Константин Жемер - Тибетский лабиринт (новая версия)

• Название: Тибетский лабиринт (новая версия)
• Автор: Константин Жемер
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009

Увлекательный шпионский роман, в лучших традициях жанра открывающий перед читателями секреты мировых закулисных игр. Его герои - реальные персонажи мировой истории и науки, кровавый Лаврентий Берия и лидеры оккультного фашистского института "Аненербе". СССР и Германия конца 1930-х годов. Великая битва за власть разворачивается не только на полях войны. Советский ученый Герман Крыжановский стоит перед выбором - лагерь или ремесло шпиона. Выскользнув из лап Берия, он отправляется в Германию с заданием спецслужб. И становится первым европейцем, перед которым открываются двери Лхасы, духовной столицы Тибета. Взгляды Гитлера и Сталина прикованы к Тибету в поисках мистической Шамбалы. Их цель - таинственный лабиринт, открывающий доступ к оккультным знаниям, а значит, и к власти над миром. Разведки трех держав считают Крыжановского пешкой в своей игре, но все не так просто...

---

Глава 5

Пионерская железнодорожная

13 – 15 апреля 1939 года. Москва – Берлин.

Белорусский вокзал кипел. К повседневной суете отправлений-прибытий железнодорожных составов добавилось экстраординарное событие, именуемое Поездом дружбы.

Медный грохот духового оркестра с трудом пробивался сквозь разноголосицу, порождённую огромной толпой, что плотно окружила необычный поезд. Кого там только не было! Молодцеватые герои спорта; представители союзных республик в национальных костюмах; разодетые в пух и прах артисты цирка; музыканты, волокущие футляры с инструментами; вездесущие, создающие невообразимый гам пионеры и, конечно же, масса провожающих. Надо всем этим в воздухе парил небольшой аэростат с подвешенным к нему транспарантом, гласившим: «Да здравствует дружба советских и германских трудящихся!»

Герман с трудом прокладывал себе путь, пытаясь определить местоположение вагона номер четыре, в котором ему уготовили место номер девять. Профессора никто не собирался провожать, поэтому прозвучавший рядом знакомый голос стал совершенной неожиданностью.

– Марк, ну что ты со мной делаешь! Нет, вы где-нибудь видели такого ужасного, упрямого ребёнка? Это же какое-то форменное наказание, а не ребёнок! – возмущался Ефим Израилевич Линакер, пытаясь удержать за руку рвущегося от него мальчишку лет двенадцати. В дополнение к пионерской форме – чёрным брюкам, синей фланелевой курточке, с надетой под неё белой рубашкой, алому галстуку и такого же цвета шапочке-испанке, мальчик имел за плечами объёмный рюкзак, на груди – бинокль, а в свободной руке – белый марлевый сачок для ловли бабочек.

Герман весьма доброжелательно поздоровался с симпатичным старичком и начал неуклюже благодарить за костюм и прочую прекрасную одежду.

– Ай, молодой человек, не надо мне делать конфуз. Или вы полагаете, что я не знаю, как я шью? Чтобы вы знали, я знаю, как я шью! Марк, внучек, прекрати отрывать руку, она нужна дедушке, чтобы драть тебя за уши. Лучше познакомься с дядей, это – целый профессор! Зовут его Герман Иванович Крыжановский.

Юный Марк оглядел Германа с ног до головы, и уверенно заявил:

– Никакой вы не профессор, а шпион!

– Какой ещё шпион?! – опешил Герман.

– А такой, о котором в «Пионерской правде» писали, – авторитетно пояснил Марк. – Украинские пионеры играли в футбол на опушке леса, когда заметили странного старика, пробирающегося в направлении Н-ской воинской части. Ребята проявили бдительность, проследили за дедом и заметили у него пистолет. Об этом они сообщили, куда надо. Оказался не дед, а фашистский шпион.

– А во мне что есть странного? – поинтересовался Крыжановский.

– Много чего! Во-первых, на карточке, которая вставлена в окошко чемодана – инициалы «Л.Б.», что не соответствует вашим. Во-вторых, трость вы почему-то несёте в руке, а не опираетесь на неё при ходьбе. Спрашивается, зачем в таком случае нужна трость? Не для того ли, чтобы походить на профессора, которым вы на самом деле не являетесь?

– О, Марк-Марк, несносный ребёнок! Что ты такое городишь! – возмутился Ефим Израилевич. – И трость, и чемодан профессору вчера при мне подарил один очень хороший и добрый человек!

– Ты сам это видел, дедушка? – прищурился мальчик.

– Вот этими вот глазами!

– Тогда ладно, но всё равно – бдительность лишней не бывает.

– Ох, уж мне эта бдительность, – заохал Ефим Израилевич. – Вы только представьте, что этот мальчик устроил пару месяцев назад! Чтобы вы знали, этот мальчик отказался носить зажим для пионерского галстука, и с тех пор так-таки его не носит.

– Правильно, в символике зажима враги нарочно запрятали профиль Троцкого, букву «З», означающую Зиновьева и фашистскую свастику. У нас в школе никто теперь зажимы не носит[35], – как само собой разумеющееся, объявил Марк.

– А галстук?! Разве не помнишь, как рассматривал его под лупой, пытаясь и там найти свастику? – съехидничал старик.

– С галстуком всё в порядке, но, как я уже говорил, бдительность лишней не бывает, – отрезал внук и внезапным резким движением сумел вырваться от дедушки. В следующий миг мальчик нырнул в толпу и затерялся среди шумного пионерского племени.

– Весьма одарённый ребёнок, – уважительно заявил Герман. – Прямо скажем – не по годам одарённый...

– Что есть – то есть, – с гордостью согласился Линакер. – Но эту бы одарённость да применить в портняжном деле, так нет же! Марк хочет стать не портным, а всенепременно следователем. А кому, спросите вы, я в таком случае передам своё искусство, когда меня не станет? Кто будет обшивать всю Москву? Так я вам скажу, что вся Москва будет ходить-таки голая! Неужели это и будет то светлое будущее, которого добиваются большевики?…

Старик понял, что сболтнул лишнего и испуганно прикрыл рот рукой.

– Да вы ничего такого не сказали, – успокоил Герман, – к тому же, я обострённой бдительностью не страдаю.

– Язык мой – враг мой, – виновато сказал Линакер. – Иногда ляпает то, что я совсем не думаю и даже то, чего я совсем не знаю! А вы – очень порядочный молодой человек, я рад, что мой костюм носит такой порядочный молодой человек! А раз вы такой порядочный молодой человек, то не откажите старику в просьбе – присмотрите в дороге за Марком. Он же мой единственный внук. Сын с невесткой – партийные работники, и наотрез отказываются иметь ещё детей, будто это может помешать их работе! Вот почему я берегу Марка как зеницу ока, но, с другой стороны, он же должен повидать мир. Так как же, я вас спрашиваю, было не уговорить товарища Берия, чтобы мальчика включили в заграничную делегацию? Но там, в Германии, этот их ужасный Гитлер, вы же знаете, как он относится к евреям! Словом, я вас попрошу…

Конечно, Крыжановский не мог отказать славному старичку и с лёгким сердцем согласился выполнить ни к чему не обязывающую и совершенно необременительную просьбу. Где было знать, что пройдёт совсем немного времени, и придётся глубоко пожалеть не только об опрометчивом согласии, но и вообще о том, что перед посадкой в поезд решил подойти к Линакеру и его внуку.

При входе в тамбур четвёртого вагона, кроме обязательной проводницы, обосновалась фигура в штатском. Человек очень внимательно просмотрел документы профессора, после чего посторонился со словами:

– У вас отдельное купе, товарищ.

«Лаврентий Павлович побеспокоился обо всём, – с благодарностью подумал Герман. – Наверняка отдельное купе предоставлено для того, чтобы в дороге ничто не мешало готовить доклад».

Внутри вагона оказалось совсем немного народу – до отправления оставалось ещё с полчаса, оттого пассажиры не спешили занимать места, предпочитая общество провожающих – благо, в таковых недостатка не ощущалось. Герман прошёл в купе, первым делом избавился от карточки с инициалами Лаврентия Берия, затем снял верхнюю одежду, выложил из чемодана нехитрые пожитки, что могли пригодиться в дороге, и вышел в коридор покурить. Происходящее за окном заставило его насторожиться. На перроне, перед входом в четвёртый вагон, выстроился пионерский отряд: при полной экипировке, с горнами и барабаном – примерно человек двадцать. В первой шеренге находился одарённый внук старого Линакера, который занимался тем, что хвастался биноклем соседу слева. Тут в поле зрения появилась дородная, лишённая всякой женственности пионервожатая с пачкой документов, каковые она, очевидно, перед тем показывала человеку в штатском. Голосом, неотличимым от мужского, женщина гаркнула:

– Отряд, внимание! Войдя в вагон, никому места без команды не занимать, всем построиться в коридоре! Справа по одному на вход – бегом марш!

В следующий момент профессор Крыжановский вынужден был поспешно и не без ущерба для чувства собственного достоинства ретироваться в купе, потому что от входа стремительно понеслась орущая и визжащая красногалстучная лавина, каковая в одночасье разрушила карточный домик, выстроенный из чаяний приятного путешествия и надежд на спокойную подготовку доклада. Профессор поспешно задвинул дверь, но это помогло лишь отчасти – из коридора продолжали доноситься шум и гам – очевидно, все пионеры говорили одновременно, и было неясно, кто же в таком случае является слушателем. Казалось, в мире нет такой силы, которая могла бы перебороть столь неудержимый молодой задор, но так лишь казалось, пока не послышался перекрывающий всё паровозный гудок. Вернее, Крыжановский решил, что слышит паровозный гудок, а на самом деле это оказался крик пионервожатой:

– Дети, тихо!!!

Все немедленно замолчали, а женщина продолжила:

– Мы с вами отправляемся в заграничное путешествие, потому прослушайте политинформацию о стране посещения и особенностях поведения на её территории.

Далее пионервожатая очень умело, словно заправский лектор, поведала об истории взаимоотношений Советского Союза и Германии, при этом лишь мельком упомянув о непримиримых антагонизмах, таких как разгром Гитлером немецкой коммунистической партии[36], гражданская война в Испании[37] и оккупация Чехословакии, зато сделала упор на общность взглядов и интересов, а именно на том, что и у СССР, и у Германии один общий враг – империалистические державы, в первую очередь – Англия и Франция. По всему выходило, что лекторшу саму основательно проинструктировали в органах. Когда она закончила говорить, послышался звонкий девичий голос: