Роберт Сальваторе - Восстание короля

• Название: Восстание короля
• Автор: Роберт Сальваторе
• Жанр: Героическая фантастика

Затронутый временной промежуток: 1484 ЛД

Во второй книге "Кодекса Компаньонов" орки Много-Стрел собираются воспользоваться воцарившимся после Раскола хаосом, чтобы раз и навсегда разрешить кровавую войну с дварфами, начало которой было положено ещё в "Тысяче Орков".

---

Дзирт, тоже стал падать на землю, сила удара сбросила его с седла. На мгновение Атрогейт вздрогнул, поскольку ему показалось, что его друг очень сильно ударится. Но Дзирт поджал голову и ловко перевернулся, приземлившись на ноги с толчком, несущим его к гиганту с обоими скимитарами в руках, которые он уже успел выхватить.

— Бха-ха-ха! — расхохотался дворф, а потом ещё громче, когда увидел группу монстров: гоблинов и пару огров, направляющихся в его сторону.

Они шли медленнее с каждым шагом, и когда яснее увидели сцену перед собой, то очевидно поняли, что эти гиганты не смогут им помочь.

Они повернулись и побежали.

— Ба, вы трусливые собаки! — закричал Атрогейт им в след, и пошел, чтобы прикончить своего гиганта, и по-быстрому, поскольку ещё стольких нужно было побить!

Позади поля боя Реджис видел резню, разворачивающуюся перед ним. Наездники Несме работали блестяще, тонкие линии конницы, сплетались вокруг орды, вырезая части бегущей толпы, чтобы замедлить их и развернуть.

Стрелы прорежали каждую группу, и бросившаяся в паническое бегство вражеская армия насаживалась на опущенные копья как на вертела.

Некоторые могли бы убежать, видел Реджис. И действительно, много орков приблизилось к его позиции, спасая свои жизни.

Он понял, что должен оставаться в образе, и позвал их, выкрикивая приказы, как будто хотел скоординировать отступление — хотя, как и во время наступления, любой, кто мог бы внимательно прислушаться, понял бы, что его болтовня была скорее тарабарщиной, чем чем-либо ещё.

Главным образом он пытался остаться подальше — как можно подальше, поскольку эти монстры, которых он направлял, были в отвратительном настроении, и любой из них мог бы решить убить шамана, который привел их к ужасному бедствию.

Реджис, выкрикивая приказы, переместился в сторону поваленного дерева, а затем, казалось, исчез, шагнув в исказившееся пространство с помощью кольца с призмой, а выйдя из него, прополз на животе и сжался под стволом упавшего дерева.

Очень скоро много бегущих монстров проскочило мимо него, включая множество огров и огриллонов, некоторые вскакивали на ствол и спрыгивали, не замечая его, даже когда перескакивали прямо через него.

Один тяжело упал, перевалившись через бревно, и Реджис взвизгнул, думая, что он опустился за ним!

Но он понял, что ошибся, когда увидел длинную стрелу, торчащую из спины монстра. Со страхом понимая, что его союзники могли бы убить его с такой же вероятностью как и монстры, хафлинг-обернувшийся-гоблином стянул труп орка с бревна и спрятался под ним.

Должен ли он вернуться к своей естественной форме? Если он сделает это слишком рано, то монстры разорвут его. Если он будет тянуть слишком долго, то его убьёт стрела!

Далеко позади Реджиса, очень далеко позади и в стороне, горстка орков наблюдала, как разворачивается катастрофа. Они видели отдаленное сражение и отчаянное отступление. Они наблюдали, как Наездники Несме в сияющей броне преследовали гоблинов и орков. Они видели огров, пронзённых копьями, а затем раздавленных копытами бронированных лошадей.

И они видели как падали гиганты.

И раскрыв рты, они наблюдали за единорогом и его чернокожим наездником, с длинными белыми волосами и зелёным плащом, развевающимся, когда он скакал на своём коне через осквернённую землю, а его лук посылал молнии, принося смерть с каждым выстрелом.

— Нас предали? — спросил один из них, ибо не могло быть никаких сомнений.

Это был дроу.

С внезапностью, которая сорвала крик с его губ, орк, прикрывающий Реджиса, отлетел в сторону, и сильная рука опустилась вниз и схватила его ворот его шаманских одежд и подняла его в воздух.

Он должен был ударить своего обидчика, он знал. Но это было слишком внезапно, слишком неожиданно. Он должен был поторопиться и дать отпор, но он не мог. И затем его чувства вернулись достаточно, чтобы узнать нападавшего, и он поспешно выкрикнул:

— Остановись! Остановись! Это — я!

И как только он услышал свои собственные слова, Реджис осознал, что кричал на языке гоблинов!

Его губы задрожали, поскольку он был ужасно потрясён.

— Эй, эльф! — проревел Атрогейт, и снова встряхнул Реджиса. — Я думаю, что нашёл твоего маленького крысиного друга! Бха-ха-ха!

Реджис почти потерял сознание, настолько его переполнило облегчение, когда немного придя в себя, он увидел улыбку Дзирта До’Урдена.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КИПЕНИЕ

Это зуд на коллективном сознании общества, ворчание и жалобы, беспокойный шёпот.

Крошечные пузырьки критики начинают образовываться на дне котла, и зависают там в тайне.

В тишине.

Но вот они устремляются вверх и будоражат поверхность, сначала немного, потом ещё немного, а затем целым каскадом.

Это — переломный момент, когда лидеры должны объединиться, чтобы остудить варево, сняв котёл с огня, но, боюсь, гораздо чаще амбициозное противостояние этих лидеров, разжигает огонь среди населения, распаляя народ одним злонамеренным шёпотом за другим.

Правда не имеет значения; эмоции захватывают и не отпускают.

Пузырьки переходят в кипение, вода нагревается и пар поднимается в воздух, охватывая души многих, тех кто, без сомнения, погибнет в этой симфонии ненависти, в поиске объекта для выплеска ярости.

Эта война.

Я видел её много раз в течение десятилетий, иногда кампании преследовали достойные цели, но чаще всего — коварные лживые замыслы и низкие цели. И в этой неразберихе, страданиях и кровавой бойне, невозможно задать вопросы о целях и методах.

Вот так общество помещает огненный шар под свой собственный котёл.

И когда всё закончится, когда вместо домов останется один щебень, а кладбища переполнятся, и тела останутся гнить на улицах, мы оглянемся назад и зададимся вопросом: «Как мы пришли к такому ужасному финалу?»

И в том самая большая трагедия, что единственное время, когда становится возможным задавать вопросы, это тогда когда война уже свершилась.

Когда семьи разрушены.

Когда погибли невинные.

Но что относительно войны против вторжения чудовищ, против орков и других монстров, потенциальных завоевателей? Кэтти-бри, вместе с громко вторящим её Бренором, настаивает, что эта война особая, что эти расы, по словам самой Миликки, не могли быть рассмотрены через призму, которую мы держим, чтобы измерить разумные и добрые расы или даже разумные, но не добрые общества, такие как мой собственный народ. «Орки и монстры отличаются от всех, — так они утверждают, — их злонамеренность не результат воспитания в аморальном обществе, но лежит намного глубже — в самой душе тварей».

Тварей?

Как легко это грубое слово, срывается с моих губ, когда я думаю обо всех орках и гоблинах мира. Даже с моим опытом, говорящим мне, что есть иные, например как гоблин-раб Нойхейм.

Всё слишком запутанно, и в жаре этого кипящего котла, я отчаянно хочу держаться за слова Кэтти-бри. Я хочу верить, что те, кого я застрелил или зарезал — нераскаявшиеся и безнравственные, до конца полные желания разрушать и совершенно неисправимые.

Иначе, как бы я смог снова посмотреться в зеркало?

Я сознаюсь, что почувствовал облегчение, когда войдя в Серебряные Пределы, нашёл Королевство Много-стрел, идущее на войну.

Я почувствовал облегчение, найдя войну…

Разве может быть более противоречивая мысль? Как может война, какая-либо война, принести облегчение? Это — трагический провал лучших помыслов, потеря разума в эмоциях, капитуляция души перед низменными инстинктами.

И всё жё я успокоился, увидев марш Много-стрел, и я солгу сам себе, если стану это отрицать. Я стал спокоен за Бренора, ибо он начнёт войну, в чём я уверен, и поэтому неизбежные страдания лягут тяжестью на его плечи.

Я перестал беспокоиться за Кэтти-бри, столь уверенной в своём заявлении, в своём прозрении, что для орков не может быть никакого искупления.

Такова её интерпретация песни богини.

Но её интерпретация поколебала мою веру в богиню.

Кэтти-бри уже не так уверена в себе, как заявляла; её голос, прежде чем мы столкнулись с настоящей войной, был спокойней, чем теперь, когда мы прячемся за стенами Несме, ожидая следующего нападения, ожидая следующего раунда резни. Её огненные шары и огненные твари убили многих в эти дни, но сделали это во время храброй и необходимой защиты города.

И, тем не менее, я вижу непрекращающееся содрогание на её честном лице, боль в её голубых глазах и хмурый взгляд, скрывающийся за улыбчивой маской. Она придерживается слов Миликки, и своих собственных провозглашений, и бросает свои заклинания со смертельной силой. Но каждая смерть в пределах стен Несме и за ними, ранит её сердце и сокрушает её надежды.