Оксана Алексеева - Я и мой воображаемый недруг

• Название: Я и мой воображаемый недруг
• Автор: Оксана Алексеева
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016

Сказ о том, как мы с настырным полтергейстом в одной квартире уживались. И, конечно, о неприятностях, которые мы сами себе и создавали.

Предупреждение: Нецензурная лексика!

---

Я вывалила вещи из сумки на диван. Сначала чай, а уж потом — монотонное раскладывание по шкафам. Шапка мне еще долго не понадобится — наверх ее. Поближе стоит разместить только пару кофт и ветровку — утром уже довольно прохладно. Я вспомнила об уже почти стертом из памяти событии, только когда ветровка тяжело стукнула меня карманом по руке.

Вытащила телефон. Я действительно о нем совершенно забыла. Возможно, если кто-то бы спрашивал о его мобильнике, то я бы вспомнила, но всем было не до того. Да и потом мысли к тому страшному моменту не возвращались — наверное, берегли меня. В итоге, теперь я в руке держала сломанный телефон своего погибшего три месяца назад одногруппника.

Что полагается делать в таких случаях? Отдать родным? Вот, мол, держите, прикарманила, а теперь совесть заела. Как-то глупо звучит. Возможно, что аппарат можно починить — с виду только задней панели не хватает, но все равно слишком нелепо. Может, отдать Артему — тоже глупо, но хоть не так стыдно. Ага, и снова увидеть в его глазах ту темноту, от которой он только-только начал избавляться? Я решила, что никто из близких Сережи не нуждается в лишнем напоминании, и даже дорогая модель сотового не оправдывает очередной укол болью. Может, я и ошибалась, но проверять это желания в себе пока не обнаружила. Так и не придя к какому-то однозначному решению, просто отложила телефон на полку и занялась другими делами.

Через несколько дней, когда я за столом готовилась к семинару, снова уловила странный звук. Прислушалась, но как и в предыдущих случаях, источник не определила. Но в этот раз то ли я была слишком уставшей, что меня от занятий отвлекало уже все подряд, то ли шумело громче, но я решила отдохнуть от учебника и в процессе поискать, откуда раздается этот тихий скрежет. Снова прошлась по всем батареям — вода шумит иначе, да и слышно только в моей комнате. И еще до того, как посмотреть на полку, я поняла. Нет, не оформленной мыслью, а рывками нарастающим ужасом. Осознанно остановила себя от паники — это было в моем характере. О, я никогда не была кисейной барышней — да я вперед всех мальчишек залезала на забор, я быстрее всех гоняла на велике, я не терялась в любых ситуациях… Поэтому после недолгой заминки заставила себя протянуть руку и взять телефон, о котором снова позабыла — словно он усердно пытался выскользнуть из моего внимания.

Уже по вибрации я поняла, что не ошиблась. Ужас теперь осел комком в горле, но я посмотрела на выключенный дисплей, а затем поднесла сотовый к уху. Наверное, до последнего надеялась, что шум раздается не оттуда. И убедившись, выронила аппарат из руки, которая затряслась так сильно, что от нее начало содрогаться все тело. Даже вспомнила где-то услышанное словосочетание, которое моему спокойствию уж точно не помогло.

Белый шум.

В этих двух словах было что-то жуткое, хотя я и не могла вспомнить точное значение этого термина. Какой-то математически равномерно распределенный звук, в котором можно услышать… Мне показалось, что я услышала… Что-то похожее на «ш-ш-ш». В почти бесколебательном скрежете я, вполне возможно, расслышала «ш-ш-ш». Наверное, если бы я могла быть с собой в тот момент достаточно откровенной, то я бы уловила «аш-ш-ш-ш-ш» или даже «маш-ш-ш-ш». Но это было бы слишком. А тогда я просто старалась дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Всему есть объяснение. Всегда. Вдох. Выдох.

Я схватила телефон и просто вышвырнула его в распахнутую форточку, даже услышала, как он ударился об асфальт — на этот раз, скорее всего, разбившись окончательно. Снова вдох. Всему есть объяснение. Просто я испугалась, и поэтому мне сложно это объяснение вспомнить.

После двух чашек чая на кухне страх сам собой отступал — медленно, но с очевидной капитуляцией. Скорее всего, сотовый не был окончательно сломан. Вполне возможно, что когда я его достала из ветровки и положила на полку — случайно поставила аккумулятор на место. Какие-то соединения сошлись, и он включился. Дисплей признаков жизни не подавал, но это же не значит, что в самом девайсе не могли функционировать еще какие-то процессы. Просто обесточенные до сих пор контакты сцепились и запустили, например, какое-то приложение. До чего же просто! Я даже облегченно рассмеялась и налила себе третью чашку. Хорошо хоть, в лоб какому-нибудь прохожему не попала, истеричка!

Теперь уже почти спокойно осмотрелась вокруг, упрекая себя в трусости и разрешая себе немножко над этим похохотать.

И подавилась собственным смехом, когда на моих глазах дверца навесного шкафа отворилась, издав при этом мучительный скрип. Я вскочила на ноги, опрокинув кружку. С усилием оторвала взгляд от дверцы и теперь смотрела на то, как чай разливается по столешнице, приближается к краю и начинает пробивать себе путь вниз, на пол. Кап. Кап. Взять тряпку и вытереть. Всему есть объяснение! Всегда! Я решительно захлопнула зачем-то открывшийся шкаф, взяла тряпку и шагнула к столу. И теперь уже закричала. Видя, как равномерно медленно выдвигается ящик, я просто закричала. Вылетая из кухни, я заметила, что дверца навесного шкафа снова открывается.

В комнате я прижалась спиной к двери, будто боялась, что следом за мной кто-то бежит и зажала рот двумя руками. Всему есть объяснение, если только начать думать и перестать кричать! Успокоиться и думать! Сквозняк. Старые шарниры. Как давно меняли фурнитуру на кухонной мебели хозяева квартиры? Любое объяснение подходит! Любое! На кухне форточка открыта, так что сквозняк — вполне себе…

На моем рабочем столе лежал сотовый телефон.

Глава 2. ПолтергейстГлава

Я опомнилась только когда начала задыхаться от рвущихся наружу легких. Редкие прохожие озирались на меня, наверное, соображая, от кого я с таким усердием убегаю. Остановившись, попыталась восстановить дыхание.

Я могла придумать какое угодно объяснение открывающимся дверцам и даже медленно выдвигающимся ящикам — любое, но только не такое, которое заодно бы и пролило свет на вопрос, каким образом выкинутый в окно телефон снова оказался на моем столе. К этому моменту и спустя пару километров я готова была признаться себе в том, что произошло нечто, что я объяснить не могу. Надо просто продолжить жить, а там как-нибудь само собой все устаканится. Верно! Сейчас нужно сосредоточиться на собственных действиях — раз я физически не могу вернуться в ту квартиру, значит, иду ночевать к родителям. Ничего, что заявлюсь поздно, ничего, что одета в домашнее — скажу, что случайно захлопнула дверь, когда выносила мусор. У родителей как раз есть дубликат ключей. Дверь я, скорее всего, не захлопнула — и это ничего. Если туда заберутся воры, то их же беда. Ни ноутбук, да никакая личная вещь меня не заставила бы сейчас вернуться, чтобы проверить.

Конечно, пока я медленно плелась по темным улицам, голову посетила и мысль честно обо всем рассказать родителям — хотя бы маме. Но идея эта отчего-то не прижилась. Кто в здравом уме поверит в такую историю? Да еще и остается насущный вопрос — а я сама насколько в здравом уме? На моих глазах погиб человек — разве такое проходит для кого-то бесследно? Все произошедшее могло быть галлюцинацией пострадавшей от шока психики. К такому выводу и придет каждый здравомыслящий слушатель. Я бы именно к нему и пришла. А раз так, то меня попросту сочтут сумасшедшей, что, вполне возможно, и соответствует истине. Перед глазами мелькнули обшарпанные серые стены и окна с решетками — психушка, как я себе ее представляла. Психушка для меня виделась местом, пострашнее тюрьмы. Поэтому когда мне удалось немного успокоиться, я твердо решила, что пока сохраню свое заболевание в тайне — возможно, и само рассосется. Или под каким-нибудь выдуманным предлогом выпрошу у родителей денег и запишусь к психологу. Последняя мысль показалась настолько разумной, что я даже немного воспряла духом. Ну конечно, специалист мне поможет разобраться! И пока я не опасна для людей, то он вряд ли меня сразу же сдаст санитарам. А пока переночую у родителей, окончательно успокоюсь — а там уже решу, возвращаться ли мне в квартиру или соврать, что там какие-нибудь пьяные соседи на меня напали или еще какую-нибудь чепуху, объяснившую бы мой страх и желание снова жить в родном доме.

Дверь мне открыл Пашка, заставив отчетливо припомнить причину, по которой я так стремилась отсюда уехать.

— Ма-а-ам! Машка пришла. Вроде бы снова бухая… — равнодушно крикнул в сторону братец и пошлепал в свою комнату.

— Гандон, — тихо отозвалась я ему в спину.

Он постоянно сочинял про меня какие-то небылицы, даже предлагал родителям сделать мне тест на наркотики, рвал мои конспекты, оттаптывал только что начищенную обувь. Они все это воспринимали, как проделки подростковых гормонов, но я понимала, что все гораздо хуже: мы все были подростками, но мало кто из нас был таким мудаком. Это сорт людей особенный — мерзейшее отродье. Им хорошо только когда плохо другим. Я даже не помню, любила ли его в детстве — кажется, он с тех пор, как говорить начал, все время изливал только говно. Пыталась ненавязчиво воспитывать — не лупить со всей дури, а так, хотя бы подзатыльник дать, когда уж совсем наглеет — так я же и осталась виноватой! Удел старших детей — всегда терпеть необоснованное понимание со стороны родителей к младшим. Терпеть, терпеть, терпеть — будто своих проблем мало. Сейчас этот идиотина учился в девятом классе, так что вынужденного общения с ним у меня впереди еще года да лета.