Жюльетта Бенцони - Пора свиданий

• Название: Пора свиданий
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

Действие историко-авантюрного романа «Катрин» разворачивается на фоне реальных исторических событий, происходивших во Франции в XV веке. Судьба главной героини, чья красота сделала ее игрушкой в руках сильных мира сего, — драматична. Но всепоглощающая любовь к бесстрашному рыцарю де Монсальви поддерживает ее жизненные силы и веру в их счастье…

---

— А вы и не могли догадаться: владельцы редко выходят в одиночку на дорогу в подобную погоду.

Как бы подтверждая ее слова, порыв ветра вырвал шляпу из рук менестреля, а Катрин вынудил прислониться спиной к дереву.

— Пойдемте, — сказала она, — не стоит оставаться здесь в такую погоду. К тому же вечереет. Замок разорен, но гостиница при монастыре, где я живу, может предложить вам приют. Откуда вы меня знаете?

Менестрель встал и машинально отряхнул худые колени. Он нахмурил брови, и от его улыбки не осталось и следа.

— Один человек, которого я встретил в высоких горах Юга, говорил мне о вас, уважаемая дама… Это был высокий и очень сильный человек. Настоящий гигант Он сказал, что его зовут Готье Маланконтр…

Катрин вскрикнула от радости и, не забыв о церемониях, схватила менестреля за руку и потянула за собой.

— Готье вас прислал? Ох! Будьте благословенны! Как он поживает? Где вы его встретили?

Быстрым шагом она поднималась к деревне, таща за собой менестреля, проявлявшего неожиданное беспокойство. Проходя в ворота, она крикнула Сатурнену, чинившему ставни дома:

— Этот человек видел Готье. У него есть новости! С радостным криком староста побежал за ними. Менестрель посмотрел на него с испугом.

— Ради Бога, почтенная дама, — простонал он, — вы даже не дали мне времени представиться.

— Говорите, — радостно бросила Катрин, — Но для меня вы зоветесь Готье.

Человек покачал головой с усталым видом.

— Меня зовут Гвидо Чигала… Я из Флоренции, красивого города, и, чтобы замолить свои многочисленные грехи, я хотел идти в Галисию на могилу апостола. Дама, не радуйтесь так и не устраивайте мне большого приема! Новости, которые, я принес, совсем нехороши.

Катрин и Сатурнен резко остановились прямо посреди улицы. Порозовевшая от радости, Катрин сразу побледнела.

— Ax! — только и сказала она. Ее взгляд перебежал с менестреля на Сатурнена. Но она все же взяла себя в руки.

— Плохие или хорошие, а вам все равно нужно подкрепиться и отдохнуть. Гостеприимство есть гостеприимство. Скажите мне только: что с Готье?

Гвидо Чигала опустил голову, как виновник.

— Дама, — пробормотал он, — мне кажется, его нет в живых, он мертв.

— Умер!

Слово вырвалось одновременно у нее и у Сатурнена.

— Это невозможно. Готье не может умереть.

— Я не сказал, что уверен в этом, — возразил Чигала, — я сказал: «Мне кажется, его нет в живых».

— Вы нам все сейчас расскажете, — перебила его Катрин. — Пошли в дом.

Сара занялась гостем: вымыла его закоченевшие ноги, накормила горячим супом с хлебом и сыром, налила вина и отправила в большой зал, где Катрин и Сатурнен с Донасьеной уже ждали его. Законы гостеприимства взяли верх над нетерпением.

Катрин улыбнулась грустно, увидев, что менестрель держит в руках виолу.

— Давно уже песни не звучали здесь, — произнесла она грустно. — И у меня не лежит к ним душа.

— Музыка лечит душу, особенно если она зачерствела, — ответил Гвидо, положив инструмент на скамейку. — Но прежде я отвечу на ваши вопросы.

— Когда и где вы видели Готье?

— Это случилось на горе Ибанета, перед гостиницей Ронсево. Я упал в овраг, и Готье пришел мне на помощь. Мы провели ночь вместе в пещере. Я ему сказал, что возвращаюсь в родные края и что по дороге буду заходить во все замки. Он попросил меня завернуть к вам и передать весточку о себе. Разумеется, я обещал. После того как он помог мне, я ни в чем не мог ему отказать. И потом, для нас

Немного дальше или немного ближе, не имеет никакого значения. Тогда он передал мне весточку.

— Какую весточку? — спросила Катрин, наклоняясь к молодому человеку.

— Он сказал: «Скажите мадам Катрин, что белая лошадь совсем близко от меня и завтра я надеюсь ее догнать».

— И это все?

— Да, это все… Я хочу сказать, он больше ничего не поручал мне. Но произошло следующее: утром мы расстались. Он должен был идти туда, откуда я возвращался, а я направлялся в Ронсево, и с дороги, по которой я поднимался, я долго мог видеть вашего друга, почтенная дама. Он медленно шел рядом со своей лошадью. И вот в момент, когда он должен был скрыться из виду, разразилась драма. Надо сказать, что те края населены грубым и диким народом, а бандиты там кишмя кишат. Они не напали на меня, без сомнения, потому, что посчитали слишком ничтожной добычей. Но ваш друг был хорошо одет и имел лошадь… Издалека я увидел, как они появились из-за скалы и набросились на него, как осы на сладкое. Я видел, как он упал под их ударами, и потом, пока один уводил лошадь, а другой уносил вещи, три человека раздели его и бросили со склона, один вид которого приводил в ужас… Он наверняка был мертв или погиб при падении. Но я не могу с уверенностью подтвердить это.

— И вы не вернулись назад? — возмутился Сатурнен. — Вы не пожелали узнать, действительно ли мертв тот, кто пришел вам на помощь?

Менестрель покачал головой и бессильно развел руками.

— Бандиты должны были прятаться где-то рядом и наверняка поджидать других путников… Что могу сделать я, слабый и одинокий, против этих дикарей? К тому же обрыв был таким пугающим. Как можно было спуститься вниз? Дама, — обратился он к Катрин с умоляющим видом, — прошу вас, поверьте, если бы было можно хоть что-нибудь сделать, чтобы помочь вашему другу или слуге, я не знаю, я сделал бы это даже с риском для жизни. Гвидо Чигала не трус… поверьте мне.

— Я верю вам, сир менестрель, я верю, — устало сказала Катрин. — Вы не могли ничего сделать, я это поняла… Простите меня, если я на ваших глазах так откровенно выражаю свое горе. Видите ли, Готье был моим слугой, но его жизнь для меня дороже жизни самого близкого друга, и мысль о том, что его нет больше в живых…

От волнения она смолкла. Слезы навернулись ей на глаза, а спазмы в горле не давали произнести ни одного слова. Быстро выйдя из зала, она поспешила в свою комнату и, рыдая, упала на кровать. На этот раз все было кончено. Она потеряла все: со смертью Готье рассеялись последние надежды разыскать Арно. Исцелился ли он или нет, все равно, откуда ему знать, что она верна ему и любовь ее стала еще сильнее. Он исчез для нее навсегда, словно был накрыт надгробной плитой. Жизнь нанесла Катрин последний удар.

Она проплакала долго и не заметила, что пришла Сара и стоит молча рядом, не в силах чем-нибудь помочь.

— А может быть, менестрель не разглядел, — решилась все же она, — может быть, Готье не погиб?

— Как же он мог избежать смерти? — воскликнула она. — Если он не умер сразу, то вряд ли смог выжить потом.

Воцарилась тишина. Из большого зала доносились приглушенные аккорды виолы. Донасьена, Сатурнен и другие слуги попросили бродячего певца спеть им, ведь в течение многих месяцев они были лишены возможности позволить себе немного развлечения…

Мелодичный голос флорентинца долетел до несчастной женщины. Гвидо исполнял старинную балладу о любви рыцаря Тристана и королевы Изольды: «Изольда! Смерть моя и жизнь в тебе единой ужились…»

Катрин задыхалась от рыданий. Ей казалось, что в этой грустной песне звучал и голос Арно, нашептывавшего на ухо: «Катрин… Катрин, моя милая…»

Скорбь, пронзившая ее, вырвала стон из души, и ей пришлось крепко сжать зубы, чтобы сдержать его. Она закрыла глаза, переплела пальцы рук и крепко их сжала, пытаясь овладеть собой. Открыв глаза, Катрин решительно посмотрела на Сару.

— Сара, я уезжаю. Коли Готье мертв, я должна сама разыскать моего супруга.

— Ты хочешь искать его? Но где?

— Там, куда он наверняка добрался: в Компостеле галисийском. Не может быть, чтобы я не узнала, что с ним стало. По дороге я постараюсь разыскать тело несчастного Готье и хотя бы достойно похоронить его.

— Дорога очень опасна, и как ты сумеешь пройти там, где не удалось пробиться даже Готье?

— Святой день Пасхи уже недалек. По традиции в этот день группа паломников отправляется из Пюи-ан-Велэ к могиле святого Якова. Я пойду с ними, так будет менее опасно, я буду не одна.

— А как же я? Я что, не пойду с тобой? Катрин покачала головой. Она встала, положила руки на плечи старой подруги и ласково посмотрела ей в глаза.

— Нет, Сара. На этот раз я отправляюсь одна… Впервые… Действительно впервые, потому что наше возвращение из Шинона не следует принимать во внимание. Я пойду одна, без тебя. Я хочу, чтобы ты занялась Мишелем. Только тебе я могу доверить моего сына. Я знаю, что с тобой он будет счастлив, окружен заботой и вниманием, так же как при мне. И ты расскажешь ему обо мне и его отце, если Богу будет угодно и я не вернусь…

— Замолчи! Я запрещаю тебе говорить подобные вещи. И она расплакалась. Расстроенная Катрин горячо обняла ее:

— Никто еще не умирал от того, что думал о своем будущем, моя добрая Сара. Если я не вернусь, ты пошлешь письма Ксантраю и Бернару д'Арманьяку с просьбой взять опеку над последним из Монсальви и позаботиться о его будущем. Но я надеюсь вернуться.