения. Сразу! На это и был расчет Вишнара, это я поняла. Но почему я, заведомо зная, что это уловка, не чувствовала опасности? Не знаю… — исповедовалась она, обнимая руками бокал с пивом.

— Тяжело найти то, чего нет.

— Почему ты это сказал?

— Потому что так и есть. Возможно, ты и, правда, предубеждена.

— Ты защищаешь их? — возмутилась Калина.

— Нет. Они пьют кровь и это никто никогда не изменит. Но это не значит, что они лишены человеческих качеств.

— Они не люди, по сути! — возмутилась она.

— А кто они?

— Вампиры!

— А что это значит? — спокойно вопрошал он.

— Что они высосут твою кровь, если встретят.

— Но твою же не высосали и даже не пытались.

— Даже тебе телевизионщики замылили глаза, смогли?!

— Они больше десяти лет не нападали и теперь готовят с нами про мир. Будь они, так же как и раньше кровожадны, случались бы вспышки, хоть иногда. Но они держатся. Значит это не приказ. Потому что даже приказы нарушаются. Я знаю, я бывший солдат, синий берет — элита. Еще молодой был, сопляк, и ночные убийцы тогда еще нападали на наши города. По всей территории пробивали стену по ночам, отчего и прозвище, и совершали набеги. Я видел во время одной операции, как бессмертный вытягивал из завала девочку. Она плакала, и он вытер ей слезы и подтолкнул, чтобы она шла прочь. Почему он ее не убил? Бездушный бы убил. Но увидев меня, кинулся в бой. Я его опередил. Ты можешь пояснить мне его поступок? Я уже больше семнадцати лет не могу…