Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

• Название: Богатыри не мы. Новеллы (сборник)
• Автор: Алекс Кош
• Издательство: Э
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-93766-0

Тяжело быть самой красивой феей Запроливья. Вечно дают поручения, из-за которых приходится краснеть… Вот, например, поручили ей найти принца. Для поисков у феи есть специальный амулет. Станет кристально прозрачным – значит, принц рядом. Но это всего лишь полдела. Его высочество еще нужно увести с собой, убедить или прибегнуть к обману, а не подействует – соблазнить…

У деда Сергея день рождения в декабре, а родни – много. Пока их обойдешь, пока примешь все поздравления, пока всех угостишь самогоном собственного изготовления, глядишь, и новогодние праздники пройдут. И только одной гостье не везет, который уж Новый год она за ним приходит, а все никак не дождется…

Если американец умер – это не значит, что у него нет гражданских прав! И никому не позволено называть восставших из могил граждан США всякими дикими прозвищами вроде «упыря» или «зомби». – некроамериканцы, и они обязательно защитят дарованные им конституцией гражданские права и свободы…

Андрей Белянин, Василий Головачёв, Алекс Кош и другие в новом сборнике, посвященном памяти грандмастера отечественной юмористической фэнтези Михаила Успенского!

---

– Очухался? – спросил Серый. – Сходи, попей водички.

Глеб не шелохнулся. Хотелось лежать и разглядывать облака. Еще хотелось свернуть шеи всем троим, но, как он теперь понимал, это было нереально: с вестниками богов так не поступают. В лучшем случае им можно плюнуть в морды. Или высказать все, что он о них думает.

– Вы обманщики. Жулики, устроившие дешевый лохотрон. Оказывается, я никогда не был женат и никогда не знакомился с Алиной. Мы не жили вместе, она не знакомила меня со своими родителями. Свадьбы не было. Со мной никогда не случилась эта история. Эта память – лишь ваши забавы. Вы придумали мне жизнь, заставили поверить в нее, а после отобрали. Смерть, кладбище… зачем? Неужто вас настолько забавляет чужое горе?

– Что поделать, если боль – единственный способ обнажить душу, – Серый улегся рядом, – а только человек с обнаженной душой способен на поступки. Знаешь, люди все больше напоминают хомяков – тащат в норы барахло и меряются размером щеки. У кого больше влезло – тот и победитель. А между прочим, у хомяков плохое зрение. Груды накопленных богатств заслоняют мир, не дают разглядеть хоть что-то за пределами норы. Мы же хотели поговорить с тобой о совсем ином.

– Неужели?

– Конечно. О множестве миров. О том, как мало ты понимаешь в самом себе. И что разум – не венец творения, а инструмент, который можно использовать, а можно забросить на грязную полку и забыть.

– Ради этого ты откусил мне ноги, а ворон чуть не пробил череп?

– Караул! Карячил кариес Карлушу! – гаркнул Вран.

– Методы, конечно, жестковаты, – Серый усмехнулся, – зато каков эффект, а? Разве ты не чувствуешь себя новым человеком, ведающим?

– Я чувствую, что вы крутите мною, но не понимаю для чего.

– Болтаете? – Рыжая встала над Глебом, уперев руки в бока. – Моя очередь загадывать, а они тут лясы точат!

«А она настоящая?» – подумал Глеб. Он украдкой сложил пальцы в руну истинного зрения и надавил на уголок левого глаза – девушка не исчезла.

– Так-так, балуешься новыми уменьями? – Рыжая хихикнула. – Хотел разогнать морок или увидеть меня голой? Молодец, начинаешь соображать. Но раз ты такой умный, то добудь мне свой галстук. Это мое желание.

– Да, но я ведь…

– Ничего не знаю! – Рыжая тряхнула кудрями. – Когда мы договаривались, он был при тебе. Так что повторяй: «Я, Глеб Старостин, доброй волей и именем рода клянусь исполнить желание Лисы Рыжей, зверя пресветлой Мары…»

Глеб оглянулся на Серого, но тот лишь развел руками: «Женщины!»

Вран демонстративно отвернулся. Став человеком, он вернул себе и презрительный вид, и молчаливость.

Глеб помнил, куда ушел зверь. К кусту прилип бурый волосок. Глеб взял его, обнюхал, положил на язык. «Не медведь, а медведица, – пришло вдруг понимание, – молодая и очень необычная». Он шагнул на звериную тропу и сразу попал в заросли шиповника. Колючки впились в тело, разукрасили его извилистыми царапинами. Глеб шипел сквозь зубы, раздвигая ветви руками. Но хуже всего, что исчез обзор, тропа петляла свихнувшейся змеей, и уже через полсотни шагов Глеб потерял направление. Со всех сторон стоял шиповник, над головой сотни ветвей сомкнулись шатром, закрывшим и небо, и деревья. Глебу казалось, что он заблудился в колючем лабиринте, который и к лесу-то отношения не имеет, а уж куда выведет – неизвестно. И словно в воду глядел. Вырвавшись из цепких кустов, Глеб замер на краю гигантской проплешины.

Деревья здесь не росли, трава оказалась присыпана серым пеплом. Ветер поднимал мириады пылинок, собирал в плотные маревые облака и гонял над землей. Странно, но за границы этой поляны пепел не летел, кружил-разгонялся, но замирал в полуметре от деревьев и заворачивал обратно. Дымом и гарью не пахло, а значит, пожарище было старым.

Слева, сквозь пепельную пургу, угадывался обрыв – в той стороне не было ни леса, ни земли, только далеко-далеко, почти на горизонте, вставал город. Глеб узнал силуэты домов – он жил среди этих коробок – но сейчас город казался пришельцем, коварным и уродливым завоевателем. Вернуться к нему, раствориться посреди проспектов и суетливых толп? Глеб хмыкнул. Возможно, он так и сделает.

Справа стояла изба-пятистенок. Крыльцо, некогда высокое, почернело и, просев, почти ушло в землю. Крыша над ним развалилась, остатки трухлявых досок висели над дверью. На стенах лежал толстый ковер пепла, такого густого, что нельзя было разглядеть ни бревен, ни окон. Сама изба походила на обросшую мхом скалу. Позади виднелся расчищенный круг, шагов на пять в диаметре, с десятком обугленных столбов по границе.

Глеб шагнул на поляну, и тотчас исчезли звуки и запахи. Его окружила мертвая пустота с вальсирующим в ней пеплом. Ноги утонули по щиколотки, нестерпимый зуд пошел по коже, будто в нее впился комариный рой. Оскальзываясь на серой массе, Глеб заспешил к избе. Добрался до крыльца и почти упал, плечом пихнул тяжелую дверь.

Внутри было темно. Воняло шерстью и кровью.

Глеб выставил руки, шагнул раз-другой и уперся ладонями в кирпичную кладку. Узнал на ощупь печь, на шестке нащупал коробок спичек, чиркнул. Отыскал свечу, запалил и пошел вдоль стены. Изба оказалась почти пуста – лавка, стол и колченогий табурет под ним. В красном углу вместо икон висели сушеные травы.

Раздался стон. От неожиданности Глеб чуть не выронил свечу, но вовремя спохватился и шагнул на звук. Отдернул выплывшую из мрака занавеску и встал перед широкой кроватью.

На ней, под ворохом одеял и шкур, металась в беспамятстве девушка.

Лица Глеб не разглядел, поскольку внимание его целиком заняли ее ноги. Вернее, левая нога – вывернутая, она лежала поверх одеял, а тонкую ее лодыжку перерубал ржавый медвежий капкан. Железные зубья разорвали мясо до кости, из-под них сочилась густая кровь, пачкая кровать. Цепь, за которую капкан привязывали к камням или деревьям, была оборвана, неизвестная сила выкрутила крайнее звено штопором.

Глеб отставил свечу и ухватился за челюсти капкана. Хотел развести их аккуратно, чтобы не потревожить рану, но не сумел. Тогда обмотал ладони тряпками, вдохнул поглубже и рванул. Огромные дуги разошлись со скрипом, девушка вскрикнула, так и не придя в сознание.

От железяки тянуло смертью. Глеб отбросил ее в угол, вытер руки. После нагнулся над девушкой. Темно-русые волосы скрывали лицо, он отвел длинные пряди в сторону, легко коснулся пальцами ее лба. Кожа была сухой и горячей.

Он оторвал кусок одеяла и, как сумел, замотал раненую лодыжку. Девушка заметалась со стоном, ворох шкур пополз вниз, оголив плечи.

Глеб замер. На девичьей шее красовался черный галстук.

– Эй, есть кто дома? – раздался звонкий голос, дверь толкнули, и в избу вошла Рыжая. – А я думаю: куда запропастился мой гонец? Обещал желание исполнить и сгинул. А ты здесь в айболитов играешь. Хотя, конечно, молодец: и галстук отыскал, и прекрасную незнакомку спас. То есть почти спас. Как дальше думаешь? Возьмешь последнее желание себе или загадаешь ее исцеление? Мне-то все равно, лишь бы уговор исполнился. А решение за тобой.

Глеб посмотрел на раненую девушку. Она была красива и молода, и обстоятельства сложились так, что просто требовали романтики. Несчастная дева и спасающий ее отважный рыцарь. Вот только обстоятельства ли? Или одна рыжая сводница, вестник богини плодородия и смерти Мары, сыграла над ним очередную шутку?

Немногого стоит якобы свободный выбор, если всю дорогу его водят, как медведя на веревочке.

Кстати, о медведях…

– Так что решил? – спросила Рыжая. – Чего попросишь за галстук?

Глеб усмехнулся.

– А знаешь, я ведь кое-что про вашу троицу понял, – сказал он. – Во-первых, вы никогда не даете ожидаемого, зато любите опровергать очевидное. Всегда все не так и не то, чем кажется. Во-вторых, у вас не бывает случайностей. Всегда есть план внутри плана, тайный подсмысл. А в-третьих – тебе не нужен галстук, тебе нужен я. Здесь и сейчас. И поэтому раненая девушка мечется в бреду, а за избушкой стоит капище с богами-идолами. Я ведь не ошибся, там капище? И ему нужен служитель, волхв?

Рыжая хихикнула.

– До волхва, Глебушка, ты еще очень сильно не дотягиваешь. Разве что до молодого ведуна, если попрактикуешься хорошенько. А в остальном – ты что, против? Велесов волк дал силу и звериное чутье для Яви. Варунова птица одарила истинными знаниями Нави. Я готова излечить девчонку, и, поверь, вас ждет настоящая любовь. Ты будешь с ней восхитительно счастлив. Где здесь подвох?

– В обещанном выборе, – Глеб подошел к кровати, нагнулся и поднял на руки горячее тело. – Она ведь оборотень-бералак, верно? И она прикует меня к этому месту покрепче любой цепи.

Он шагнул к двери, но на пороге обернулся.

– Знаешь, я благодарен вам. И почти готов остаться. Но есть маленькая проблемка: я не могу исполнить твое желание. Я отдал галстук ей, а подарки не передаривают. Придется тебе подождать, пока я ее исцелю. Сам, без вашей помощи.