Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!

• Название: Крылья распахнуть!
• Автор: Ольга Голутвина
• Издательство: АСТ
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-100187-2

Если душа зовет в полет — надо лететь!

Нет корабля? Нет команды? Нет денег? И в Королевскую небоходную академию принимают только дворян? Значит, не быть Дику Бенцу капитаном-небоходом?

Но Бенц не из тех, кто сдается перед судьбой. И пусть небесная дорога заведет его в контрабандисты. Пусть при этом он ухитрится нажить влиятельных и опасных врагов, в том числе и грозный магический орден. Это не устрашит Дика. Самое важное для него — видеть паруса над облаками и слышать, как звучат над палубой его корабля три самые главные команды:

Крылья распахнуть!

На взлет!

Курс держать!

«Крылья распахнуть!» — первая часть запланированной трилогии «Паруса над облаками», и описывает она мир, явно напоминающий Европу примерно так восемнадцатого столетия, даже основные страны названы достаточно прозрачно: Франусия, Спандия, Альбин, Джермия… Правда, судя по всему, география с европейской не так уж схожа, так что прямые параллели проводить вряд ли стоит. И над этим миром летают самые настоящие корабли — с мачтами, рулём и парусами, а ещё с деревянными крыльями и удивительными животными — лескатами — в трюмах. Лескаты и держат корабли в воздухе, такое уж у них свойство, усиленное магией к тому же. Морские корабли, конечно, тоже существуют, но настоящие смельчаки мечтают только о том, чтобы стать леташом, лучше всего, безусловно, капитаном собственного летучего красавца. С самого детства об этом мечтал и Дик Бенц, уроженец захолустного городка, внебрачный сын провинциальной актрисы. Но куда же такому в капитаны, ведь только дворянам открыта эта дорога!?

---

— А что, — веселилась Мара, — наш капитан тоже спасает красавиц! И они ему дарят драгоценные перстни на память!

Погонщик взял книгу, раскрыл ее и, сделав вид, будто читает, произнес с выражением:

— Путь в Порт-о-Ранго закрыт был приспешниками и клевретами злокозненного эдона Манвела, но неустрашимый капитан дерзновенно воскликнул: «Я проникну в сей опасный град, дабы вернуть долг девятнадцати прекрасным девам. Да хранят меня милость Риэли Насмешницы и мой верный клинок!» И едва над заливом сгустилась мгла…

— Ага! — зловредно-торжествующим голосом перебил его капитан. — Вот ты себя и выдал! Теперь мы знаем, кто сочиняет все эти книги и подписывается Неведомым Странником!

— Ух ты! — восхитился Хаанс. — Отец, ты уж тогда познакомь Мару с Бертраном, а то она совсем ошалела, так в него влюбилась.

С лица пастушки исчезла улыбка, но Мара тут же взяла себя в руки и дала сдачи:

— Ну, если нет настоящих мужиков, так хоть в такого, в бумажного, влюбиться!..

Началась веселая перепалка, но капитан почти не слушал ее. Слова погонщика напомнили о тайном визите в Порт-о-Ранго. Долг он вернул, но важнее была встреча с Кэти. Им пришлось тогда удирать он заметивших Дика людей эдона Манвела. Потом он катал свою умницу на маленьком ялике… ах, какая чудесная была ночь! А наутро Дик покинул город нагло, открыто, на глазах у прислужников своего врага. Он рисковал, зато теперь никто не станет искать его у Кэти, девушка в безопасности…

Бенц отогнал воспоминания и обнаружил, что взгляд его устремлен на железную печурку, на почти потухшие угли.

— Осторожнее с огнем, леташи. Гасите свечу — и спать, кроме вахтенного. Чья вахта?

— Моя, — лениво откликнулся боцман.

Легко нести вахту в зимнем порту. Опасность? Во имя Младших богов, ну, какая опасность грозит судну в гавани городишки Фейхштада? Джермийский городок, закрытый от северных бурь Хэдданскими горами, из года в год предоставляет место в гавани зимующим летучим кораблям. За хорошие деньги предоставляет, между прочим. А потому дорожит Фейхштад своей репутацией, следит за порядком на улицах, надежно охраняет Зимнюю гавань, гордится усердием и неподкупностью стражников. Еще бы им не быть неподкупными! Польстишься на взятку — потеряешь хорошее, хлебное место…

Но все же боцман знает, что вахтенному нельзя хлопать ушами. Эдон Манвел злопамятен, а его люди могли уже узнать, где зимует «Миранда». Конечно, здесь, в Джермии, руки у него коротки, но все же, все же…

— А где Лита? — встревожился капитан. — Темно уже, а она еще не вернулась…

— И не вернется, — успокоила его Мара. — Паучок предупредила: если праздник затянется, она там же и заночует, у лавочницы…

2

Стучат далекие копыта,

Ночные небеса мертвы,

Седого мрамора, сердито

Застыли у подъезда львы.

Луны отвесное сиянье

Играет в окнах тяжело,

И на фронтоне изваянья

Белеют груди, меч, крыло…

Г. Иванов

Предлагала ведь Грета заночевать у нее! На темное окно показывала: мол, куда тебе, Лита, идти, ночь на дворе! И надо было остаться. Да только видела Лита, какими взглядами осыпал хозяюшку-именинницу ее сосед, бочар Михель. На гостей косо посматривал: мол, уберетесь наконец? А когда гости разошлись, а Грета принялась уговаривать Литу остаться, — огорчился, сник. Лита поняла, что мешает вдовушке уладить судьбу. Вот уйдет бочар, обидится — ждать потом Грете другого случая. И так за столом посмеивались: мол, Михель вокруг соседкиного дома бродит, а в калитку никак не войдет.

А потому Лита отказалась остаться. И ушла, провожаемая благодарными взглядами Греты и Михеля.

Но сейчас она жалела о своем добром поступке.

Уходила — не боялась. Хоть и пришлось идти через уснувший городок, но велик ли Фейхштад? С улицы на улицу перекликается ночная стража. Чего опасаться припозднившейся девушке?

А вот страшно! Луна завесила зыбкими покрывалами дома, сделала улицы незнакомыми. Окна закрыты ставнями, словно и смотреть на Литу не хотят. Двери заперты до утра. А сердце чувствует недоброе и стучит-стучит-стучит… Девушка не из робких, но сейчас ее охватило ожидание беды.

И Лита не удивилась, когда навстречу ей в поток лунного света шагнули двое мужчин. Один незнакомый, но второй…

Сеорета диль Фьорро всегда и везде узнает волчьи черты Зиберто диль Каракелли!

Молча бросилась девушка в соседний переулок. Она была легкой на ногу, в первые минуты оторвалась от преследователей.

Но где же стража? Не слышны протяжные крики: «Все споко-о-ойно…»

Лита бежит. Тянутся палисадники, заборчики… Но вот дверь, которая выходит прямо на улицу, без всяких цветников за оградой.

Бросилась девушка на крыльцо, забарабанила в дверь:

— Откройте, за мной гонятся! Во имя всех богов, спасите, добрые люди!

Замерла, прислушалась. Мелькнул ли огонь в щелях меж ставнями? Стукнуло ли что-то по ту сторону двери?

Лита догадалась: хозяева не спят, слышат ее мольбы.

И еще поняла: не откроют. Боятся.

А погоня уже тут как тут. Сеор Зиберто ухмыляется во всю волчью пасть. Без слов схватил девушку за руку: попалась, пташка?

Да только Лита уже не была той тихой барышней, что прогуливалась когда-то с сеором Зиберто по саду в Белле-Флори. Не учтивая сеорета — леташ по прозвищу Паучок! И видала драки, и самой приходилось драться. Научили кое-чему побратимы-леташи!

Хоть она и ростом ниже сеора Зиберто, но стоит на крыльце, как раз вровень с врагом. Зашипела дикой кошкой — и ударила ему головой в лицо, в переносицу!

Вскрикнул проклятый Каракелли, выпустил добычу, вскинул руки к залитому кровью лицу. А Лита — прыг с крыльца! Увернулась от рук второго врага — и бежать, подобрав юбку!

Но где же ночная стража?

Знала Лита: не добежит до гавани. Не сможет всю дорогу мчаться так же проворно, как сейчас.

А по обе стороны улицы, как нарочно, протянулись высокие, глухие заборы…

Высокие-то высокие, да прочными не выглядят!

Лита остановилась. Просунула пальцы в щель меж досками, рванула изо всех сил…

Хрустнуло, подалось ветхое дерево.

Лита протиснулась в щель, оставив на обломках оборку юбки.

Беглянка очутилась в саду — запущенном, заросшем, ветви деревьев согнулись под тяжестью снежных шапок. Из сада, как остров из моря, вырастал угол старинного особняка — с колоннами, со статуями у парадного входа.

Ставни были закрыты, дом молчал. И показался он Лите не спящим, а мертвым, нежилым.

Разглядывать особняк было некогда. Лита бросилась к нему сквозь засыпанные снегом кусты — не к парадному крыльцу, а к той стене, что ближе. Девушка не на черный ход надеялась, а на какие-нибудь сарайчики-курятники, где можно спрятаться. (Лита в панике не подумала про след, который она оставляет на снегу.)

Позади Каракелли и его подручный с проклятьями ломали забор.

Заброшенный сад принял, укрыл беглянку и вывел к задней стене дома. Но ни сарайчика, ни другой постройки Лита не увидела.

Позади трещали сучья. А в доме никто не встревожился, не вышли слуги с фонарями, не выглянул сам хозяин — поглядеть, кто разбойничает в его владениях. Глухо, безответно молчал дом… Лита кинулась к двери черного хода, прижалась к ней в отчаянной, нелепой надежде: вдруг темный полушубок не заметят на фоне темной двери?

А дверь под лопатками подалась, тихо скрипнула… Не заперто?!

Как рыбка в струю, скользнула Лита в черноту коридора, притворила дверь.

Темно, ох, как темно!.. Девушка осторожно двинулась вперед, ведя рукой по стене. Споткнулась обо что-то, едва сдержала крик боли, слыша, как позади, за незапертой дверью, переговариваются Каракелли и его подручный. Мысленно выругала себя: надо было задержаться, пошарить по двери — может, нащупала бы засов?

Беглянка вслепую кинулась вперед, вытянув перед собой руки, ударилась ладонями о деревянную планку — и вторая дверь распахнулась перед нею. Лита вбежала в просторный зал, охваченный узкой галереей по второму ярусу, на которую вела лестница.

А разглядела девушка все это потому, что возле лестницы горел светильник!

Да-да, большой медный светильник в виде лебедя! Значит, дом не пуст?

Беглянка поспешила захлопнуть за собой дверь. Увы, на ней не было засова.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — Лита хотела выкрикнуть эту фразу, но голос ей изменил, прозвучал еле слышно. Следующие слова удались громче: — Простите, что тревожу вас… Помогите, меня хотят схватить!

Дверь за ее спиной распахнулась, в зал ворвались сеор Зиберто и его подручный — коренастый, сурового вида иллиец с пистолетом в руке.

Оба застыли на месте — их тоже смутил вид горящего светильника. Напряженные, встревоженные, озирались они, как два волка. Каждое мгновение дом мог ожить, наполниться топотом ног, хлопаньем дверей, голосами разбуженных людей… Но никто не откликнулся на вторжение — и Зиберто диль Каракелли обернулся к подручному: