Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой

• Название: Игрейн. Леди с надеждой
• Автор: Наталья Самсонова
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Очнувшись в незнакомом месте, юная беспамятная дева ищет и находит защиту. Но так ли все хорошо на самом деле, и чем придется заплатить за покровительство ковена боевых магов?

---

— Леди Адалберт, позвольте выразить наши соболезнования, — невысокий, полноватый мужчина склоняет голову. — Банк скорбит вместе с вами.

— Благодарю, — опускаю глаза.

— Дор Ан, если не ошибаюсь? У вашего деда был вклад в нашем банке, — управляющий улыбается, но глаза остаются холодными. — Позвольте предложить вам чай.

Со стен широкого, отделанного серым мрамором коридора на нас смотрели портреты давно умерших людей. «Единый» банк, принимаю у клиентов в залог вещи, оставлял за собой право использовать их. Так, половина висевших картин еще могла вернуться к своим владельцам.

— Леди Адалберт, сюда пожалуйста, господин Ан, мы с вами подождем здесь. Как вам известно, правила нашего банка запрещают присутствие посторонних при встрече клиента и его поверенного.

Выражение лица Лозняка не изменилось. Спокойствие и равнодушие, некоторая заинтересованность в окружающем мире, и все.

Двустворчатые двери закрылись с тихим щелчком. Человек с которым работал мой отец поднялся из-за стола и обозначил поцелуй над моей рукой.

— Не будем ходить вокруг да около, финансовое положение вашей семьи серьезно подорвано. Прошу прощения, что начинаю наше знакомство вот так, но в первую очередь я работник банка и уж потом галантный кавалер.

— Тем не менее, вы могли бы представиться, — вежливо улыбаюсь.

— Иртьен Ондор. Дор Ондор, лучше просто Иртьен.

— О, я помнила что-то забавное, связанное с вашим именем дор Ондор.

Если произнести быстро и без паузы, получиться дорондор, в упрощенном переводе с языка дивного народа это «место хранения и последующего уничтожения некачественной, разлагающейся пищи».

Уязвленный мужчина натянуто улыбнулся и начал объяснять, какие ошибки сотворил лорд Адалберт и почему сейчас наше состояние почти растрачено. Он использовал сложные фразы и громоздкие слова. Поднялся из кресла, демонстрируя чрезмерную худобу и длину рук, начал активно жестикулировать. Наконец он выдохся, протер вспотевший лоб платочком и присел за свой стол. Я мало понимаю в этих вопросах, но отец постарался предусмотреть все.

— Полагаю, процедуру смена поверенного мы сможем произвести сейчас? — я не обвиняла дора Иртьена во лжи.

— К чему, миледи?

— Я так хочу, — аккуратно поправляю прическу.

— Я могу исправить весь вред, нанесенный неразумными действиями вашего отца. Вложить остатки золота в развитие серебряных приисков. Так же можно…

— Нет, я просто хочу сменить поверенного.

— Полагаю, — выражение лица дора Иртьена стало неприятным, — у вас есть некие инструкции. От отца. Не всем указаниям можно верить.

— Не думаю, что мне что-то грозит с Ковеном за спиной.

— Он не всегда там будет.

— А я не всегда буду здесь, — ласково улыбаюсь, и добиваю, — я знаю, что для меня оплачен разговор с Дин-Гуардиром. Извольте отправить запрос, когда правителю Вортигерну будет удобно поговорить с внучкой. Казалось бы, все прекрасно помнят и знают, кто я и из какой семьи вышла. Но всякий раз мне приходится людей тыкать носом в то, что моя кровь на порядок древнее почти всех обитателей Дин-Эйрина, жалкой провинции предателей.

Расторопная служанка в сером форменном платье принесла поднос с чаем и булочками. Дор Иртьен мрачно сверлил меня взглядом, после чего активировал защиту от подслушивания.

— Чего вы хотите?

— Достойного супруга, послушных детей, и чтобы мои внуки не знали войны, — не раздумывая, отвечаю я. — Или вы не в общем смысле? Я хочу знать, куда ушли средства со счета семьи Адалберт. Самый полный отчет, это отчет о передаче счета от одного хранителя к другому. Только так я смогу проследить, кто поживился на гибели моих родителей. К вам у меня претензий нет, — не дрогнув, лгу я. Отец знал, что дор Ондор предаст при первой же возможности, знал и оставил четкие, недвусмысленные указания.

— У вас не точные сведения, — театрально сводит брови пока еще мой поверенный. — Если у вас есть подозрения, я все тщательно проверю и смогу вернуть все похищенное. Но отчет, увы, он не покажет имен.

— Какая жалость, — тяну время, словно обдумываю, и жалко смотрю на Иртьена, — но, если вы сможете вернуть золото, то пусть Боги покарают воров?

— Да, миледи, я смогу вернуть все.

Отец писал о том, что смена поверенного приведет к его казни, в случае выявления махинаций, но вот деньги, деньги мне никто не вернет. Кроме самого воришки. Бесшумно распахнувшая дверь явила ту же служанку, что приносила чай:

— Леди Адалберт может пройти в комнату переговоров.

Хорошо ли мне удается удерживать маску безразличия на лице? Нет. Матушка научила меня подменять эмоции другими, приглушать их. Хочется плакать? Улыбнись, едва-едва, не так как делают другие, скрывая слезы за вульгарным, нарочитым смехом. Поэтому Атолгар считал меня безголовой идиоткой — я всегда улыбалась, и вновь поступаю так же.

Комната переговоров не изменилась. Изменились лишь обстоятельства: раньше нас перед большим, серебряным зеркалом сидело трое, сейчас на резную скамью присела я одна. Закрываю глаза, пропуская мимо ушей все предупреждения — я и так знаю, что нельзя смотреть в зеркальные глубины пока не прозвучит сигнал.

Дед не изменился. Широкоплечий воин, словно вырубленный из цельного камня. Меж нахмуренных бровей пролегли глубокие морщины — я никогда не видела правителя Вортигерна расслабленным, смеющимся.

— Здравствуй, — у него свои представления о семье. Кровная подразумевает простоту в общении, вот только у меня пересыхает в горле, когда я обращаюсь к нему на «ты». Склонится, опустить голову, спрятать глаза и шептать «повелитель Вортигерн» было бы куда проще.

— Не хворай, — он смотрит тяжело и то, что между нами огромное расстояние совсем не помогает. — Ты еще не вспомнила.

— Память вернулась, — осмеливаюсь возразить я.

— Не вся, — он усмехается. — Я не сержусь. Ты искупила свою вину. Хорошо ли твое самочувствие?

— Все так, как рассчитал отец, дедушка.

— Это радует мое сердце, — правитель Дин-Гуардира сощурил льдисто серые глаза. — Где ты живешь? Дом твой пуст.

— Ковен дал мне убежище.

— Тебе понадобилось убежище? — может ли не знать повелитель Вортигерн о смерти дочери и зятя?

— Мать и отец казнены. На площади. Перед королевской крепостью.

— Я отослал Кардоргу головы его родственников, — отмахивается от моих слов правитель. — Этим считаю оконченным наши разногласия. В течение года я заменю тебя. Ты пригодишься на родине.

— Да, дедушка.

Изображение в зеркале пропало. Правитель Дин-Гуардира не считал нужным усложнять свою речь — он никогда не прощался и не лгал. Я еще не все вспомнила?! Он простил меня? Что я могла сделать?

Улыбаюсь зашедшему за мной поверенному, принимаю его руку и делюсь выдуманными новостями из Дин-Гуардира.

— Говорят, будет свадьба, — дор Иртьен улыбается, — правитель Вортигерн желает взять молодую супругу.

— Дед желает взять молодую супругу столько, сколько я живу на свете, — смеюсь, — да все выбрать не может. Бабушка несравненна. Железная ведьма, она правила замком, а Вортигерн воевал с эльфами. Только после вмешательства Ковена был подписан мирный договор.

— Который постоянно нарушается.

— После смерти жены дед потерял ориентир, — пожимаю плечами, — это всем известно. Халлиса сдерживала тиранические замашки своего венценосного супруга.

— Раскрыт очередной заговор, — дор Иртьен вновь пытается меня удивить. Не считаю нужным отвечать. У моего отца всего двое братьев, и оба любят жизнь. На моей памяти было раскрыто четыре заговора, но мальчики не пострадали. Правитель Вортигерн сидит на троне уверенно, настолько, что может позволить себе казнить неугодных, объявив их заговорщиками. То, что провернул Кардорг с моими родителями.

— Дор Ан, приношу свои извинения за долгое ожидание, — склоняю голову на бок. — Прекрасные вести из дома.

— Экипаж ждет вас, миледи, у ворот банковской аллеи, — негромко напоминает о себе дор Иртьен. — А я надеюсь лицезреть вас на следующей неделе.

— Пошлите вестника в Амлаут, — киваю я, и выхожу в коридор. Слуга в серой ливрее с гербом банка неспешно идет впереди, указывая путь. Лозняк, как и полагается хорошему защитнику, на шаг позади меня. Глаз выхватывает те или иные картины, некогда виденные в чужих домах. Прогулявшись по закрытым, для основной массы посетителей, коридорам банка можно узнать у кого из лордов прохудился кошелек. Мне это безразлично, а вот отец всегда присматривался, записывал, и вызнавал, чьи картины украшают серые стены, или из какого особняка были перевезены дорогие статуи и резная мебель.

Дорогу до ювелира я запомнила плохо — слишком много сил ушло чтобы сдержать дурноту. Насколько хорошо и спокойно я чувствую себя сидящей на попутной телеге с сеном, настолько плохо мне в карете. Боец заметил мое состояние, и едва я спустилась по ступенькам, как он отослал экипаж. Обратный путь предстояло проделать пешком, но это меня более чем устроило.